— Идём, туристики, — махнул ушастый. — Я — Пабло. Рыбак.
— Руперт. Художник.
— О! Небось деревушку нашу нарисовать изволишь? — рассмеялся Пабло и, выйдя на улицу, указал на остров. — Эт, значит, Айон. В старину «Остров душистого ветра». Название во время Первой Рельской поменяли военные. Мол, слишком длинно выходит для обозначения на картах. Озеро называется Айно. Короче, вояки долго не думали! Ха-ха!
— А что за замок на острове?
— Ой, замок совсем давнишний, я и не скажу каких годов, но там есть ещё разбитые укрепления с обеих Рельских войн. Мы туда не ходим.
— Почему? — нахмурилась Мари.
— Кому хочется бегать от призраков дохлых солдат? — лицо Пабло оставалось серьёзным.
— А почему озеро так плохо замерзает? — Руп указал на проталины.
— На той стороне есть, значит, горячий источник, — вскинул палец рыбак. — С него ручьи идут и озеро-то наше и согревают. Оно замёрзнет. Потом, где-нибудь в конце декабря. Но ни на остров, ни к тому берегу мы не ходим.
— А есть возможность попасть туда сейчас? — спросила Мари. — Просто мы здесь ненадолго, хотелось бы успеть.
— Эх, барышня, всё-то вам и сразу!..
Пабло достал из-за пазухи фляжку, отпил немного, прочистил горло, отхаркнулся и, почесав голову, повернулся к острову.
— Можно на лодке, но нужно сидеть на носу и лёд ломать. Тута у берега тяжко будет, но там дальше попроще.
— Я бы взял лодку в аренду, — предложил Руп. — Сколько хотите?
— Эх, я, может, и согласен был бы, — поджал губы Пабло. — Но у меня лодку украли. Сегодня утром вышел, а её и нет. Кому моя плоскодонка старая понадобилась-то? Ещё и зимой!
Мари с Рупом настороженно переглянулись.
— А у других рыбаков арендовать нельзя? — скрестила руки Мари.
— Ну кто вам даст сейчас лодку-то, барышня? Погоду-то видите? Эт я знаю, как тут ходить, мужики знают, вы в такой снег не увидите камень и лодку-то продырявите. А у самого острова ещё пуще, там туман стоит иногда. Да, настолько вода тёплая.
— Я куплю лодку, — достал бумажник Руперт. — Кто-нибудь продаёт?
— Подожьите, — Пабло вскинул палец и поспешил обратно в бар.
Мари и Руп повернулись к острову. Рыбак не шутил насчёт снега: очертания замка уже становились едва различимы, а дальний берег и вовсе пропал из виду. Вскоре вернулся Пабло с ещё парой местных рыбаков, они перевернули одну из стоявших у забора лодок, сунули в неё багор, вёсла и лампу с маленькой канистрой керосина.
Руперт выкупил судно. Втридорога, разумеется. Торговаться местные не желали.
Мари села в лодку, туда же положили верёвку и рюкзаки. Пабло помог Руперту вытолкать судёнышко на лёд, под общим весом ледяная корка треснула, и лодка провалилась в воду, слегка покачиваясь. Мари взяла багор и принялась колоть лёд перед носом, Руперт же сидел на корме и веслом отталкивался от дна.
Снег усиливался. Вскоре не только дальний берег, но и сам остров растворился в белой пелене, и лишь едва заметное пятнышко проталины указывало судну его курс. Бардо обернулась и поняла, что перестала видеть даже деревушку. Она достала данную рыбаками лампу и, долив туда керосин, зажгла её. Мари упёрла багор в днище, положила на него оба рюкзака, чтобы тот не шатался, и оставила наконечник торчать снаружи в метре от носа. Между крюком и прямым остриём Бардо повесила лампу. Дальше лёд ей ломать уже не приходилось — лодка справлялась с этим сама. Вскоре и Руп пересел в центр лодки, чтобы грести обоими вёслами, для них лёд тоже перестал быть помехой.
Несколько раз лодка царапалась бортами о торчащие из воды скалы, поэтому Руперт сместился немного к корме, а Мари уселась на самый нос, чтобы высматривать камни и предупреждать о них Свивера.
Начинало темнеть. Вскоре лёд совсем перестал окружать лодку, и сквозь пелену показались очертания острова, а затем и тень замка.
— Может, погасим свет? — нарушила молчание Мари. — Если лодку того рыбака украл Филипп…
— Нет. На мелководье, скорее всего, будет ещё больше камней. Начнём тонуть и нам конец, если выплывем, то далеко от берега не уйдём.
Снег стал мельче и видимость значительно улучшилась, Бардо уже могла различать отдельные ветви деревьев и прибрежные валуны. Но Руперт был прав: Мари не могла разглядеть камни скрытые под водой дальше двух метров от фонаря.
Свивер подвёл лодку к небольшому пляжику. Послышался хруст тонкой корки льда, а затем и песка. Лодка остановилась. Мари взяла верёвку, бросила один конец Рупу, а сама спрыгнула на берег и отправилась привязывать свою сторону к ближайшему дереву. Когда она закончила, то увидела чуть в сторонке ту самую плоскодонку Пабло. Судёнышко удерживалось на берегу благодаря подвязанной к узкому камню верёвке. Внутри ничего не было, кроме снега и вёсел, вокруг бортов образовалась ледяная корка, а следы нового хозяина лодки и вовсе замело.
Руперт подошёл к Мари и протянул ей Никсу.
— Раз уж он здесь, пока обойдёмся без рюкзаков, — он пристегнул свой кригсмессер и поднял перед собой лампу.
— Да, — кивнула Мари и повесила шпагу на пояс. — Пистолет взял?
Руперт хлопнул по карману. Надев снегоступы, путники двинулись к лесу, где им повстречалась тропинка, укрытая стеной деревьев. Следы Филиппа отчётливо проступали в снегу.
Вскоре тропка привела их к замку. Постройка оказалась незамысловатой — квадратное главное здание, трёхэтажный донжон с покатой крышей, узкая дозорная башня и пара пристроек. Подоконники были завалены снегом, большинство окон закрывали ставни, но находились и такие, в которых зияла чернота. Постройка состояла из хорошо подогнанных каменных блоков, раствор между ними давно потрескался, но сооружение всё равно казалось монолитным.
Перед замком раскинулось укрытое снегом нечто. Это выглядело как очень неровная и будто перекопанная земля. Постепенно Бардо начала различать торчащие из снега витки колючей проволоки и заграждения из мешков. Вскоре стали видны торчащие из снега стволы орудий, окопы и блиндаж.
Руп остановился перед холмиком, из которого торчала винтовка с примкнутым к стволу штыком. Свивер стряхнул снег и отпрянул. На путников смотрели пустые глаза иссохшего мертвеца. На голове у солдата сидела каска, напоминавшая тарелку, винтовку он обнимал, точно спасителя, на руках у него были протёртые до дыр варежки, а на обмотанных портянками ногах плотно сидели самые обыкновенные лапти. Мари с Рупом мрачно переглянулись и двинулись дальше.
У сломанных ворот замка отчётливо виднелись следы. Судя по всему, оставивший их обошёл замок по кругу и, немного потоптавшись, вошёл внутрь. Никого, кроме Сваринно, не могло там быть.
Руперт достал пистолет и, пригнувшись, скользнул под покосившуюся створку, Мари проследовала за ним.
Путники оказались внутри главного зала, от высоких потолков и толстых стен которого отскакивало эхо шагов и завываний ветра. Внутри было даже холоднее, чем снаружи. В одном из окон отсутствовали ставни, поэтому снег, кружась, залетал внутрь и засыпáл расставленные вдоль стен грубые бревенчатые столы. Мари подошла к одному из таких столов, на них лежали винтовки и гранаты, каски, фляги и ящики с патронами.
— Похоже, об этих солдатах просто забыли, — шепнула Мари. — Возможно, они сидели здесь и ждали дальнейших приказов, когда война уже закончилась.
— Меня больше интересует тот, кто ждёт нас, — так же тихо ответил Руп.
Бардо выпрямилась, запрокинула голову, закрыла глаза и прислушалась. Она слышала дыхание Руперта, как скрипела и шуршала его одежда. Сухие снежинки с шипением перекатывались по полу, потоки воздуха завывали в окне и в покосившихся воротах, свистели в щелях и трещинах между каменными блоками. Что-то трещало. Мари дёрнулась и открыла глаза. Звук казался естественным, но в то же время каким-то неуместным. Бардо вскинула палец, призвав Рупа замереть, и прислушалась снова. Треск повторялся. Он не обладал чётким ритмом, а посему не мог быть шумом покачивавшихся на ветру ставен. Он звучал скорее как… Треск поленьев!
