Вася кивнул.
– То есть, как бы через себя пропускаешь то, что с другого снял. С чего такая щедрость?
Сисадмин ответил тотчас, как будто уже не раз репетировал этот момент:
– Это не выносимо.
– Что?
– Чувствовать.
Игорь побарабанил пальцами по столу:
– И?
Вася отвернулся, шмыгнул носом:
– И всё.
Игорь что-то уловил в его голосе, но не сразу понял, поэтому ляпнул привычно:
– Зарабатывать этим пробовал?
– Чем тут заработаешь? – вяло удивился Вася.
– Да я так, – махнул рукой Игорь, – на всякий случай…
Он поднялся, прошёлся по кухне:
– Короче, понятно всё. Олег видел, что ты работаешь так себе, но, видимо, чуял что-то. У него чуйка всегда была знатная. Вот и держал тебя в компании, потому что работа нервная. Ха! Выходит, ты всё-таки зарабатывал своим, этим, даром.
Вася не отреагировал. Игорь хмыкнул:
– Ладно, я не глупее Олега. Как поправишься, выходи. Ничего про тебя не поменяется.
Вася кивнул в знак благодарности.
Когда Игорь подходил к входной двери, у него зазвонил телефон.
– Котик, – донеслось из трубки, – я такую сумочку увидела, просто прелесть! Купишь её мне?
– Чегооо? – тут же, слёту, завёлся Игорь. – Куда тебе ещё одна?! И так складывать некуда. Всё, отбой!
Он повернулся к сисадмину:
– Завтра будешь?
– Послезавтра, если можно.
– Ладно, – стиснув зубы, процедил директор. – Но не позже. Всё, бывай.
– Погодите, – воскликнул Вася.
Он проковылял к удивлённо замершему Игорю, коснулся плеча.
– Всё, – скривившись, как от язвы, сказал Вася, – теперь можно.
Игорь поднял глаза к потолку, прислушался к себе:
– Вот чёрт. И правда – всю злость высосал.
Вася пожал плечами, мол, привычка.
И тут Игорь понял:
– Ты сам себя убиваешь. Тебе невыносимо жить так и ты себя убиваешь.
Сисадмин дёрнулся как от удара, схватился за косяк двери. Но нашёл в себе силы:
– Страшно.
– Что?
– Быстро – страшно. А так – нет. Если медленно, то бояться нечего.
Игорь почесал затылок:
– Ну, твоё дело.
Он хлопнул сисадмина по плечу и вышел.
Вася закрыл дверь на замок, с трудом дополз до туалета и, откинув крышку, упал перед унитазом на колени. Его вырвало.
На этот раз – кровью.
Миша не заметил, когда эта машина появилась в их дворе. Просто однажды утром, торопясь с отцом в школу (первый класс – никак нельзя опаздывать!), мальчик увидел старый, потрёпанный автомобиль бежевого цвета.
– Что это за машина? – спросил он отца.
– «Волга», сынок – ответил тот, небрежно глянув на колымагу. – Это старая модель – на таких раньше таксисты ездили. Когда я сам ходил в первый класс.
Ребёнка такой ответ устроил, и он спросил уже о другом.
В школе Миша оставался в продлёнке, откуда его забирала мама. Возвращаясь, он снова увидел эту машину. Наверное, она никуда не уезжала. Теперь её можно было рассмотреть её получше.
«Волга» была очень старой и очень ржавой. Во многих местах краска облупилась, обнажив рыжий металл. В крыльях машины то тут, то там виднелись неровные дырочки и прорехи. Колпаки на колёсах густо покрывала грязь.
Больше всего Миша удивился занавескам. Старые и порванные они закрывали заднее и боковые стёкла. Словно это не автомобиль, а квартира. На колёсах.
А ещё на заднем стекле под занавеской притулился большой плюшевый заяц с оторванным ухом. Заяц сидел понурившись и казался ещё более старым, чем машина.
– Мам, – спросил ребёнок, указывая на занавески, – а почему эта «Волга» такая странная?
Женщина шлёпнула мальчика по руке и ускорила шаг:
– Не прилично тыкать пальцами, – отчитала она надувшегося сына. – А про машину – не смотри туда, не надо.
Миша обернулся на автомобиль и увидел, что за рулём, положив руки на баранку, сидит грустный небритый старик.
***
Каждое утро и каждый вечер Миша проходил мимо этой машины. Старик возился с ней – мыл, чистил салон, копался под капотом. И никуда не уезжал.
Мальчик иногда перед сном смотрел из окна на «Волгу» и думал о старике. Пару раз он видел, как в машине вспыхивал красный огонёк – водитель курил. Огонёк был маленьким и жалким. Как старик. Миша, правда, надеялся, что плюшевый заяц на задней панели не даёт тому чувствовать себя одиноким.
«Мой медведь, – думал ребёнок, крепче обнимая большую мягкую игрушку, – охраняет меня во сне, и я знаю, что он всегда рядом. Наверное, заяц нужен дедушке для того же».
***
Однажды, в воскресенье, Миша подошёл к «Волге».
Старик опять копался под капотом, изредка тяжело вздыхая.
– Дедушка, – позвал Миша. Тот дёрнулся и чуть не ударился головой об капот. Потом сориентировался и посмотрел на мальчика странным, очень странным взглядом.
– Дедушка, – повторил ребёнок, и старик опять дёрнулся, словно от удара плёткой, – а вы здесь живёте? В машине?
Старик отвернулся и буркнул через плечо что-то неразборчивое.
Миша не смутился, обошёл старика и снова спросил, глядя ему в лицо:
– А почему?
Может быть, ему показалось, но губы старика задрожали, а глаза заблестели. Мальчик отступил на шаг, приготовившись сбежать, если что.
Но старик тряхнул головой и неожиданно улыбнулся:
– Мне здесь нравится, – сказал он хриплым, надтреснутым голосом.
– Нравится жить в машине? – не унимался Миша.
Старик немного помолчал, глядя в сторону, потом ответил:
– Да, нравится жить в машине.
Мальчик покачал головой:
– Но ведь это неудобно. И телевизора нет.
Старик опять посмотрел в сторону, дрожащими пальцами достал папиросу, торопливо закурил. Выдохнув дым, ответил:
– Моя «Волжанка» – лучшая квартира в мире. Поэтому – конечно! – мне очень нравится здесь жить.
Ребёнок внимательно посмотрел на автомобиль, покрутил головой и сказал:
– Я вам не верю.
Старик вспыхнул, шагнул к мальчику, но тут же остановился, повернулся и запустил руки в двигатель.
– Иди отсюда, – бросил он через плечо.
Миша постоял немного и ушёл.
***
Вечером он зашёл на кухню, где отец читал и пил чай, и спросил:
– Папа, а почему тот старик живёт в машине?
Отец заложил книгу спичкой и посмотрел на сына. Тот терпеливо ждал. Мужчина вздохнул, посадил ребёнка на табурет перед тобой и ответил:
– Понимаешь, сынок, это… жизнь. Просто не всем везёт, и плохие люди иногда делают хорошим людям больно…
– Кто-то отобрал его квартиру? – спросил Миша напрямую.
Отец крякнул и поскрёб затылок, изумившись про себя, как же много знают современные дети из того, что знать совсем не надо. Собравшись с мыслями, ответил:
– Ну да, плохие люди отобрали его квартиру. И теперь ему приходится… Ну, сам видишь.
– А почему их не наказали?
– Потому что…. – мужчина замялся, подбирая слова – всё-таки не так уж много понимают современные дети, всего не объяснишь. – Ну, я думаю, их уже ищут и обязательно накажут.
– Хорошо, – Миша поёрзал на табурете, – пап, а можно я ещё спрошу?
– Конечно.
– А почему никто из взрослых не подходит к тому дедушке? Мы вот к своему же ходили, когда он в больнице был.
– Ох, сынок, – вздохнул мужчина, – как бы тебе ответить… Понимаешь, у взрослых жизнь не такая простая… Ну вот и получается, что до чужих людей…как бы это сказать?… Короче, чем старше человек становится, тем сложнее ему прикоснуться к чужой боли. Понимаешь?
Мальчик неуверенно кивнул.
– Ну и ладно, – махнул рукой отец, – вырастешь – поймёшь. Иди, играй.
Миша слез с табурета, но на пороге кухни остановился и повернулся:
– А ты можешь ему помочь? – слова ребёнка, казалось, били в самое сердце.
Отец отвёл глаза, потом схватился за кружку с чаем и долго пил. Миша смотрел, не отрываясь и почти не мигая. Смотрел твёрдым взрослым взглядом. Мужчина опять вздохнул и ответил:
– Конечно, сынок, я обязательно что-нибудь придумаю.
– Спасибо, папа! – мальчик подскочил и чмокнул отца в щёку. – А ты не забудешь?
– С тобой забудешь, как же, – криво улыбнулся мужчина, – всё, беги давай.
***
Отец Миши подошёл к «Волге». Старик лежал на заднем сидении, свернувшись калачиком и накрывшись потрёпанным пледом. На переднем пассажирском сидении валялись полбуханки хлеба и пачка «Беломора». На зеркале заднего вида висела фотография. На ней подросток лет тринадцати, улыбаясь, обнимал за плечи невысокого, но крепкого мужчину.
Мужчина долго смотрел на фото, потом вздохнул и занёс руку, чтобы постучать по стеклу. Но, увидев, что оно слегка опущено, передумал.
Он достал кошелёк, открыл его и извлёк сотенную купюру. Сунул её обратно. Достал красноватую пятихатку. Повертел её в руках, обернулся, посмотрел на окна своего дома и сунул обратно. Достал тысячную купюру. Оглянулся по сторонам – не смотрит ли кто, сложил купюру поперёк, протолкнул её в щель приоткрытого стекла и быстро пошёл прочь.
