Антоний выступает из-за шкафа и выпячивает грудь.
– А назад вставить можешь? – я-то помню о компенсации и всём таком.
Дёрнув ухом, Антоний прикусывает коготь. Медленно обхватывает своё тело пушистым хвостом.
И пожимает плечами.
– У Эдди будет нервный срыв, – патетично вздыхает Санаду.
Округлив глаза и рот, Антоний растерянно моргает.
– Ты ведь не хочешь, – начинаю я, – чтобы у Эдмунда случился нервный срыв?
После короткого раздумья Антоний снова пожимает плечами.
– А вот я не хочу, – намекаю я.
Санаду, скользнув ладонью по моей спине, поднимается и сбрасывает с себя сюртук:
– Давай вместе попробуем всё обратно вернуть, а Клео… – хитро глядя на меня, Санаду закатывает рукава. – Клео мы что-нибудь другое подарим, не пользованное, хорошо?
На этот раз, подумав и покусав коготь, Антоний кивает.
А я зачарованно смотрю на Санаду: что может быть привлекательнее роскошного мужчины с красивыми руками, закатавшего рукава для выполнения работы? Пожалуй, только этот мужчина в раздетом виде…
Может, заказать чай и пролить ему на рубашку?
***
Работы с восстановлением защитного контура не просто много, а очень много, но перспектива всю ночь возиться с камнями и кристаллами кажется Санаду намного привлекательнее бесплодного ожидания Мары во «Вкусной закуси», так что он приносит колонки с плеером, велит доставить чай и сладости, убеждается, что Клео уютно на выбранном диване, а книга достаточно интересна, после чего приступает к делу.
И вроде рядом – странное существо неизвестных возможностей и мотивов, а недовольство Эдмунда просачивается сюда лёгкой раздражающей вибрацией, но Санаду вдруг становится хорошо. Даже уютно – так, как никогда прежде не было в этом дворце.
Невозможность ощущать Клео ментально вынуждает его постоянно на неё оглядываться, высовываться из-за шкафов, выглядывать с верхнего яруса – суетиться, волноваться о своём внешнем виде. Но это приятное беспокойство.
Происходящее чем-то напоминает Санаду то, как труппа вставала на ночлег или на представление: тогда тоже надо было собирать разобранные на предыдущей стоянке детали. Ну и что, что вместо пения артистов его сопровождает музыка иного мира, вместо сбора каркасов он вставляет в золото и серебро бесценные магические кристаллы, и они покалывают кончики пальцев, а вместо шатра, кибиток и телег – одна из роскошнейших библиотек Эёрана (если не самая!). Санаду осознаёт, что даже с отсутствием его большой семьи он уже смирился. Ему сейчас в радость суетная компания громадной иномирной белки и любопытные взгляды Клео из-за книги.
Просто взгляды… Санаду всю россыпь кристаллов отдал бы за возможность узнать, о чём Клео думает, посматривая на него поверх листов.
Проверяет, как он справляется с подбором перемешанных кристаллов к пазам?
Просто любопытствует?
Интересуется, не обижает ли он набедокурившую иномирную сущность?
Присматривается, как к мужчине?
За последний вариант Санаду готов отдать и две горки кристаллов, даже если Эдмунд пригрозит, что это расточительство допустит только через свой труп (Санаду, конечно, его бы просто скрутил – и совершил самый желанный обмен).
Восстановлением системы Санаду занимается самолично не ради избавления от ворчания Эдмунда: он надеется таким свершением произвести впечатление на Клео, поэтому спешит, поэтому слегка разочарован, когда обнаруживает Клео с закрытыми глазами.
Но тут же сожаление исчезает без следа: Санаду подходит к Клео и присаживается на корточки. Разглядывает безмятежное во сне лицо, чуть приоткрытые губы, прислушивается ровному к дыханию…
Из оцепенения любования Санаду выдёргивает бухнувшаяся на плечо лапа. Он оглядывается: Антоний смотрит на него с укоризной. Дёргает ухом.
– Если телепортироваться с ней в Академию, – шепчет Санаду, – Клео проснётся.
Антоний запрокидывает голову, смотрит на потолок, явно намекая на расположенные выше дворцовые покои.
Но если Клео будет там, Санаду не сможет заниматься делом и ежеминутно на неё оглядываться.
Кудряшка сползает по виску Клео на щёку, Санаду протягивает руку убрать её, но Антоний тоже тянется к непослушной пряди. Палец и коготь сталкиваются.
Санаду и Антоний поворачиваются, пристально смотрят друг к другу в глаза. Из сидячего положения громадная белка кажется Санаду ещё более громадной.
– Не отдам, – одними губами произносит он. – Даже не думай.
Дёргается ухо с кисточкой.
– Ты вообще мохнатый, – напоминает Санаду.
Воровато оглянувшись, Антоний присаживается рядом и прикрывается огромным пушистым хвостом.
А затем принимает настоящий облик.
У Санаду дёргается глаз.
С минуту он рассматривает сидящее перед ним существо, прячущееся в мехе беличьего хвоста.
– Что ж, если я правильно всё понял, это многое объясняет, – произносит Санаду, наконец.
Выпрямляется рядом с ним уже трёхметровая белка.
Вздохнув, Санаду тоже поднимается и осторожно подхватывает Клео на руки. Желание постоянно видеть её, конечно, велико, но диван даже в одной из роскошнейших библиотек Эёрана по удобству не сравнится с кроватью, а Санаду хочет, чтобы Клео хорошо выспалась и завтра была в отличном настроении.
***
– О чём задумалась?
Вопрос Фидиса вырывает из размышлений. На меня обрушивается шум голосов и звон столовых приборов о посуду, ароматы пищи, физические ощущения присутствия в академической столовой.
Наша внеплановая рыжая группа занимает целый стол. Демоны сидят напротив. Ника – под боком, а её кормит с ложечки устроившийся рядом Валарион.
Студенты больше не пялятся на нас – едят, болтают о своём.
Зато Фидис смотрит на меня слишком серьёзно и по-взрослому.
– Да ни о чём особенном, – вру я и прячусь за чашкой.
Но на самом деле я думала о Санаду.
О том, что утром проснулась в роскошнейших апартаментах, и в дверях стоял он с завтраком на подносе. Смотрел на меня, смущая своим присутствием. И снова не дал ни малейшего намёка на его мужскую заинтересованность во мне, я уже вся вскипаю и поесть не могу без мыслей о нём, а он… он… Просто телепортировал меня обратно в Академию и всё.
– Мечтает о свидании со мной, – небрежно сообщает Раштар и откидывается на спинку стула.
– Тебя во «Вкусную закусь» отправить? – интересуюсь я. – Или другой ресторанчик подыскать для одинокого времяпрепровождения?
– Я очень настойчивый, – сообщает Раштар с видом заправского соблазнителя и подцепляет ложкой кусочек пирожного. – Лучше сразу мне сдайся.
Прищурившись, оглядываю его: мой ровесник. Красивый. Как поняла из разговоров – из приличной семьи. Свободный. Интерес ко мне проявляет. И буйство его вроде как со взрослением пройдёт. Рога, если что, может убрать. И цвет лица живенький.
А Санаду – мертвенно-бледный старый вампир с занудным слугой и маньячной бывшей невестой – если так кратко описать, то и смотреть в его сторону не стоит. Но смотрится же! И мысли всякие: ну и что, что старый, зато сохранился хорошо, выглядит стильно, умный, опытный, чувство юмора прекрасное.
И я уже целый день о нём думаю.
Решив выбросить Санаду из головы хотя бы ненадолго, берусь за вилку – дальше ковырять овощное рагу.
– Не пойдёт она с тобой, – Бриш подливает себе чай.
– Почему это? – искренне недоумевает Раштар. – Я всем хорош и явно вне конкуренции.
Мои губы невольно растягиваются в улыбке. Фидис качает головой.
Белый самолётик пролетает между рогов Бриша, сбивая его с мысли, и ныряет мне в ладонь.
Сердце стынет. Взгляд выхватывает слова: «Вас ждут для телепортации во «Вкусную закусь», пос…»
Не дочитав, сжимаю бумажку в кулаке, чтобы не развернулась до конца на глазах у всех, и убираю её в карман за поясом. К сожалению, так проблему с контрактом на слежку не решить.
