— Все бы тебе валяться, Машка! — недовольно буркнула Василиса. — Сразу видно — старушка! А я хочу в ресторан! Потанцевать!
— Да ты небось и танцевать-то не умеешь, пигалица! — парировала Маша. — Сама-то, сама-то кто, знаешь? Зародыш человеческий!
— Я — зародыш?! Ах ты!
— Тихо все! — прикрикнул я на сварливых баб. — Ополоумели совсем! Хоть чужих бы постеснялись! Тьфу! Маш — ну эта, школьница невыдержанная, но ты-то?
— А пусть язычок придерживает! — угрюмо сказала Маша. — Что хочет, то и ляпнет, дурища!
— Я — дурища?! А ты? Ты?
— Ну-ка перестаньте! Позорите меня! Василис, ты чего несешь? Какая она старушка? Она не старше тебя биологическим возрастом, а то еще и помоложе! И надо еще посмотреть тогда, кто из вас старушка.
— Раньше ты всегда был за меня, что бы ни было, — поджала губы Василиса, — а теперь, когда она появилась, да еще и с животом — ты меня не защищаешь.
— О боже! Я обеих вас защищаю! От вас же самих! Бабский коллектив — это клубок змей, точно. Если больше одной бабы в доме — хорошего мало. Это точно. Сидите и молчите. Дайте мне подумать. Трещите, как сороки… старушки.
— Тьфу! Как не стыдно! — голоса справа и слева поносили меня за коварное нападение, а я отключился и воспринимал их звук, как журчание ручья или шелест ветвей деревьев — пусть себе несут хрень. Главное, чтобы не передрались.
А думал я вот о чем: не все я сказал Косыгину. Был один способ доставить в наш мир материальные объекты. Но… непростой. Очень непростой. И объекты должны быть небольшие. Стоит опробовать это дело. Вот только… ну ладно — детали я потом обдумаю. Потом. Когда потом? Когда попаду на «ту сторону». В мой мир.
— Остановитесь где-нибудь у сберкассы! Надо денег снять, а то уже не на что продукты покупать.
— Сделаем! — кивнул водитель, и через десять минут он уже припарковался у искомого объекта. Охранник пошел со мной, что оказалось очень удобно. Он тут же пошел к заведующей сберкассой, и она через минуту вылетела из кабинета, вытаращив глаза. Побежала в кассу — деньги я получил буквально за пять минут. Тридцать тысяч. Пока хватит. А там еще сниму. Посмотрел — на сберкнижке больше миллиона… очуметь — по нынешним меркам я богатей. Просто Билл Гейтс. Заведующая провожала нас удивленным взглядом и, наверное, долго гадала — кого же она сподобилась увидеть?
По дороге заехали в какой-то дорогой магазин, и девчонки убежали набирать продуктов, забыв о своих распрях.
Мое мнение, что многие женщины устраивают свары на ровном месте только из-за того, что им скучно. Вот нечего делать — и давай скандалить. А займи их приятной деятельностью — покупкой обнов, или чего-то вкусненького, или сексом — и сразу куда все дрязги деваются. Но это лично мое мнение, и оно может отличаться от мнения редакции. Так вроде пишут в журналах?
Дома нас ждал сюрприз — все убрано, все постирано. Две женщины ожидают нас у порога, а также прибор саксонского фарфора на три персоны (Маша покупала — денег встал, однако) на столе. (Серега и Петр отправились на разграбление города и поиск теплой компании, сказав, что они уже засохли без баб. Я не протестовал. Только подумал, что надо бы сделать четыре штуки магических зеркал. По крайней мере — попробовать это сделать. Совсем хреново без связи.)
Женщины за сорок, страшненькие, но довольно уютные — приятные славянские лица, небольшой акцент — вместо «Г» на «Х» — или казачки, или хохлушки. Что тоже хорошо. Украинки хорошо готовят, особенно борщ. А я борщ люблю. Одна представилась Светой, другая — Ольгой. Сказали, что будут приходить в шесть утра, а уходить в восемь вечера. По очереди. Через день. Или через два. Как нам удобнее. Нам было наплевать, когда и как они уходят и приходят — главное, чтобы дома прибрано и нас ждал обед и ужин. А также завтрак. О чем мы им и сообщили.
Я попытался узнать — что мы им будем платить, и нам заявили, что платить ничего не надо — они получают зарплату. Откуда получают — тут уже спрашивать было не нужно. Ясно. Шпионы. Теперь держись, навтыкают жучков где можно и где нельзя.
Теперь только в ухо шептать, да и то — могут подслушать, демоны.
Впрочем, когда женщины ушли, я все равно провел «обряд экзорцизма», и минут десять сосредоточенно выжигал жучки во всех местах. Надеюсь, выжег. Вот только все равно говорить откровенно пока было нельзя. Почему? Ну вот выжег я жучки в квартире, да. А что стоит знающим людям просверлить дырку над нашей спальней, оставив лишь тонкую перегородку между микрофоном и комнатой, и подслушать, как мы там пыхтим? Ну ладно пыхтим — пусть подавятся нашим пыхтением, так мы еще имеем привычку в постели обсуждать животрепещущие проблемы нашей жизни. Ну как муж и жена — улягутся, позанимаются сексом, и давай говорить о разном. Или в кухне, за едой.
Кухня вообще является придумкой совка, как я понял. В ней, как следует из воспоминаний тех, кто жил при совке, обсуждались основные проблемы тогдашней жизни. В общем, пока я не утрясу вопрос с высшим руководством на сто процентов — говорить громко в этой квартире нельзя. Впрочем, и после того, как утрясу — тоже. Мало ли какой ретивый гэбэшник найдется — запишет наши разговоры, и… результат непредсказуем.
После ужина мои дамы нацелились в душ, но я придержал их и сообщил пренеприятное известие:
— Я сейчас улетаю.
— Ку-да? Без нас?! — возопила Василиса. — Не пущу! Только со мной!
— Вань, ну ты чего, куда ты? — вторила Маша и уцепилась за вторую руку.
— Мне нужно слетать в наше время. Кое-что выяснить, и сразу назад. Я не задержусь больше пяти минут, так что не волнуйтесь. Минут через пять я появлюсь! (Умолчал, что могу пробыть в нашем времени хоть сто лет, но вернусь — в любое время после того, как отсюда отбыл. Раньше — не могу. Позже — пожалуйста.)
Через полчаса уговоров, доказываний, переговоров, слез и обвинений меня в черствости, мы сошлись на том, что я вернусь как можно быстрее, а еще поведу их в Большой театр, ресторан (дважды!), в кино и покатаю по Москве-реке на катере. Это уже Василиса, чтобы закрепить победу. Я быстренько на все согласился, и мои дамы расселись за столом, чтобы наблюдать, как я отлетаю.
Лететь я решил прямо из квартиры. Уверен, что в наше время этот дом есть. Его не сломали. Так что я вряд ли окажусь замурованным в стене новостройки. Или же сверну себе шею, падая с высоты второго этажа.
Выйдя на середину квартиры, я переместился.
Кружение, мрак, звезды, легкий приступ тошноты — все, как обычно. В глаза резанул яркий свет… и вот — я стою на паркетном полу.
Оглянулся — и обмер. Я стою в чем-то вроде офиса — стеклянные перегородки, столы, а за ними несколько девушек, с вытаращенными глазами и раскрытыми ртами. Ну, это и понятно — не каждый день к ним в офис влетает неизвестно откуда здоровенный, совершенно голый парень. Со стороны, вероятно, это выглядело очень забавно. Но не мне судить…
