- Вы попытались заставить его отправить на удаление всех пэфов, - догадался я.
- Мы предлагали достойную замену. Но он отказался. Довольно скоро после нашего разговора мы объединили весь урон стихий в один магический. Плюс добавили несколько новых благословений и упростили их получение. С тех пор у нас с Фениксийцем не самые лучшие отношения.
- И вряд ли они улучшились после того, как Марадонт отправил весь его клан в ад, а техподдержка даже не подумала его доставать оттуда! – вскочил я на ноги. За Фениксийца, пережившего так много несправедливости, как в реальности, так и в Аскароне, мне сейчас было очень обидно.
- Все запросы Пламени Феникса были на особом контроле у подкупленных людей Марадонта и нашли мы их уже во время расследования, когда вы были в Бездне. Никто и не знал, что люди оказались заперты в аду, - пожал плечами Ворожский.
- Как спокойно вы об этом говорите. Наверное, каждый день подобное происходит?
- Не стоит ерничать, - слегка осадил меня Ворожский. Я как-то даже забыл, с кем разговариваю. – Признаю, в ситуации с Пламенем Феникса есть и наша вина. Но на данный момент это уже неважно.
Директор поднялся, подошел к окну и еще раз задумчиво посмотрел на белый фон. Собравшись с мыслями, он продолжил.
- Видите ли, данный инцидент с Гласом будущего является уникальным. Ведь речь идет не о каких-то отсталых аборигенах с автоматами где-то далеко, а о глобальном и тщательно продуманном плане с применением невиданных доселе технологий. Сейчас остановить его смогли вы, Сергей, просто невероятным стечением обстоятельств. Никто не сможет гарантировать, что не появится второй Глас будущего с военным искусственным интеллектом в каком-нибудь другом проекте. Который уже не смогут найти вовремя.
- Вероятность этого крайне…
- Но она есть, Сергей, и этого уже достаточно. Боюсь, что я знаю, что будет дальше. Времени у нас здесь осталось совсем немного, прежде чем начнутся события, на которые мы уже не сможем повлиять.
- Какие события? – я пока не очень понимал, о чем говорит Ворожский.
- Смотрите. Наши спецслужбы, которые существуют ради нашей безопасности, не особо интересуют игровые проекты и то, зачем они, собственно, существуют. В Аскароне и в ряде других подобных комплексных проектов спецслужбы, после инцидента с Гласом будущего, увидят только лишь угрозу национальной безопасности. Без каких-либо плюсов. Не сомневайтесь, что они захотят закрыть Аскарон, как и все прочие проекты. И начнут на всех уровнях и всеми силами это продвигать.
- Кто же им позволит такое. Есть всякие серьезные дяди, которые делают миллиарды на играх. Наверняка среди власть имущих найдется парочка, - я не верил услышанному.
- Верно. Но вы забываете, что речь о глобальной опасности для всех, в том числе, кто принимает решения на самом верху. В такой ситуации мнение даже нескольких миллиардеров при власти не будет иметь значения. Военный искусственный самообучающийся интеллект не просто так запрещен. Он по-настоящему опасен, если попадет не в те руки. А чтобы неповадно было – найдут жертву. Будьте уверены – самым главным террористом будут считать меня. Даже без доказательной основы. Потому что так гораздо удобнее будет продвинуть все запреты.
- Что? Но это же не так! – воскликнул я.
- Кому нужна правда, - грустно усмехнулся Ворожский.
Сервер игры будет отключен через 30 секунд.
- О, а вот и финальный таймер. Сергей, я видел большую часть ваших подвигов в Аскароне. Ваш нестандартный подход иногда выходил даже за рамки задуманного нами сценария. Я попрошу вас применить свои навыки на благо Аскарона и всей индустрии в целом. Не дайте государственной машине запретов закрутить гайки и запретить вообще все.
Кажется, Ворожский слегка переоценивает мои способности. Где я, а где государство.
- Я не смогу, - покачал головой я. – И почему именно я?
Сервер игры будет отключен через 20 секунд.
- Я уверен в ваших силах. Думаю, что просто так вам забыть про произошедшее здесь не дадут. Не забывайте, кто вас сюда прислал. Могу лишь дать совет – покажите всем неоспоримую пользу наших проектов. Я не знаю, каким именно образом можно достучаться до особистов и безопасников, но я уверен, что только это сможет их убедить, - взволнованно произнес Ворожский. – Показать им, что способ всеобщих запретов здесь не сработает.
Сервер игры будет отключен через 10 секунд.
- Но я…
- До встречи, Сергей, - слегка поклонился директор. – Я верю в вас.
Сервер игры отключен. Производится отключение от серверов игры. Игровая капсула будет открыта через минуту.
Эпилог. Аскарон и дальнейшие планы
Я открыл ключом дверь своей квартиры и устало завалился на диван, даже не раздеваясь. С момента закрытия Аскарона прошло три недели. И все эти три недели я участвовал как неизменный свидетель в бесконечных судебных разбирательствах. Событие такого масштаба было глупо пытаться спрятать и замять. Слишком много людей было замешано, даже если устроить тотальное молчание – слухи все равно поползут.
Начиналось все довольно безобидно. После разговора с Ворожским меня достали из ставшей уже родной игровой капсулы все те же два особиста, что и засунули, поблагодарили за помощь и отправили домой. Предварительно взяв подписку о невыезде и строго-настрого запретив с кем-либо общаться и рассказывать о случившимся со мной в Аскароне. Если бы не откровение директора Аскарона, то я бы так и остался в неведении о том, что на самом деле произошло. Мне и до сих пор кажется, что это какой-то несуществующий сюр, с военным искусственным интеллектом, глобальным заговором и прочим, о чем рассказал мне Ворожский.
Долго мне сидеть и скучать дома не пришлось. На следующий день в квартиру заявилась все та же парочка из органов. Они торжественно выдали обещанный военный билет и организовали перевозку ставшей уже родной игровой капсулы. Она оказалась настолько огромной, что пришлось заменить ею кровать. В дальнейшем я еще не раз восхитился такому элегантному решению. Капсула не пропускала внешних звуков, была крайне удобной, заменяла одновременно кровать и компьютер. Но радоваться долго тогда не удалось – особисты вручили мне повестку в суд в качестве свидетеля на закрытое заседание. Собственно, с тех пор заседания проходили почти каждый день. И мне нужно было быть на каждом, как самому беспристрастному свидетелю.
Этот непривычный для меня опыт в суде довольно быстро превратился в раздражающую рутину. Лично у меня раз за разом спрашивали почти одни и те же вопросы. Параллельно с судом шло следствие, поэтому Марадонта вживую я увидел далеко не сразу. На своего аватара в игре он был похож довольно сильно, хоть сейчас он выглядел не совсем приглядно. Здесь не было привычного пижонистого костюма-тройки и мечей с золотыми эфесами, зато были большие мешки под глазами, впалые щеки и седина, тронувшая черную шевелюру. Как узнал позже, Марадонта взяли почти что с поличным в здании, где находились сервера Аскарона.
Первые несколько дней Марадонт ничего не говорил, да и не до него, собственно было. Основным действующим лицом первых несколько заседаний был Ворожский и его свора адвокатов, раз за разом доказывающие, что их подзащитный отношения к деятельности Марадонта и Гласу будущего не имеют. Это было непросто, с учетом низкого уровня понимания игровой индустрии в целом у судей и прокурора, а также запутанной схемы управления Аскароном, осложняющейся многочисленным количеством подкупленных людей Марадонтом. Мрачные последние слова Ворожского с каждым заседанием оказывались все правдивее.
Начиная со второй недели про наши заседания каким-то образом пронюхали журналисты и поджидали участников на выходе из здания суда. Когда я уже в третий раз перелезал через забор, чтобы не попасться этим неутомимым искателям сенсации, я понял, что начинаю презирать всех этих людей со стеклянными глазами и микрофонами, набрасывающихся на выходящих из здания людей. Просто свора гиен, жаждущих куска мяса в виде сенсации, никаких других забот у них нет. Даже адвокат Марадонта вызывал во мне меньше неприятных эмоций, чем толпы журналистов, задающих одни и те же вопросы, на которые отвечать было попросту нечем. «Действительно ли Аркадий Ворожский сотрудничает с террористической операцией и как давно он создает военный искусственный интеллект для захвата мира?» - что на такое не ответь, все равно переврут и перескажут. Надо сказать, что Ворожскому приходилось тяжелее всего. Для журналистов он был главной целью, для следствия – без пяти минут обвиняемым. К тому же его дорогой проект прикрыт и неизвестно, запустится ли Аскарон вновь.
