– Любовные романы там, – он указывает в левый угол.
– Да я как-то больше по приключениям. А вообще мне бы по магии. Или… что-нибудь о вампирах интересное. О быте там вашем, традициях, религии.
– Думаете, как бы Санаду окрутить? Информация о вампирах вам в этом не поможет.
– Потому что Санаду не зануда, в отличие от других вампиров?
У Эдмунда дёргается щека. Я одариваю его любезнейшей из улыбок.
– Это было не смешно, – чопорно сообщает он.
– А я и не шутила, чтобы над этим смеяться.
Поджав губы, Эдмунд пытается сверлить меня гневным взглядом, но на меня это не действует – вообще никак.
Отчаявшись устыдить меня или запугать, Эдмунд задирает подбородок ещё выше и с этой высоты бросает:
– Сами ищите себе книги. И отвечайте за это сами.
Развернувшись, он гордо удаляется – на радость мне. Даже рукой ему вслед машу и разворачиваюсь в другую сторону. Сама что-нибудь интересное отыщу, а если нет, то хотя бы интерьером полюбуюсь без кислых вампирских морд рядом. Не настолько я криворукая, чтобы без постороннего присмотра ничего не сломать.
Краем глаза замечаю блеск и разворачиваюсь: на полу возле пюпитра лежит тёмный камушек с мерцающими внутри огненными искрами.
Да не может быть, чтобы он сам отвалился! Я же пошутила о том, что он криво вставлен!
Воровато оглядываюсь. Но здесь никого больше нет. Кажется.
Хорошенький блестящий камушек на всякий случай обхожу стороной.
***
К моменту, когда Санаду возвращается телепортом, диванчик, на котором я сижу с книгой, окружён полосой из разноцветных сверкающих камушков. Они ярко блестят в свете магических сфер.
Оглядев сокровища, Санаду задирает бровь.
– Вы не поверите, – выдыхаю я и крепче обнимаю книгу. – Они сами пришли! Честно!
Глава 16
– Честно-честно? – переспрашивает Санаду, исподволь косясь по сторонам.
– Я их не выковыривала! – тоже оглядываюсь. – Может, это Эдмунд пытается меня подставить? Кажется, я ему не понравилась.
– Ему весёлые в принципе не нравятся, – хмыкает Санаду и перешагивает горку кристаллов. – Мне нужны подробности.
Наконец, он заглядывает мне в лицо.
– Я ходила и никого не трогала, – начинаю я.
– Никого, но не ничего? – с лёгкой улыбкой уточняет Санаду.
Вот ведь догадливый!
– Ну, я трогала, – почему-то это признание вызывает не самые невинные ассоциации, и к щекам приливает кровь.
– Не смущайтесь, – Санаду расплывается в улыбке. – Когда я впервые здесь оказался, тоже всё трогал и ковырял.
А меня пронзает догадка:
– Эдмунд на меня пожаловался?
– Да, прислал гневное письмо, сообщил, что ты занимаешься здесь всяким непотребством. Не знал бы его манеру преувеличения, решил бы, что ты всю библиотеку вынесла вместе с обстановкой и оргию в пустом помещении устроила.
– Так что с камнями? – указываю на сверкающие вокруг диванчика камушки. – Я, честное слово, ни при чём! Я просто сидела читала, а они стали появляться вокруг меня. Сами. Я не знаю, как так получилось! Я отводила взгляд – и они появлялись. А потом стали приползать!
– Спокойно… хотя, в принципе, можешь и нервничать, – Санаду присаживается рядом, продолжая настороженно оглядываться по сторонам.
– А почему я могу нервничать? – придвигаясь, прижимаюсь к его плечу грудью, и Санаду едва уловимо вздрагивает. – Есть поводы?
– Хм-м, дело в том, что некоторые рассыпанные камушки не просто украшения, а часть подпитки охранных чар. Недоучка из непризнанного мира не смогла бы их выковырять сама. При всём желании.
– С чего вы взяли, что я желала? – крепче прижимаюсь к Санаду.
Он поворачивается ко мне. К аромату кофе и можжевельника примешивается запах драконьего огненного. Похоже, Санаду продолжил развлечения. И смотрит он сейчас не в глаза, а чуть в сторону, отслеживает пространство позади меня. Его тихий голос звучит слишком интимно:
– Связанный с защитой кристалл в пюпитре вы ковыряли весьма решительно, разве нет?
– Просто проверяла, как держится. Без вашего разрешения я бы его не забрала!
– С него и началось падение защитных чар, – дыхание Санаду касается моей щеки.
– Почему так происходит? – я борюсь с желанием забраться к нему на колени.
Санаду обхватывает меня за плечи, наклоняется к уху. Сердце обмирает, почти взрывается, когда тёплые губы задевают мочку:
– А вы подумайте, попробуйте догадаться.
Сердце стучит так часто, вся я вдруг становлюсь настолько чувствительна, что мозг отказывается работать. Вообще. Точнее, он вопит что-то вроде: какие у него изумительные чёрные глаза, какие у него реснички густые, какая форма бровей изящная, какие губы… ПОТРОГАЙ ЕГО ГУБЫ!
– Ну же, – подначивает Санаду.
– Что? – хриплым полушёпотом уточняю я, а у самой дыхание сбивается.
Сердце стучит в висках.
Глаза Санаду так близко.
И губы тоже.
– Попробуйте догадаться, – шепчет он.
Мы так близко…
– Господин, вы собираетесь решать проблему?! – возглас Эдмунда ломает томность момента.
Мы медленно поворачиваемся к нему. Эдмунд смотрит на нас осуждающе, тыкает пальцем в ворох камушков:
– Достояние Лофтийского кантона разворовывают, а вы потворствуете!
– Я ни одного камня не взяла! – возмущаюсь я. – Кто виноват, что у вас тут камни сами ползают?
Санаду прыскает со смеху, его ладонь скользит по моей спине.
– Это не смешно! – Эдмунд чуть не подпрыгивает от возмущения. – Вся система защиты библиотеки порушена, украшения выковыряны, а вам и дела нет!
– Ну почему же, – изображает серьёзность Санаду и похлопывает меня по пояснице. – Вот, занимаюсь решением проблемы.
У Эдмунда раздуваются ноздри. Он несколько раз пытается заговорить, но дыхание у него перехватывает. Видимо, от негодования.
– Это просто возмутительная безответственность! – наконец выдаёт он.
И вновь гордо удаляется.
Ещё и дверью хлопает.
Погладив меня по спине, Санаду оглядывается по сторонам:
– Антоний, я знаю, что это сделал ты.
– Антоний? – тоже оглядываюсь. – Думаете, это он?
– А вы знаете других сильных существ, способных действовать незаметно и исполняющих ваши желания? – Санаду ловит мой взгляд, и я замираю, вновь очарованная тьмой его глаз. – С желаниями надо быть осторожнее.
Пауза неприлично затягивается.
– Эм, – нарушаю её. – Если это Антоний, почему вы считаете это поводом для беспокойства?
– Потому что он только что без малейшего вреда для себя, не подняв сильного шума, разобрал мощную защитную систему, рассчитанную на противодействие драконам правящих родов. И даже систему самоуничтожения библиотеки при этом не активировал.
Вот теперь по спине пробегает холодок: слишком серьёзно про самоуничтожение прозвучало. Да и остальное тоже.
– Правящим, – уточняю я, – это тем драконам, которые сильные-сильные и всех остальных нагибают?
– Да, им самым.
– Ну ничего себе белочка! – выдыхаю я.
– После того как Антоний вымахал до трёх метров, его уже нельзя назвать белочкой. Это, не побоюсь этого слова, белчище!
Уголок губ Санаду медленно ползёт вверх, в глазах появляется задорный блеск. Я тоже невольно усмехаюсь: шутит – значит, всё не так уж страшно. Оглядываюсь чуть более расслабленно:
– Антоний, выходи.
– Ругать не будем, – обещает Санаду.
Да уж, слишком рискованно ругать такое мощное существо.
Высунувшееся из-за книжного шкафа рыжее ухо с кисточкой я замечаю первая, ласково зову:
– Выходи-выходи, не бойся.
Следом за ухом появляется второе, сама морда. И лапки, которыми Антоний держится за край шкафа. Выглядит Антоний до неприличия мило и безобидно.
– Даже я не смог бы так защиту раскрутить, – признаётся Санаду. – Ты определённо силён!
