– Хм, простите, – председатель кашлянул. – Просто я очень волнуюсь.
– А что за упадок нас ждёт? – поинтересовался японец.
– Дело в том, что пройдёт ещё пятьдесят лет – мелочь для нас, как вы понимаете – и про нас все забудут.
– Откуда такой вывод? – швед продолжал барабанить пальцами.
– Я тщательно проанализировал всё, что происходит и готов поручиться – нынешний взлёт вовсе не развитие. Это агония.
– Заявление сильное, – после некоторой паузы произнёс англичанин. – Хотелось бы увидеть основание.
– Справедливо, – отметил председатель. – Докладываю. Сейчас на дворе сороковые годы двадцатого века. Ещё тридцать лет назад взрослый человек был гораздо более религиозен и верил в большее количество примет, там, колдовства и так далее. Согласны?
– Ну, в общем да, возразить особо нечего, – выразил общее мнение притихшей аудитории немец.
– На мой взгляд, сложившаяся ситуация возникла из-за резкого ускорения прогресса. Ещё вчера люди если и летали, то только на примитивных воздушных шарах. А теперь? Некоторые уже запускают реактивные ракеты!
– Хочу напомнить, что я никакого отношения к ним не имею, – окинув всех тяжёлым взглядом, сказал немец.
– Как и все мы не имеем отношения к тому, что делают наши народы, – поклонился японец.
– Так вот, – кашлянул председатель, – ускорившийся прогресс выбивает у нас почву из-под ног. Чем меньше взрослых людей верит в сказки, тем меньше они будут читать их своим детям.
– Кстати, да! – хлопнул ладонью по столу француз. – Уже начались разговоры о том, что сказки бесполезны и их надо отменить. Я раньше не обращал на это внимания, думал – просто блажь, а вот сейчас задумался…
– Именно об этом я и говорю! – поддержал его председатель. – Если мы ничего не предпримем, то в ближайшие сто лет мы исчезнем. Мы на пороге гибели, коллеги!
Над столом повисла тяжёлая тишина. Авторы народных сказок молчали, переглядывались. Думали. Председатель тоже молчал, крутя мельницу большими пальцами сцепленных рук.
– Madonna mea, надо же что-то делать! – не выдержал итальянец. – Мы ведь не можем просто так сидеть и ждать.
– Именно за этим я вас и созвал, – вздохнул председатель, – чтобы что-нибудь придумали. Есть какие-нибудь идеи?
Все замолчали. В тишине стало слышно, как на улице простучал запоздалый трамвай.
– Так есть какие-нибудь идеи?
Авторы народных сказок молчали.
Потом несмело кашлянул якут:
– Если уважаемое собрание позволит, я бы хотел внести предложение.
– Да конечно позволим! – воскликнул председатель. – Говорите скорее!
– А что если обратиться к опыту Ганса нашего Христиана, так сказать, Андерсена?
– В смысле? – англичанин развёл руками и посмотрел на окружающих. – Можете говорить конкретнее?
– Я хочу сказать, – якут снова откашлялся, – Я хочу сказать вот что – наши сказки ведь мы не сами придумали.
– Что значит не сами?! – возмутился поляк. – Моя «Золотая утка» плоть от плоти народная сказка!
– Ну да и я о том же, – кивнул якут. – Наши сказки выросли в народе, их рассказывало сразу много разных людей. И в какой-то момент возникли мы – авторы народных сказок, архетипичные личности.
– Послушайте, – перебил его председатель. – Гипотез о том, как именно мы появились много и эта лишь одна из них. Прошу заметить, что тема заседания у нас совсем другая. Что вы там говорили об Андерсене?
– Я сказал, что нам надо воспользоваться его опытом.
– Но как? – пожал плечами француз. – Ганс – ремесленник, он сказки придумывал.
– Вот именно! – якут аж залоснился от радости. – Нам надо, чтобы нас продолжали читать. И желательно взрослые. Что нужно сделать? Придумать сказки. Новые!
На мгновение повисла пауза. Потом зал взорвался:
– Так нельзя! Это попрание канонов! Как можно было такое подумать?! Ересь!!!
Якут пожал плечами и сел. Через минуту, когда собрание немного утихло, слово взял председатель:
– Господа, я понимаю ваше волнение. Но давайте немного успокоимся и обдумаем предложение коллеги.
– Да что тут думать! – выкрикнул испанец. – Ерунду предложил! Как мы можем придумать сюжеты сами?!
– Вообще-то, – подал голос белорус, – у меня есть один сюжет.
– Ну-ка, – повернулся к нему испанец, – что за он?
– Не нукай – не запряг, – отрезал белорус. – А сюжет такой: по небу летит что-то большое
– Птица Рух? – перебил индиец.
– В том-то и дело – никто не знает, что это такое.
– А потом? – спросил англичанин.
– А потом оно падает у маленького провинциального городка и из этой штуки вываливаются маленькие зелёные человечки.
– Эльфы! – не выдержал ирландец.
– Ну, – поднял брови испанец, – а где сказка? Чушь!
– Погодите, – остановил его белорус. – Коллега сказал, что нам нужны сказки, в которые будут верить. Так?
– Так.
– Люди будут верить в эту историю. Они будут искать отгадку – что же это было, правда ли там были человечки.
– Погодите, погодите, – поднял руку финн. – Вы хотите сказать, что они будут писать книги, доказывая свои версии, снимать кино и так далее?
– Ну да, – улыбнулся белорус. – Именно так.
– А это дело, – швед хлопнул по столу ладонью. – У меня тоже есть история про озеро, в котором живёт чудовище с длинной шеей. Вот только названия ему не придумал.
– Назови его по имени озера, – глядя перед собой, произнёс индеец-навахо.
– Точно! – стол снова содрогнулся от удара шведа. – Спасибо, друг!
– А я тоже скажу! – поднялся китаец. – Представьте, что в Гималаях живёт большой волосатый человек…
– И что? – не понял поляк. – Где загадка?
– А загадка в том, что его никто не видел. Только следы и издалека и очень неясно.
– Интересно, – согласился поляк. – Хочется разгадывать. А ещё варианты есть у кого-нибудь?
Зал снова взорвался. Все стали наперебой предлагать сюжеты. Здесь были и большие ящеры в Африке, и летающие котлы, и большой город на Южном полюсе, и убийство президента в кабриолете, и монстр, высасывающий кровь из овец, и ещё много других сюжетов.
Сюжетов было столько, что некоторые не успевали записывать.
– Ну что ж, – поднялся, наконец, председатель, – кажется, мы нашли выход из кризиса. Осталось немного доработать наши идеи – например, я предлагаю летающие объекты представить не в виде котлов, а как блюда, – и запустить их в головы подходящих людей. Все согласны?
– Все, – дружно выдохнули авторы народных сказок и стали расходиться по книгам.
В зал библиотеки заструился свет восходящего солнца.
Я остановился у подъезда, проверил диктофон, вопросы для интервью, и нажал кнопку домофона.
– Слушаю, – отозвался певучий женский голос.
– Добрый день, это Егор Удальцович, журнал «Восьмая нота». Мы договаривались…
– Да-да, – перебила женщина, – Входите. Девятый этаж.
За дверью раздался сигнал и я зашёл в подъезд, стряхнул густо облепивший одежду снег, постучал ботинками, чтобы не наследить в квартире
Пока ехал в лифте, продолжал думать.
Мой сегодняшний визави – молодой рок-музыкант, Владимир Лис. Вроде бы талантливый. Коллеги несколько раз бывали на его концертах (именно на его – аккомпанирующий состав был из сессионных музыкантов, которые профессионально играли, что им скажут) и все до единого остались под большим впечатлением – шоу парень устраивал знатные. Да и пел хорошо.
И всё бы ничего, но вчера редактор приказал взять у этого Лиса интервью. Чего ради? Парень, может быть, и хорош, но ещё недостаточно известен, чтобы помещать его в раздел «Молодые да ранние». Группы и исполнители обычно попадали туда через год-два усиленной работы, а то и после первого альбома. С чего Лису такие преференции? А он уже и нос воротит – не желает встречаться где-нибудь в кафе. Мол, холодно очень. Вот и пришлось заехать к нему в Марьино. Тьфу.
Лифт остановился.
Я вышел, спрятал шапку, перчатки и шарф в рюкзак и позвонил.
Дверь открылась почти сразу.
– Заходите, – сказала хозяйка, молодая женщина с бездонными глазами и длинной, какой-то…ммм…старомодной, косой.
Я зашёл.
– Куртку можете повесить здесь, а обувь – вот сюда, – щебетала она.
Я повесил одежду и разулся. И не переставал любоваться женщиной – она была какой-то уютной, домашней. И очень красивой.
Впечатление портил лишь гипс, наложенный на безымянный палец и мизинец левой руки. Женщина держала её за спиной, и я не сразу заметил. А когда заметил, получилось очень неудобно – она перехватила сочувственный взгляд. Я смутился и поспешил отвести глаза.
– Не волнуйтесь, – жемчужно рассмеялась девушка, – это пустяки. Я вчера неудачно поскользнулась.
Я не нашёлся, что ответить и, кашлянув, спросил:
