Алек небрежно потащил Трея обратно на дискотеку, бросив дяде:
– Я обещаю, мы ненадолго.
«Прекрасно», – подумала Асия, повернувшись к Гюставу Форсайту. Теперь у нее полная свобода действий.
Когда они с Ясинтой наряжались перед приездом, Асия осталась несговорчивой только в одном вопросе: духи. Она отказалась наносить любой из ароматов, предложенных Ясинтой, под предлогом того, что на подобных мероприятиях куча людей опрыскает себя различными духами и этого вполне достаточно, чтобы у нее сильно разболелась голова.
На самом деле Асия, надушившись, пошла бы на риск. Ее задача – приблизиться к Гюставу незамеченной.
Она увидела кружившую над ней в аквариуме акулу длиной почти два метра и споткнулась. Если подумать, Асия вполне могла столкнуться с таким монстром – она не один, а два раза оказывалась в его естественной среде обитания…
Отгоняя тревожные мысли, Асия сосредоточилась на невидимом круге, который очерчивала вокруг кресла Гюстава.
Для сон-заклинания необходимо убедиться, что тот, на кого собираешься воздействовать, ничего не заподозрит, поэтому нельзя нарисовать видимый круг соли.
Вернувшись в исходную точку, Асия напевала в голове мелодию из Лунного гримуара, которую выучила, и копировала ритм, доносящийся с дискотеки. Первая трудность заключалась в том, что ей нужно пропеть заклинание вслух, пусть даже очень тихо. Тогда сон действительно будет естественным, что и гарантирует успех.
Асия повторяла мелодию снова и снова и решила наконец прыгнуть в воду – образно, конечно, – очень тихо напевая ее вслух. Музыка, доносившаяся из-за другой двери, заглушала издаваемые ею звуки.
Ей показалось, что Гюстав, который до сих пор боролся с нетерпением, расслабился и поудобнее откинулся на спинку стула. Асия не очень гордилась тем, что ей пришлось воспользоваться слабостью человека, который не мог встать.
Однако, если Гюстав действительно обладал осколком, у нее не оставалось выбора.
Асия позволила звуку растянуться, модулируя его и повышая голос, сначала немного, затем все громче и громче. Гюстав ничего не заметил; казалось, он ее не слышал. Наступил момент, когда его веки отяжелели, а голова откинулась назад. Асия не останавливалась, пока Гюстав не перестал двигаться.
Она осторожно прикоснулась к нему. Никакой реакции. Асия потрясла Гюстава за плечо. Снова ничего. Он крепко и по-настоящему спал. Ее голос затих, и она позволила себе спокойно дышать, сосредоточив взгляд на дяде Алека.
Магия не переставала ее удивлять…
Асия обыскала Гюстава и нашла во внутреннем кармане жилета кусок шелка. Черный шелк! Он не только знал, что обладает темным артефактом, но и понимал, как сдерживать его силы… Такое знание никогда не должно было выйти за пределы весьма ограниченного круга ведьм.
Асия открыла крохотную сумочку, подхваченную черной веревочкой, той самой, с которой она приехала в город ровно месяц и день назад. Когда она положила завернутый в шелк осколок в сумку, дверь, ведущая в ночной клуб, открылась. Отвлекшись, Асия запоздало подняла голову, чтобы посмотреть, кто идет.
Трей.
Он увидел ее, и его глаза засверкали – Асие очень хотелось бы поверить, что это просто игра воображения. Действительно, выглядело так, будто в обычно тусклом взгляде играли огоньки. Однако это еще не все: лицо его как будто исказилось, и Трей на полной скорости побежал к ней.
Асия не успела от удивления открыть рот, когда он схватил ее за хвост и швырнул к ближайшей стене. Плечо приняло на себя большую часть удара, Асия застонала, потеряв равновесие.
Она открыла рот, чтобы произнести замри-заклинание, и тут на нее нахлынула боль, пронзившая плечо. Пробормотав заклинание, Асия увидела быстро несущуюся на нее тень. «Он собирается убить меня, – подумала она в оцепенении. – Трей собирается меня убить».
Асия снова и снова запиналась, произнося заклинание, уже отчаявшись добиться успеха. Она пыталась уворачиваться от ботинка Трея, когда он снова схватил ее за волосы и притянул к себе. Затем, когда дышать стало нечем, Асия увидела удивление на лице Трея.
Он посмотрел себе под ноги. Асия поняла, что только что, вопреки всему, ей удалось правильно произнести заклинание. Она воспользовалась возможностью, чтобы высвободиться из замерших объятий Трея. Казалось, что челюсть поочередно пронзают тысячи игл и она лязгает, как будто сломана и изо всех сил пытается удержаться на месте. Слезы боли катились по щекам; Асия прижалась к стене, стараясь как можно дальше отодвинуться от замерших рук Трея.
Крупная дрожь охватила его, и казалось, что весь воздух покинул тело Трея. К нему вернулось обычное отсутствующее выражение лица, и, почти никак не пострадав от замри-заклинания, он как ни в чем не бывало повернулся к все еще спящему Гюставу.
Асия оперлась на стену, чтобы подняться на ноги. Она сдержала стон, почувствовав боль в ушибленной при падении лодыжке. Она на пределе, но готова бежать хоть через весь город, если это позволит ей скрыться от Трея. Шаркая ногами, с болью в челюсти, Асия подошла к ближайшей двери, ведущей наружу.
Там беседовали полдюжины вышибал. Поскольку поток гостей, приглашения которых они проверяли, иссяк, им пока нечем заняться. Они разом замолчали, увидев ее.
Как они ее заметили?
Один из мужчин, нахмурившись, уставился на ее губы. Асия поднесла ко рту дрожащую руку, и пальцы покраснели. Трей разбил ей губу, и она снова стала видимой.
– Мадемуазель? Что с вами случилось? – обеспокоенно спросил один из мужчин. – Кто сделал это с вами?
Асия задумалась, сможет ли со сломанной челюстью сказать хоть что-то. Она повернулась к входным дверям, испугавшись, что Трей может снова напасть, на этот раз на глазах у всех, превратившись в мистера Хайда.
Но Трей с совершенно спокойным, отсутствующим видом уже стоял у кресла Гюстава. Ей бы ни за что не поверили, если бы Асия сказала, что на нее напал этот умственно отсталый молодой человек.
Алек выбрал именно этот момент, чтобы открыть другую дверь и сразу же поспешно закрыть ее, словно за ним кто-то гнался. «Вполне возможно, – саркастически сказала она себе, – Аметиста или какая-то другая девушка».
Он улыбнулся Трею и подошел к все еще спящему дяде. Асия тогда думала только об отмене сон-заклинания: чем меньше времени Гюстав проведет во сне, тем меньше вероятность, что он заподозрит что-то неладное в отсутствии воспоминаний об исчезновении осколка. Красота заклинания заключалась в том, что любой испытавший его на себе ничего о нем не помнил. Проснувшись, Гюстав бы решил, что просто ждал возвращения Трея.
Асия расколдовала Гюстава и прочистила горло, прежде чем пришлось бросить все оставшиеся силы на объяснения. Алек заметил ее, и его выражение лица изменилось от облегчения до абсолютной ярости, когда он увидел кровь, растекшуюся по прозрачному блеску для губ.
– Я столкнулась с кем-то в темноте, – сказала Асия, и ее горло сжалось, каждое слово болезненно отдавало в поврежденную челюсть. – Но сейчас уже все в порядке.
Она добавила последние слова для Алека. Гюстав, полностью оправившийся от вынужденного сна, посмотрел на нее не менее свирепо, чем его племянник несколько минут назад, хотя и по совсем другим причинам. Толкая инвалидное кресло дяди по направлению к группе охранников и стоящей рядом Асии, Алек сказал:
– Меня уверяли, что сюда будут пускать только избранных гостей. Очевидно, сюда пускают кого угодно.
Ошеломленные вышибалы проследили за ним взглядом, пока Асия, воспользовавшись передышкой, проскользнула обратно в главный зал. Конечно, Гюстав пришел в ярость, увидев Асию здесь: даже если он ее не знал, светлые волосы ее выдавали.
С каждым шагом она чувствовала, что прическа вот-вот превратится в растрепанную массу. Нужно найти Ясинту, и как можно скорее. Лавируя между скоплениями людей, пытающихся перекричать музыку или беспорядочно прыгающих – пардон, танцующих, – Асия шла на автопилоте.
Воссоздав в памяти аромат розовой эссенции, она погрузилась в ритуал, который должен помочь ей залечить ссадину на губе. Затем, дотронувшись до рта, Асия заметила, что прикосновения больше не причиняют боль. Сейчас не до саднящего плеча и поврежденной челюсти, а вот разбитая губа могла вызвать вопросы.
