– Санаду, – приподнявшись, Мара заглядывает ему в глаза. – А ты не задумывался о том, что наше положение в Эёране – несправедливо? Тебя не раздражает, что мы – единственная раса, численность которой ограничивают принудительно? Тебе не кажется несправедливым, что семьи вынуждены разлучаться, потому что вампиры не могут свободно обращать любимых и детей? Почему в Эёране есть право дракона, но нет права вампира? Хотя мы не уступаем им по силе.
– Только не говори, – Санаду, прячась от её взгляда, закрывает лицо ладонью, – что настоящее присоединение к Неспящим было твоим осознанным выбором, а не вынужденной мерой для спасения жизни. – Его горло вдруг сдавливает спазм, голос понижается. – Только не говори, что сестру Танарэса, твою подругу, ты сдала Неспящим сама!
***
«Ничего удивительного, этого и стоило ожидать, если Санаду столько лет помнит о
Или тридцатый.
Может даже сотый.
Окружённая темнотой, я стою в соседнем номере, прислонившись к тонкой перегородке стены.
И что хочу сказать хозяину заведения: кровати у него отвратно скрипят. Подтянуть их надо, зафиксировать лучше. Смазать там что-нибудь.
Ничего удивительного в том, что скрип кровати сменяется тихим шелестом разговора, тоже нет. Увы, перегородка недостаточно тонкая, чтобы разобрать слова.
Тяжко вздохнув, остаюсь в темноте, мну бумажку для экстренного вызова.
– Идиот! – возглас Мары – а я уверена, что это она – звучит неожиданно и достаточно чётко. – Идеалист недоделанный! Нравится тебе на коротком поводке сидеть!
– А ты не на поводке?! – рявкает в ответ Санаду. – На поводке Неспящих! На поводке извращённых развлечений!
В комнате что-то разбивается.
Потом ещё что-то.
– Я просто беру то, что по праву принадлежит нам! – у неё сильный голос. – Я борюсь за нашу свободу! Твою и мою! Мы – хищники!
– Ты потакаешь своим больным желаниям!
– Как будто у тебя их нет! Ты убивал, а теперь невинность из себя строишь!
– Я не отрицаю своей вины, но не превращаю убийство в норму!
– Смерть – это норма! Остальные должны умирать!
– Но это не даёт тебе права убивать ради удовольствия! Ты больная извращенка! Тебе голову лечить надо, а не за эфемерную свободу бороться!
Тишина. А потом страшный грохот, словно несчастную кровать разламывают о стену.
Невнятный глухой возглас.
– Идиот! Ты скоро сам всё поймёшь! – нервно-обиженное Мары.
И громогласный хлопок двери.
А затем – тишина.
Кажется, все в этом злосчастном заведении обмирают в ужасе и ожидании.
Я тоже.
Сквозь бешеный стук сердца прислушиваюсь, жду малейшего знака, что Санаду покинул комнату – чтобы, наконец, отсюда убраться, очиститься от местной затхлости и моих эмоций.
Ничего удивительного – этого всего стоило ожидать. Я знала, что Санаду влюблён в Мару, и всё происходящее сейчас – закономерно.
Только мне всё равно хочется… что-нибудь разбить. И забыть, что я слышала и видела здесь сегодня.
***
Ссора удаётся. Только после неё Санаду чувствует себя ещё более паршиво.
Он надеялся, что всё будет не так… отвратительно плохо.
Только необходимость действовать спасает его от оцепенения.
Из внутреннего кармана сюртука он достаёт небольшую основу под записку, миниатюрную ручку. Оглядывает разгромленный Марой номер и со вздохом пристраивается к стене. Пальцы у него почти не дрожат, когда он стремительно выводит:
«Информацию передал».
Всего два слова, но за ними такие бездны смыслов и падений, столько боли, разочарования и тоски…
Сжав магическую печать на краю бумажки, Санаду прикрывает глаза и вспоминает Элоранарра. Рыжеволосый – все проблемы от рыжих! – образ ярко вспыхивает в сознании, и записка сворачивается в маленький самолётик.
Вжих – его и след простывает.
Дело сделано. Возможно, это начало падения бессмертного ордена Неспящих.
Санаду вновь оглядывает комнату и отправляется собирать остальные вещи. Он бы и рад быстро одеться и исчезнуть отсюда, но после всплеска эмоций мышцы цепенеют, накатывает осознание всего ужаса ситуации.
Выбор Мары.
То, что пришлось представлять на её месте Клео.
Грядущее сражение с Неспящими, к которому Санаду надо бы готовиться, а он…
Он задыхается, ему невыносимо тяжело. Хочется просто идти куда глаза глядят и не останавливаться никогда.
Застегнув последнюю пуговицу, Санаду направляется к двери. Ему надо прогуляться, просто пройтись.
Распахнув створку, он так стремительно выходит, что не сразу замечает на пути тёмную фигуру. Благодаря ускорившейся реакции успевает остановиться.
Неизвестная девушка тоже останавливается. Её облик… какой-то странный, словно что-то не даёт к ней присмотреться.
Она никак не ощущается ментально, словно её здесь нет.
И Санаду вдруг узнаёт материал плаща и его странный крой: такой он стащил с Шаантарэна, когда тот в очередной раз пытался проникнуть в Академии к Клео.
Демонический маскировочный плащ.
Девушка шагает дальше, ещё шаг, и ещё. Уходит. Поддавшись порыву, Санаду выпрастывает руку и дёргает уже начавший расплываться прямо в воздухе капюшон.
Капюшон сползает с рыжих кудряшек.
Клео останавливается.
Глава 18
– Можно с вами прогуляться? – самый неожиданный из вопросов, который может задать Санаду, обнаружив замаскированную меня в затрапезном отеле возле комнаты, где у него проходило свидание с разыскиваемой преступницей.
И тем не менее он его задаёт.
А я… киваю.
Кажется, мы стоим друг друга.
Санаду шагает ко мне и обнимает за плечи. Рывком нас выдёргивает из отеля в поле.
Холодный ветер поднимает полы моего плаща, треплет кудряшки, бросает длинные чёрные пряди в моё лицо. Пахнут они так же приятно, как и всегда.
Последние отблески заходящего солнца отражаются в глазах Санаду.
Он молчит.
Я только что практически застала его с Марой – это очевидно. Впору испугаться, что он захочет меня убрать. Но страха не испытываю. Хотя грустное выражение лица Санаду может значить печаль из-за необходимости срочно свернуть мне шею.
Он медленно убирает руку с моих плеч и разворачивается. Я тоже: на горизонте приветливо сияет Академия драконов.
Санаду предлагает мне свой локоть.
Я беру его под руку.
С края поля мы переходим на дорогу и, не сговариваясь, направляемся в сторону Академии. Я жду вопроса о том, что делала в гостинице. И держу свои при себе.
Но звуки здесь – только шелест одежды и ветра. Холод пробирается мне под одежду. Холод сочится из сердца. А внутри всё сжимается.
В густом сумраке к Санаду приближается самолётик, но Санаду на подлёте обращает его в пепел и продолжает идти дальше с каменным выражением лица.
На тыльной стороне моей ладони, там, где стоит невидимая печать договора, неприятно покалывает, напоминая о необходимости отчитаться перед Танарэсом. Известие я должна отправить, как только у меня появится такая возможность. Но я как чувствовала: не взяла ни карандаша, ни бумаги для посланий, кроме заготовки для вызова помощи. Так что перед исполнением обязательств у меня есть немного времени.
И я трачу его на довольно бессмысленную прогулку.
Мучительно долгую прогулку.
В этом тягостном молчании мы с Санаду доходим до ворот Академии. Он, не читая, уничтожает уже четвёртый самолётик-письмо, и это… меня всё сильнее беспокоит.
Створки ворот медленно расползаются перед нами.
Под удивлёнными взглядами стражников мы с Санаду минуем тоннель с гулким эхом и оказываемся на центральной аллее.
В столь поздний час по территории ходят только стражники. Смотрят за нами из теней, от входов зданий.
