Погруженный в свои мысли, Аретино не заметил, как актеры обступили его и наперебой начали спрашивать, как понравилось ему их выступление. Аретино, недовольный тем, что его отвлекают, хотел было сердито ответить им, чтобы они оставили его в покое, но сдержал свой нрав и ответил, что каждый из них сыграл как нельзя лучше.
— А теперь, — сказал Аззи, гася свечи, — нам пора. Подсвечники вам больше не понадобятся. Я сотворю мелкое чудо и отправлю их в Лимб, где они пролежали много веков, пока я не принес их вам. Аретино! Вы готовы отвезти этих людей в безопасное место?
— Да, я готов, — отвечал Аретино. — Если только еще возможно хоть кого-нибудь увезти с этих островов, я берусь это сделать. А как же вы, сударь? Разве вы не покидаете Венецию вместе с нами?
— Я бы рад, — ответил Аззи, — но меня могут здесь задержать непредвиденные обстоятельства. Если меня… ну, словом, если со мной что-нибудь случится, вы знаете, что делать, Пьетро. Во что бы то ни стало спасайте людей, увозите их из Венеции!
— Да, но вы…
— Я постараюсь уцелеть, — улыбнулся Аззи. — В нас, демонах, удивительно развит инстинкт самосохранения.
Аззи и Аретино в сопровождении горстки актеров вышли на улицу, где бушевала гроза. Тьма сгущалась над обреченным городом; в ней пропадали затопленные водой кварталы и высокие шпили церквей. Это была роковая ночь, последняя ночь Венеции, и, быть может, всем им суждено было погибнуть вместе с нею.
Глава 5Улицы Венеции весьма напоминали преддверие ада. Вода доходила уже почти до пояса. Жители города, обезумевшие от страха, покидали свои дома и бесцельно блуждали по городу в поисках какого-нибудь укрытия, где можно было бы спастись от наводнения. Аретино провел своих спутников кратчайшим путем к пристани, где обычно стояли легкие лодки, развозившие пассажиров, но причал был абсолютно пуст. Не помог даже увесистый кошель с золотом, который Аретино предусмотрительно взял с собой, зная, что там, где речь идет о спасении жизни, плата за место в лодке может быть довольно высока.
— Дьявольщина! — выругался Аретино. — Похоже, что все лодки в городе либо пошли ко дну, либо уже заняты теми, кто оказался проворнее нас.
— Я знаю, кто может помочь нам вывезти актеров в безопасное место, — сказал Аззи, — и я во что бы то ни стало разыщу его, хоть это и вызовет новую аномалию, за которую мне придется потом отвечать. Нам нужен Харон. Его ладья обычно рыщет неподалеку от тех мест, где пахнет смертью. У него особое чутье на крупномасштабные трагедии.
— Как, разве Харон существует на самом деле? — удивился Аретино. — Я думал, это просто древний миф…
— Конечно, он существует, — сказал Аззи. — Он пережил древних богов и даже сумел весьма неплохо устроиться с наступлением эпохи христианства. Он по-прежнему переправляет души умерших в мир иной, и дела его, смею уверить, идут весьма неплохо.
— Да, но возьмет ли он в свою ладью живых?
— На этот счет не беспокойтесь. Мне уже приходилось несколько раз иметь с ним дело. Я берусь его уговорить.
— Но где нам его искать?
На этот вопрос Аззи не ответил; он просто повернул в одну из улочек и быстро, уверенно зашагал вперед.
Аретино и актерам безнравственной пьесы не оставалось ничего другого, как идти за ним следом.
— К чему такая спешка? — спросил Аретино, догнав демона. — Неужели наше положение настолько безнадежно?
— К сожалению, оно даже хуже, чем вы можете себе представить, Аретино. Падение Венеции — это только начало. Если мы не успеем спасти наших актеров, то вся Вселенная погибнет. Рухнут обе системы — и Коперника, и Птолемея. Уже сейчас повсюду заметны признаки надвигающейся мировой катастрофы. Среди бела дня на улицах творятся чудеса. Торговля в городе почти замерла. Даже любовью люди уже почти не занимаются! Налицо явный аномальный взрыв.
— Я не понимаю, какая связь существует между любовью и гибелью Вселенной. Что такое аномальный взрыв? Что конкретно нам угрожает? И что ждет нас всех, если эта катастрофа, как вы ее называете, и впрямь случится?
— О, в этом случае вы и сами сразу же обо всем догадаетесь. Когда гибнет Вселенная, первым делом распадается связь времен. Следствия перестают плавно вытекать из своих причин, выводы не увязываются с предпосылками. Как я уже рассказывал вам, реальность начинает раздваиваться, и начиная с какого-то момента будут существовать два параллельных мира, две совершенно самостоятельные реальности. В одном из этих новообразовавшихся миров история будет идти так, как будто бы вовсе не существовало золотых подсвечников и никто не ставил безнравственную пьесу. Но в другом мире золотые подсвечники будут существовать, наша с вами пьеса будет сыграна, и, как следствие этого, погибнет Венеция, великий город. Этот мир, с погибающей Венецией, мы аккуратно вырежем из ткани бытия и отправим в Лимб. При этом время замкнется в непрерывное кольцо. История с золотыми подсвечниками будет повторяться снова и снова, и всякий раз это будет кончаться гибелью целого города. Нам нужно увезти отсюда актеров до того, как это случится.
Однако найти Харона оказалось не так просто. Они обошли полгорода в поисках его ладьи, и повсюду они видели толпы людей, пытающихся выбраться из гибнущего города. В ход шли любые средства; наиболее отчаянные хватались за доски или обломки бревен и бросались в волны, пытаясь уплыть с островов. Однако большинство не могло справиться с волнами и сильным течением и тонули, и тянули с собой на дно других неудачливых пловцов, оказавшихся поблизости.
Аззи и Аретино видели нескольких лодочников, еще не успевших отплыть от пристани. Их лодки были окружены плотным кольцом из человеческих тел. Пассажиры, занявшие места в лодке, отбивались от тех, кто прыгал в воду и цеплялся за ее борта. В ход шли шпаги и кинжалы; лилась кровь, и слышались пронзительные вопли раненых.
Наконец, вдоволь покружив по узким улочкам, Аззи в сопровождении своей уставшей, до нитки промокшей труппы вышел к одному из знаменитых венецианских каналов, по которому медленно проплывала утлая Харонова ладья. Харон ни разу не обновил свое судно за все время, пока работал перевозчиком душ умерших, и черная краска, которой была выкрашена его ладья, местами облупилась.
— Эй, на борту! — закричал Аззи, завидев эту старую посудину.
Высокий и худой старик со впалыми, землистого цвета щеками и ввалившимся ртом обернулся на зов. Глаза его недобро сверкали из-под нависших седых бровей.
— Аззи! — воскликнул он. — Вот нечаянная встреча! Впрочем, тебя можно встретить в самых неожиданных местах.
— А ты сам? Что делаешь в Венеции ты, Харон? Ведь если я не ошибаюсь, это довольно далеко от Стикса.
— Мы, перевозчики душ умерших, плаваем везде — ведь люди умирают во всем мире. Из компетентных источников я узнал, что вскоре здесь должна произойти катастрофа, да такая, какой мир еще не видал со дня гибели Атлантиды. Вот я и решил податься в эти края.
— Мне нужна твоя помощь. Дело очень важное и срочное.
— Моя помощь? А это дело не может подождать? Я как раз собирался вздремнуть до того, как начнутся эти бесконечные изматывающие рейсы в преисподнюю и обратно.
— Мои друзья попали в беду, — настойчиво продолжал Аззи. — Во что бы то ни стало нужно вывезти их из города.
— Не мое это дело — возить живых, — ответил Харон равнодушно. — У меня и без того хватает работы — в городе слишком много больных, которые вот-вот отдадут богу душу.
— Мне кажется, ты не вполне понимаешь, чем грозит нам гибель Венеции.
— Что до меня, то мне от этого ни жарко ни холодно, — усмехнулся Харон. — Смерть собирает свою жатву в Верхнем Мире, а в царство мертвых она не спускается. Там царит вечный покой.
— Да, так оно и было до сих пор. Но сейчас миропорядок может нарушиться, и тогда в царстве мертвых будет уже не так спокойно, как прежде. Слушай, неужели тебе в голову не приходило, что сама Смерть может умереть?
— Смерть может умереть? Какой абсурд!
— Ну да. Если даже Бог умер[15], то почему Смерть не может умереть? Когда пробьет роковой час, она умрет, причем весьма мучительно! Я говорю тебе чистую правду: судьба всей Вселенной висит на волоске. Если Мироздание рухнет, ты тоже погибнешь под его обломками!
Этот последний довод может убедить кого угодно, и даже такого скептика, как Харон.
— Так чего ты от меня хочешь? — спросил он у Аззи.
— Мне нужно вывезти своих людей из города и вернуть их в прошлое, за несколько секунд до нашей с ними встречи, на то самое место, где они впервые встретились со мной. Тогда все встанет на свои места, и мир будет спасен.
Многие думают, что утлая Харонова ладья тащится еле-еле и ничто в мире не может заставить ее двигаться быстрее, однако это далеко не так. Если Харон захочет, его судно развивает скорость хорошего парусника. Как только актеры сели в ладью, перевозчик душ умерших встал у руля и приказал своей команде матросов-мертвецов налечь на весла. Ладья вышла на середину канала и стрелой полетела к морю.
