– Ты что, вновь надо мной пошутил?
На этот раз ей никто не ответил. Катя сделала еще одну попытку поговорить с Ником, но он больше не отзывался. Она исписала страницу до конца – а Ник остался нем.
Слезы отчаяния хлынули из глаз. Хотелось разорвать эту книгу в клочья, чтобы причинить кому-то ту боль, что испытывала сама. Катя отшвырнула ее в дальний угол, к горе хлама, и бросилась прочь из этого дома.
Рыдания мешали дышать. Захлебываясь слезами, Катя бежала по улице. Прохожие удивленно поглядывали в ее сторону и старались держаться подальше, как от чумной.
Неужели Ник пошутил над ней? Неужели никакой встречи быть не могло? О чем она думала, когда верила человеку, который бродил рядом с ней по городу, прячась за ребусами? Она рыдала из-за своей глупости, досады и разочарования. Ее фантазии – эти мнимые красочные галактики – взорвались в один миг, оставив лишь клубы удушающей космической пыли. Реальность обрушилась на нее слишком неожиданно, и оттого становилось еще больнее. Не было никаких оживших книжных персонажей и загадок, должных привести к ним, – был пустой обман и чьи-то злые шутки! А она наивно верила в них, став посмешищем для шутника.
На станции ждала все та же черная собака. Катя устало опустилась на скамейку, вытирая слезы краем порванного шарфа. Дворняга сидела рядом, подметая хвостом выщербленный асфальт, и ждала чего-нибудь вкусного. В кармане Катя обнаружила раскрошившееся имбирное печенье, которым накануне ее угостили. Она вытряхнула все до последней крошки. Собаке хватило пары мгновений, чтобы проглотить лакомство.
Тем временем небо затянуло серыми облаками. Стал срываться снег, похожий на мелкие клочья ваты. Катя наблюдала, как снежинки опускаются на собачью шерсть и тают, оставляя после себя блестящие капельки. А вот дворняге снегопад не понравился. Она отряхнулась и заковыляла в свое укрытие, под лавочку.
Так они просидели около получаса, ожидая автобус, который опаздывал. Раскрыв двери, он впустил замерзшую Катю в пустой салон. Она заняла свое место, хотя могла выбрать любое. Контролер отказалась проверять билет, поскольку он был единственным.
– А где же остальные пассажиры?
– В такую погоду все дома сидят. Вам просто повезло, что автопарк на конечной.
– Все равно машину гнать, – добавил водитель.
– Да уж, мне сегодня постоянно везет, – невесело сказала Катя.
Контролер отвлеклась, чтобы пропустить в автобус еще одного пассажира. Опоздавший ловко прошмыгнул в салон, задев поручень своим рюкзаком с яркими значками. Вне всяких сомнений, это был тот разноглазый тип с остановки. Катя подскочила, готовая броситься за ним, если он решит снова удрать. Но парень, улыбаясь и приветствуя ее как давнюю знакомую, пошел навстречу…
Когда он оказался совсем близко, Катя смогла разглядеть его глаза – сегодня они были одинаково голубыми, словно в первую встречу гетерохромия ей померещилась. Могло ли ее неуемное воображение придумать такую деталь?
Пока она терялась в догадках, парень умостился на соседнем сиденье.
– Фуф, еле успел купить билет, – выдохнул он и, заметив, что Катя растеряна, спросил: – Ты меня не узнала?
Сердце бешено заколотилось. Она хотела назвать его имя, но не могла: только немо открывала и закрывала рот. Он представился сам:
– Леша.
Сердце ухнуло куда-то под ребра, словно кто-то оборвал в ней ниточки.
– По глазам вижу, что не узнала. В город укатила – и друзей своих вообще забыла!
– Лешка? – ахнула Катя.
Это имя рисовало в ее памяти совершенно иного человека: двенадцатилетнего мальчишку, тощего и угловатого, с хитрыми ярко-голубыми глазами и прилежно зачесанными темными, почти черными, волосами. Когда-то, в прошлой жизни, они были друзьями. Вместе ходили в музыкальную школу, карабкались по деревьям, оставляли записки в библиотечных книжках и звонили в двери, чтобы пуститься в бегство. Это он утешал Катю, когда она узнала, что родители разводятся, а после ее отъезда слал письма, которые она боялась прочитать… Он стал для нее вначале лучшим другом, потом – первой влюбленностью, а теперь – горьким, но теплым воспоминанием.
Было одновременно радостно и больно встретить человека, который связывал ее с прошлой жизнью. Только нынешний Леша превратился вдруг в платинового блондина и приобрел несвойственную ему манерность в движениях, точно изображал кого-то другого.
– За двенадцать лет ты очень изменился, – как бы в свое оправдание сказала Катя.
– Да и ты повзрослела, – усмехнулся он. – Но вот щуришься все так же, как в детстве.
– Что ж поделать, – Катя развела руками, – очки я недавно разбила. Может, из-за плохого зрения я и не разглядела тебя внимательно.
Он почесал затылок и смущенно улыбнулся.
– Думаю, в прошлую нашу встречу линза сбила тебя с толку.
– Вот оно что, – облегченно выдохнула Катя. Она была рада, что меняющийся цвет глаз объяснялся цветной линзой. – Да и блондином я тебя не помню вовсе.
Он усмехнулся и поджал губы.
– Это все что-то вроде скафандра. В душе я все тот же мальчишка с прилизанной челкой.
Между ними возникла неловкая пауза. Прежде они могли говорить не умолкая, но время сделало их чужими. Девочка с длинными косичками и мальчик с зачесанной набок челкой остались в прошлом. У тех, в кого они превратились, не было друг для друга подходящих слов. Леша неумело попытался поддержать разговор.
– А ты сюда какими судьбами? С отцом решила повидаться?
Упоминание об отце задело ее.
– Нет, я… по делам. Даже не успела прогуляться. А ты куда направляешься?
– У меня девушка учится в вашем городе, – скромно сказал он, точно ему не хотелось сознаваться в этом. – Я часто бываю там. Не ожидал увидеть тебя тогда на остановке. Потому и разглядывал пристально: ты, не ты? А когда увидел здесь, все-таки решил подойти.
– Надо же, как тесен мир. – Катя слабо улыбнулась. – Кажется, я видела твою девушку в библиотеке. Леля?
Все, что казалось сложным, несуразным и безумным, складывалось в совершенно обыденную картинку. Не было никаких оживших персонажей – только череда случайностей, превращенных ее воображением в невероятную историю.
– Да, она всегда так представляется. Имя Лена ей не нравится. Вы знакомы?
– Видела вас вдвоем, – неохотно отозвалась Катя. Она нахмурилась и опустила взгляд. Ей было тягостно вспоминать подробности той встречи в библиотеке. Слишком много мыслей и эмоций она потратила, чтобы так быстро привыкнуть к открывшейся правде.
Ненадолго они замолчали. А потом Леша спросил:
– Как твои дела? Выглядишь какой-то грустной.
– Ностальгия довольно печальное дело. С ней даже хорошие воспоминания получаются с налетом грусти.
– А ты все так же поэтично выражаешься. Круто!
Катя пропустила комплимент мимо ушей, задумавшись совершенно о другом.
– Помнишь, когда ты садился в автобус, то кричал про «оконные галактики»? Откуда ты знаешь о них?
– Решил проверить твою реакцию, – Леша пожал плечами. – Вспомнил, как ты навещала меня в больнице, когда я с аппендицитом лежал. Чтобы мне не было скучно, ты придумала игру в оконные галактики. Так здорово, что ты помнишь о них! Когда ты отреагировала на эти кодовые слова, я понял, что не ошибся.
– Ну надо же. Я и подумать не могла, что это фраза из детства.
– Память человека довольно избирательна.
– Но зато я помню, как ты разбил мне окно камушком, когда звал гулять, – хихикнула Катя. Леша неопределенно хмыкнул в ответ и прикусил нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. На секунду ей почудилось, что она вернулась в прошлое, где они хохочут над очередной проказой.
Неловкость их разговора постепенно стерлась. Они вспоминали забавные случаи из детства, делились впечатлениями от большого города, спорили о пустяках, а потом вежливо уступали друг другу в споре. Время в пути пролетело незаметно и неизбежно привело к расставанию. Напоследок они обнялись и обменялись телефонными номерами. Катя не думала, что когда-то решится позвонить другу детства, но отказываться было невежливо.
