Петр уважительно заметил:
— Литр выжрал. Водки. Думал, свалится, а он еще и рассуждал. Силен мужик! Я тоже спать. Спокойной вам ночи. — Мужчина покосился на меня и на сидящих рядом женщин, и мне показалось, что в его глазах мелькнул смех.
Покой нам только снится. Через минуту мы остались одни, и в комнате воцарилась тишина. Дамы сопели, не говоря ни слова, и лишь с двух сторон смотрели на меня. Я чувствовал, как их взгляды прожигают мне кожу головы, но молчал. Помолчав так минут пять, решил, что этого достаточно, и сказал:
— Я вас обеих люблю. Так получилось. Маша носит моего ребенка, и я ее не брошу. Василиса мне также дорога. Итак, слушайте мой указ! Спите со мной по очереди. Через день. Хотите, график составляйте, хотите, сами договаривайтесь — но будет именно так. Равные права, равные возможности доступа к моему телу. Если будете драться, изображать из себя ненормальных истеричек, я вообще не буду с вами общаться, пока не успокоитесь. И вообще, положу в сон заклинанием и буду держать во сне, пока не одумаетесь.
— Ты этого не сделаешь, — с недоверием сказала Василиса, — я тебя знаю!
— Сделаю. Обязательно сделаю.
— Он сделает, — с легкой гордостью сказала Маша, — ты его не знаешь. Он тут такие проклятия насылал врагам — они просто выли! Его похоронили заживо, а он вылез и всем отомстил! Вот!
— Это как? — растерянно спросила Василиса. — Расскажете мне?
— Я тебе расскажу, — пообещала Маша, — он не любит вспоминать. Нехорошее было дело. Потом расскажу. А теперь давайте решим — кто сегодня с Васей спит. Кстати, Васей, или Ваней?
— На людях — Ваней. А наедине — как хотите. По паспорту я Иван Сидоров. Кто сегодня спит со мной? Позвольте, я выберу. Василиса. Прости, Маш, но я не видел ее уже полтора года. Ужасно соскучился. А завтра — ты со мной. Хорошо? Только без обиды, это справедливо, согласитесь.
— Да, Вась, ты изменился, — Василиса с легкой полуулыбкой посмотрела на меня, как будто не узнавая, — раньше бы ты бросил все на произвол судьбы и предоставил нам решать, кто будет с тобой. Теперь ты стал другим. Ну что же — какой бы ты ни был — я тебя люблю. Иди в ванную, мойся, от тебя тюрьмой пахнет.
— Что, точно? — я недоуменно понюхал рукав.
— Ага, карболкой какой-то. Непонятно чем они свои тюрьмы моют, но я чую запах за версту.
— Маш, ты чуешь чего-нибудь?
— Нет… ничего не чую.
— Ну-ка, моя милая, иди сюда… посмотри мне в глаза… черт! Так и знал. Я так и знал! Этого и следовало ожидать. Только никогда не знаешь, что получится. Ну что же — это не худший вариант, совсем не худший.
— Вань, что случилось? — Маша недоуменно смотрела на нас, не понимая ситуации.
— Мутирует она. Вернее уже почти совсем мутировала. От меня заразилась. Половым путем, так сказать. Как ты. Только ты стала нимфой, а она — оборотнем.
— Это как — волчица, что ли? Настоящая?! Никогда бы не поверила, что такое возможно!
— Нууу… волчица не волчица, но когда она закончит мутацию — сможет трансформироваться в зверя. Что-то вроде пантеры. Небольшой такой пантерки. Глаза у нее уже зеленые, она теперь отлично видит в темноте. Видишь, Василиса, в темноте?
— Вижу… не хотела пока говорить. Лихорадит немного, да. Я знала, что мутирую, только боялась, что стану лешим. Как представлю — вся в шерсти, как обезьяна, — аж мороз по коже. А оборотень — это хорошо. Не будешь присматриваться и не заметишь.
— Это точно. У нас мужик служит — эксперт, так никогда бы в жизни не сказал, что он оборотень. Только жрет много. Все время голодный и тощий.
— И я все время есть хочу, — призналась Василиса, — все время голодная! И сырого мяса хочется. Фарша. Только без специй. Все так воняет — ужас просто. Привыкать надо. Хоть затычки в нос ставь.
— Вот небось я для тебя дурно пахну! Пойду скорее в ванную, мыться.
— Ты хорошо пахнешь — самцом, зверем, — я тебя ужасно хочу, соскучилась. Только вот карболку смой, ладно? Вот она-то дурно пахнет. А мы тут пока с Машей поговорим. Обсудим все.
— Не подеретесь?
— А это уж как получится. Иди, иди — нормально все будет. Маша там тебе белье приготовила и полотенце — мойся.
О ванна, средоточие роскоши! О горячая вода!
Я с наслаждением опустился в сверкающий белизной сосуд и замер, блаженно выставив на воздух только лицо. Когда-то мы купили самую здоровенную ванну, что нашлась, за большие тугрики, и ни на миг не пожалели отданных денег. В этой ванне вполне можно было разместиться и вдвоем — что мы иногда с Машей и делали.
Честно говоря, хотелось вот так лежать и лежать — забыть о проблемах, забыть о тревогах. Горячая вода отгоняла мысли, тревоги, волнения и уносила далеко-далеко… Стоп! Эдак и вправду куда-нибудь унесусь. Напоминает перемещение — только задумался, представил себя где-то, и бац! — ты уже на месте.
Кстати, если порыться в памяти грифона, тут есть ведь перемещение в пространстве, не в мирах, а именно в пространстве. И много чего еще есть… Только вот пользоваться я боюсь. То же перемещение в пространстве, стоит ошибиться хоть в одном слове или в интонации произношения, и результат будет печальным. Прибудет на место некое существо с вывернутыми наизнанку органами. Бывали такие случаи, да. В памяти у меня есть информация и об этом.
Вообще, мне кажется, что мои способности магичить выросли с тех пор, как я начал эти метания между мирами. Вот есть такое ощущение, и все тут. Ну… заклинания легче даются, например, заклинание сна вылетает уже на автомате, и похоже — даже говорить заклинание не надо, достаточно желания и пасса рукой. И это очень интересно — ведь ранее я считал, что управление магией происходит тогда, когда я произношу заклинание — ну вроде как происходит вибрация пространства, я включаюсь в магию, и заклинание действует. Как-то так. А почему тогда работает заклинание сна без произношения слов вслух? Почему достаточно лишь пасса рукой? Что-то не то происходит, что-то не то.
Кстати, а что с моим телом? Я никогда не был таким сильным. Ну так — нормальный здоровый парень двадцати лет, ходил в тренажерный зал, мог, если что, постоять за себя в драке. Без особых изысков, да — со спецназовцем не сравниться, но хулигана скрутить бы сумел. Но чтобы пожатием чуть не сломать руку этому самому спецназовцу? Запредельно. Похоже, что внедрение сущности грифона в мой организм потихоньку перестраивает мое тело. Незаметно, сохраняя его внешние данные, но перестраивает. Ведь в теле грифона я многократно сильнее — как лев сильнее человека, только еще сильнее. И быстрее. И вот эта сила и скорость теперь перетекает в мое человеческое тело. (Я согнул руку и погладил жесткий бицепс — вроде ничего особенного. Ну твердый — и что?)
