И потом ребята деревенские — почти комсомольцы, говорили, осенью будут принимать. Такие не должны отказаться.
Олег снова потёр лицо.
А что, если они тоже про болотную тварь знают? И стоят на стороне председателя? Если обратиться к ним, то не известно, чем всё закончится.
Или ещё с кем-нибудь поговорить? Он же почти всех тут знает — каждый вечер люди приходили слушать его рассказы о Москве.
Олег поскрёб подбородок и решительно мотнул головой. Нет! Лучше промолчать и сделать всё самому — мало ли, как люди отнесутся к его предложению.
Юноша встряхнулся, напустил на себя усталый вид и медленно, пошатываясь, пошёл к хате.
Дед Антось сидел на крыльце и продолжал чинить косу.
Студент остановился и, старательно зевнув, сказал:
— И правда, что-то не выветрился хмель. Пойду, что ли прилягу.
— Ага, — заулыбался старик, — харошае дзела. Прыляг, канешна.
Олег улыбнулся ему в ответ и пошёл в хату.
* * *
Олег аккуратно приоткрыл дверь сарайчика, где старик хранил всякий инструмент, и взял лопату. Замер, прислушиваясь.
Деревня спала. Он же проснулся часа в четыре ночи, тихо поднялся, чтобы не разбудить деда и вышел на двор.
Сейчас надо тихо пройти по улице (жаль, не выучил, как ходить огородами) и — к тому болоту. За один день, он, конечно, не управится, но до конца практики ещё две недели, так что можно успеть. Главное, чтобы никто его не заметил.
За спиной раздался шорох. Олег подпрыгнул и развернулся, выставив лопату словно копьё.
И тут же опустил его и улыбнулся.
Это пёс деда Антося, старый кобель Юзя, выполз из будки, и смотрел на юношу укоризненным взглядом, мол, ходят всякие, спать не дают.
Олег потрепал собаку по голове, закинул на плечо рюкзак и, тихо приоткрыв ворота, вышел на улицу.
Было тихо. На траве густо лежала роса, а восход едва-едва подёрнулся розовым. В небе ещё спокойно мерцали крупные, совсем не такие как в Москве, звёзды.
Олег запахнул штормовку и зашагал по улице, надеясь, что собаки, которых хватало в каждом дворе, не проснутся.
Юноша шёл, ёжась и передёргивая плечами — хотя людей на единственной улице деревни не было, он постоянно чувствовал на спине тяжелые взгляды. Казалось, смотрят отовсюду — сквозь щели покосившихся заборов, заросших малиной, шиповником и сиренью, из маленьких, наполовину затянутых белыми занавесками окошек, с крон высоких клёнов и вязов. Деревня, будто живая, буравила чужака взглядами тысячи глаз.
Олег вертел головой, останавливался, внимательно осматривался, но вокруг было пусто.
Он шёл дальше, и снова чувствовал на спине тяжёлые взгляды.
Когда деревня закончилась, и начался лес, полегчало. Олег пошёл быстрее.
До болота он добрался быстрее, чем вчера — всё же, знакомая дорога, пару раз хоженая. Юноша походил немного у самого края воды, примериваясь, где копать, потом выбрал место — удивительно ровную площадку немного в стороне, чтобы чудище не мог прыгнуть из болота — и приступил.
Поначалу копалось легко — мокрая земля охотно поддавалась лопате. Глубже стали появляться корни. Олег бодро перерубал их лопатой и продолжал копать.
А потом рядом хрустнула ветка.
Олег резко выпрямился. И уткнулся взглядом в серые глаза, прятавшиеся под кустистыми бровями.
— Бог в помощь, — сказал председатель и поправил ремень двустволки на плече. — Что делаешь?
Олег отступил на шаг назад — не нравился ему тон Рыгора Наумовича.
Сзади тоже хрустнуло.
Юноша обернулся — из-за низкой ели вышел дед Антось. В отличие от Рыгора Наумовича старик держал ружьё в руках. И направлял его на Олега.
Тот сглотнул, кинув мимолётный взгляд на болото, повернулся к председателю.
— И не думай убегать, — остудил его тот, — дед до сих пор без промаха бьёт. Понял?
Олег кивнул и, кинув взгляд за плечо председателя, ещё раз судорожно сглотнул — из предрассветного тумана, тянувшегося с болота, выходили ещё три тёмные фигуры. Он знал их всех. Белобрысый Кастусь, щербатый Богдан, местный агроном Карп Игнатович.
Парни держали шесты и верёвки, агроном — винтовку-трёхлинейку. Они подошли и молча стали рядом с председателем.
Похоже, он не ошибался — они все на стороне этого чудища. И пришли они сюда не просто так…
Юноша облизнул пересохшие губы. Что делать? Бежать? В болото? А если там — монстр?
Но оставаться здесь ещё глупее…
Олег резко, без замаха, швырнул лопату в председателя и бросился к спасительной воде.
Грохнул выстрел, правое бедро обожгло болью.
Олег споткнулся, припал на колено и тут же получил по плечу шестом.
Упал. Прикрыл голову, пытаясь защититься от сыплющихся со всех сторон ударов. Крутился на месте, чтобы не попали. Без толку. Нападавшие били уверенно, сноровисто.
— Хватит, — приказал через минуту Рыгор Наумович.
Они тут же прекратили, но крепко связали юноше руки за спиной, больно стянув локти. Рывком поставили на ноги.
Председатель подошёл к юноше.
— Болото осушить хотел, так?
Олег промолчал.
Тут же в левую скулу врезался тяжёлый кулак Кастуся. Во рту стало кисло от крови.
Олег сплюнул красным.
Рыгор Наумович повторил вопрос.
— Там, — Олег, решив не запираться, мотнул головой в сторону болота, — чудовище. Я видел…. Оно же опасно.
— И?
— Если спустить воду, его легко можно обезвредить…. Только вам это, похоже, не нужно.
Олег ожидал нового удара, но его не последовало.
— Да, — председатель свернул цыгарку и с наслаждением закурил, выпуская терпкий дым в свежий утренний воздух. — Нам это не нужно.
Остальные деревенские закивали.
— Но почему? — не выдержал Олег, обращаясь сразу ко всем. — Ведь это чудовище может не только козу съесть. Ему же ничего не стоит человека сожрать. Особенно ребёнка. Кастусь! А если твоя сестра сюда забредёт? Или какой другой ребёнок? Этой твари всё равно ведь — коза или человек. Ему лишь бы мясо…
Олег замолчал, глядя на председателя. Тот лишь качал головой и грустно улыбался.
— Эх, — махнул рукой Рыгор Наумович, — молодо-зелено.
Он отступил на шаг назад и обвёл рукой, указывая на деревья вокруг.
— Смотри, студент. Это — наш лес. Это — наше болото. Мой дед жил здесь. И его дед. И его. В этом лесу, на этих болотах. Понимаешь?
Олег на всякий случай кивнул — похоже, они тут чокнутые. Таким лучше не перечить. По крайней мере, не в его положении.
— Мы всегда здесь были, — продолжал Рыгор Наумович. — А ты пробыл тут сколько? Неделю? Полторы? И уже думаешь, что лучше нашего понимаешь в наших же болотах. Так?
Олег опять не ответил. Державшие его парни слегка ослабили хватку. Он уже не надеялся сбежать, но всё-таки, всё-таки…. Поэтому лучше притупить их бдительность видимой покорностью.
Он подошёл к Олегу вплотную и, взяв юношу за волосы, повернул его голову в сторону болота.
— Того, кого ты назвал чудовищем, — процедил Рыгор Наумович, — в наших краях зовут болотником. Он живёт в болоте с самого начала мира.
Председатель повернул голову Олега к себе:
— Он помогает нашей деревне с таких времён, что никто не помнит. Потому мы и стоим от века. Он в этих болотах топил и крымчаков, и шведов, и французов. Он топил здесь немцев в Империалистическую. В Гражданскую он топил всех подряд — и белых, и поляков, и зелёных, и… Короче — всех.
Председатель отпустил Олега и повернулся к болоту.
— Когда пришли немцы, мы прятались на этих болотах. А болотник топил карателей и приносил нам птиц и рыбу, чтобы мы не умерли с голода.
Он повернулся к Олегу.
— Если бы не болотник, вот он — председатель указал на Кастуся, — не стоял бы сегодня здесь. Болотник спас его. Он нас всех спас, как спасал наших дедов и их дедов.
Председатель поиграл желваками.
— А ты — глупый студен, который думает, что знает всё лучше нас. И ты решил его убить. Думаешь, мы допустим?
В болоте захлюпало. Олег глянул, и его брови приподнялись. Из воды на сушу выползала та сама огромная кочка, облепленная тиной. Теперь, на земле, она казалась ещё больше — ростом почти с председателя и гораздо шире.
Болотник замер, и Олег смог разглядеть его. Больше всего существо походило на гриб, у которого вместо ножки — короткие толстые щупальца.
И большие, красные, но почти человеческие глаза.
Председатель подошёл к болотнику и поклонился.
— Здравствуй, — сказал он.
Болотник заурчал.
— Мы тут это… угощенье тебе нежданное, вот — глухо сказал Рыгор Наумович и, повернувшись к людям, махнул рукой. — Давайте, хлопцы!
Деревенские подхватили Олега, приволокли на край болота, кинули в жижу и быстро растянули его между двух деревьев, привязав к ним концы верёвки.
Болотник заурчал громче и подался вперёд.
