— Что это? — спросил Аззи, указывая на бракованную ткань.
— Гибель Венеции, — ответил техник. — Этот город представлял собой одну из основных нитей в ткани земной истории, и его гибель привела к распаду связи времен. Старая культура рухнула, а новая еще не успела возникнуть, и потому историческое развитие затормозилось. Возник своеобразный вакуум, который будет существовать до тех пор, пока Венеция не возродится или какой-нибудь другой город не достигнет столь же высокого уровня развития. Если же этого не случится, то, боюсь, этот прекрасный узор будет безнадежно испорчен. Падение Венеции — одна из величайших трагедий цивилизации, и последствия ее могут быть столь велики и ужасны, что я не берусь их предсказывать.
— Жаль оставлять это в таком виде, — сказал Аззи. — Смотрите, если выдернуть всего одну ниточку вот здесь, то Венеция уцелеет.
И он отыскал сюжетную нить, которой сам же положил начало, — ту самую злополучную историю с золотыми подсвечниками, из-за которой погиб целый город. Чтобы восстановить порядок во Вселенной, нужно было удалить ее из переплетения причин и следствий.
— Молодой демон, — обратился к нему механик, — вам отлично известно, что нельзя вмешиваться в сложный процесс создания истории. Выдернуть эту нить очень легко. Но не советую тебе это делать.
— А если я все равно ее выдерну?
— Выдергивай. Увидишь, чем это кончится.
— Ты, конечно же, попытаешься мне помешать?
Техник покачал головой:
— Я приставлен сюда не для того, чтобы мешать кому бы то ни было. Моя обязанность — следить за работой механизмов и за качеством полотна.
Аззи протянул руку к узорчатой ткани и выдернул нить в том месте, где он впервые встретился с паломниками, направлявшимися в Венецию. Нить вдруг вспыхнула ярким пламенем и сгорела дотла, а узор на ткани мгновенно восстановился. Венеция была спасена. Это оказалось так просто…
Аззи уже собирался уходить, когда ледяная рука легла на его плечо. Он обернулся. Техник, обслуживавший ткацкий станок, исчез. Аззи всей кожей ощущал чье-то незримое враждебное присутствие.
Зловещий голос, раздавшийся из пустоты, спросил:
— Ты Аззи Элбуб?
— Я. Кто говорит со мной?
— Зови меня Безымянным. Похоже, ты снова нарушил все запреты.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
— Ты создал новую аномалию.
— Допустим. Но какое отношение ко всему имеешь ты?
— Я — Пожиратель Аномалий, — сказал Безымянный. — Я — Особое Обстоятельство, возникающее в недрах Космоса, когда превышен предел правдоподобия. Я — тот, о ком Ананке пыталась тебя предупредить. Своими действиями ты вызвал меня из небытия.
— Мне очень жаль, — заметил Аззи. — Я вовсе не собирался этого делать. Что, если я пообещаю тебе никогда больше не создавать новых аномалий?
— Боюсь, что так просто ты не отделаешься. На этот раз ты попался. Ты слишком долго забавлялся с механикой Вселенной.
И раз уж я здесь, почему бы мне не уничтожить Космос, не свергнуть Ананке и не воцариться в этом мире как верховное божество?
— По-моему, это уже чересчур, — сказал Аззи. — Разве для того, чтобы уничтожить одну аномалию, необходимо произвести еще большую?
— Да, именно так и гибнут миры, — сказал Безымянный. — Боюсь, что тебя мне тоже придется уничтожить.
— Ну что ж, попробуй, — усмехнулся Аззи. — Но раз уж ты решил разрушить этот мир до самого основания, почему бы тебе сперва не уничтожить Ананке? Она здесь самая главная — по крайней мере, она сама думает, что это так.
— Ты, кажется, вздумал меня учить! — разозлился Безымянный. — Я уничтожаю кого хочу! И ни перед кем не обязан отчитываться в своих поступках! Я решил начать с тебя. Сожру твою душу, выпью твою кровь, а там посмотрим, за кого дальше приняться.
Глава 2Безымянный взмахнул рукой — и Аззи в мгновение ока очутился за столиком летнего кафе. Аззи огляделся вокруг — сомнений быть не могло: они перенеслись в подлунный мир. Город, в который они попали, больше всего напоминал Рим. Аззи слегка приуныл: если Безымянный так легко творит подобные чудеса, то он, несомненно, будет серьезным противником. Однако через каких-нибудь пару секунд демон вполне овладел собой и улыбнулся, показав острые белые зубы. Нельзя было давать врагу ни малейшего преимущества. Нельзя проявлять ни малейшего признака страха или неуверенности в себе.
Безымянный сидел напротив Аззи. Он принял облик огромного толстяка в клетчатом костюме. На голове у него красовалась зеленая тирольская шапочка.
К их столику подошел официант, и Аззи заказал себе чинзано. Приняв самую небрежную позу, позу демона-на-отдыхе, он как бы невзначай спросил:
— Если поединок между нами неизбежен, то, полагаю, вполне разумно будет заранее обговорить все условия. Или это будет борьба без правил?
Аззи знал, что у него нет ни малейшего шанса уцелеть. Безымянный обладал могучей силой; Аззи подозревал, что перед ним сидит новое сверхбожество. Тем не менее демон не сдавался; он прощупывал почву, стараясь выиграть время.
— А в каком виде борьбы ты искуснее всего? — спросил в ответ Безымянный.
— Я получил степень мастера в борьбе без правил, — отвечал Аззи.
— Ах вот как! Ну что ж, тогда установим правила.
Удалось! В этом первом состязании, состязании умов, победителем вышел Аззи. Ему удалось-таки обвести Безымянного вокруг пальца. Впрочем, демон не спешил торжествовать: ведь до полной победы было еще далеко. К тому же нужно соблюдать крайнюю осторожность. Как бы Безымянный не заподозрил какого-нибудь подвоха… Что же касается правил, то Аззи их не боялся: он с детства был обучен обходить всякие правила.
— По каким правилам ты желаешь вести поединок? — спросил Безымянный.
Аззи еще раз огляделся кругом.
— Мы в Риме? — спросил он.
— Да, в Риме.
— Тогда мы будем сражаться так, как сражались древние гладиаторы.
Не успел он произнести эти слова, как почувствовал приступ легкой дурноты. Аззи вцепился в край столика, чтобы не упасть, но сознания не потерял. Оправившись, он увидел, что стоит на арене цирка. Ни единой души не было в амфитеатре; пустые ряды каменных скамеек поднимались вокруг арены.
Аззи поежился: он стоял посреди арены совершенно голый; Безымянный оставил ему из одежды лишь короткую набедренную повязку. Очевидно, ханжество было свойственно новому сверхбожеству. Это следовало взять на заметку — подобная информация могла оказаться весьма полезной в будущем.
Внимательно осмотрев себя с головы до ног взглядом со стороны, которым демоны часто пользуются после различных перевоплощений вместо зеркала, желая убедиться, что все у них на месте, Аззи обнаружил на ремне у пояса короткий римский меч — точь-в-точь такой, какими гладиаторы в древности сражались друг с другом на аренах цирков. У ног Аззи лежал круглый щит — судя по количеству царапин и зарубок, оставленных на нем, далеко не новый.
— Что-то уж больно быстро мы перешли к действиям, — сказал Аззи.
— Я схватываю все на лету, — ответил Безымянный. Голос его доносился из ниоткуда — было похоже, что воздух разговаривает с демоном языком сверхбожества.
— Ну, и что дальше? — спросил Аззи.
— Рукопашная! — отвечал Безымянный. — Будем сражаться один на один до тех пор, пока кто-нибудь из нас не погибнет. А вот и я!
И тут Аззи увидел, как одна из бронзовых дверей, ведущих на арену, открылась, и оттуда, лязгая гусеницами, выползла тяжелая стальная громадина. Аззи уже видал эти адские машины на полях сражений Первой мировой войны, куда его случайно занесло. Это был армейский танк, с полным комплектом вооружения, с короткой пушкой, грозно глядевшей прямо на Аззи из невысокой башни.
— Ты сидишь в этом танке? — спросил Аззи у Безымянного.
— Я сам — этот танк, — ответил тот.
— Не кажется ли тебе, что на твоей стороне явный перевес в военной технике? — сказал Аззи.
— Молчи! Учись проигрывать с достоинством, — прогрохотал Безымянный.
И танк медленно, не торопясь, начал наступать. Безымянный явно наслаждался своей властью над практически безоружным противником. Порой облако едкого дыма вырывалось из выхлопной трубы, заставляя Аззи чихать и кашлять. Танк кружил, маневрировал с удивительной легкостью, заставляя демона двигаться в одном направлении. Аззи шаг за шагом отступал назад, сжимая в руке короткий меч. Подъехав поближе, танк выпустил два гибких механических манипулятора, похожих на щупальца. На конце каждого из этих стальных щупальцев была циркулярная пила. Безымянный включил обе пилы, и те завыли на такой пронзительной ноте, что у Аззи мурашки забегали по коже.
