Пискнув, едва не зацепившись рукавом за лук, забегаю за статую Огнада на невысоком постаменте. Осторожно выглядываю из-за его локтя.
Глядя прямо на меня, Санаду скалится сильнее.
Да что здесь происходит?!
Санаду подаётся ещё немного вперёд. Взгляд у него безумный.
Голодный.
Глава 19
Втянув кровоточащий участок губы, отступаю за статую Огнада. Страх сменяется рациональными мыслями: вампиры не должны на людей бросаться. Что подействовало на Санаду? Как это остановить? Не пострадают ли другие студенты? Это я в безопасности под прикрытием некромантской магии, а у Санаду доступ ко всей Академии, он же соректор.
Что делать?
Вытаскиваю бумажку для экстренного вызова. Сможет посланец Танарэса зайти в Академию и помешать Санаду? Не ухудшит ли это ситуацию? Наверное, на помощь надо звать кого-нибудь лояльного, официальную власть, а не вампира с личными к Санаду счётами.
Но кого позвать?
– Бегите, – тихий шёпот все волоски на моём теле поднимает дыбом.
Очень, очень близкий шёпот.
Словно героиня ужастика, медленно поворачиваю голову: Санаду выглядывает из-за статуи Огнада. Тёмные вспухшие вены вокруг глаз аж пульсируют. И никакая некромантская магия ему не мешает. А если и мешает, то он всё равно уже здесь.
А затем со мной случается то, что уже было из-за оборотней: вот я стою внизу, а вот я уже наверху и не помню, как тут очутилась.
Только если в прошлый раз меня приютило высокое дерево, в этот раз – плечи статуи Огнада. Почему его не поставили повыше, а?
– Уйдите! – взвизгиваю я. – Брысь!
Санаду плотоядно смотрит на меня снизу. У него острые зубы и жуть какие изогнутые когти на руках.
Дверь в склеп приоткрыта.
Успею ли я через неё сбежать?
Позвать на помощь… С ужасом осознаю, что бумажка для экстренного вызова валяется под ногами Санаду. Похоже, я её выронила, когда взбиралась на статую.
– Брысь! – нелепо повторяю я.
Тёмные глаза Санаду меня сейчас не затягивают – пугают до дрожи.
– Вы же не хотите меня съесть, правда? – я опять всасываю прокушенную губу, чтобы не дразнить кровью.
– Я… – Санаду пошатывается, – себя не…
Его ведёт в сторону. Это шанс рвануть к двери. Я наклоняюсь для прыжка, но Санаду резко выпрямляется. Торможу, и ноги соскальзывают по плечам Огнада, подол цепляется, я заваливаюсь вперёд, размахиваю руками, пытаясь не шмякнуться на скалящегося Санаду.
Ухватившись за чёрный лук и распластавшись животом на макушке Огнада, я застываю в шатком равновесии на его плечах.
Санаду тянет ко мне дрожащую когтистую руку, а я даже отскочить не могу. В отчаянии дёргаю лук – вдруг удастся им отбиться, как палкой.
– Помогите! – извиваюсь на макушке статуи. – Спасите, убивают!
Хоть я и держусь за лук, но Санаду тянется вперёд, и я оказываюсь в его объятиях. Он пахнет кофе и можжевельником, его тёмные пряди щекочут моё лицо.
Шею простреливает болью.
Пространство искажается. Я теперь сижу на полу.
Вместо могилы и озверевшего Санаду – просторная гостиная в привычном дворцовом стиле и нервной фиолетово-белой расцветке.
На стенах – эпические полотна о сражениях с мертвецами. Вдоль них – вазы с некромантскими цветами. Мебель – софа, столик и стулья – словно из костей собрана. На чёрной посуде – узоры из скелетов.
За столиком чаёвничают двое: знакомый по статуе в гробнице красавчик Огнад и привлекательная брюнетка в чёрной тоге и венке из позвонков – копия статуи у входа.
Оба поворачиваются ко мне. Брюнетка хмурится.
Огнад только что натянуто улыбался, но при виде меня его изумительно голубые глаза наполняются искренней радостью, хотя улыбка, наоборот, исчезает.
– Ну вот, – с сожалением вздыхает он и отставляет чашку на блюдечко. – Меня зовут на помощь, я вынужден идти.
Поднявшись, он подхватывает ладошку брюнетки и, глядя ей в глаза, основательно целует – с задержкой чувственно-многозначительной.
– Был счастлив провести с вами это время, прекраснейшая из богинь, – выдыхает Огнад.
После чего довольно резво направляется ко мне, и на его лице – страх.
На ходу подхватив меня под локоть и развернувшись, Огнад снова принимает почтительно-грустный вид:
– Простите, моя богиня, но эту некромантку нужно срочно спасать, а по договору вы обещали меня отпустить, если некроманту будет жизненно необходима моя помощь.
– А тебя ли она звала? – тихо спрашивает брюнетка.
Которая должна быть богиней смерти Магарет.
Кажется, у меня глюки. Космогонические.
Пальцы Огнада до боли стискивают мой локоть.
– Его, – отвечаю на всякий случай. – Очень мне нужен, меня там сейчас вампир съест.
Даже если это глюки, лучше и в них завести компанию – веселее будет. Хоть в фантазиях со знаменитым Огнадом пообщаюсь.
Отвернувшись, Магарет взмахивает изящной рукой.
Санаду обнимает меня, словно для страстного поцелуя в шею. Холод разливается по рукам и ногам вместе со странным оцепенением. Мои пальцы соскальзывают с чёрного лука.
Я снова в гробнице Огнада. Взгляд мутнеет, и я не уверена, действительно ли с Огнада невесомыми хлопьями отлетает покрывавшая его глазурь.
Моргаю, пытаясь присмотреться, и шею снова простреливает жгучая боль. Сквозь наполняющую сознание муть приходит осознание: Санаду пьёт мою кровь. Именно поэтому мне так холодно.
– Санаду! – вскрикивает Огнад. – Какого Нергала ты творишь?
Клыки вырываются из моей шеи, и я вскрикиваю. Кровь сочится по плечу. Санаду оглядывается.
Сквозь красивые черты лица Огнада проступает череп. Сжимающие лук, словно дубинку, пальцы стремительно теряют плоть, превращаясь в косточки.
Огнад поднимает лук для удара по спине Санаду, но тот отмахивается – и Огнадом вышибает стену гробницы.
Развороченная пирамида, оставшись без одной опоры, с хрустом начинает складываться. Санаду вскидывает руку, прикрывая меня от проседающих плит.
Дрогнув, пол под нами проваливается, вбивая меня и Санаду в темноту. Сверху с грохотом оседают плиты.
С пальцев Санаду срываются искорки света.
Мы лежим в узком тоннеле с кривыми подпорками. Рядом темнеет усыпанный цветами и записками камень. Похоже на алтарь. У стены – знакомые лопаты.
Устроенный некромантками подкоп, вот что это!
И тоннель уводит прочь отсюда, по нему можно убежать – если удастся вырваться.
Я заглядываю в безумные глаза Санаду, стараясь не думать о его оскале, о том, что искажённые губы испачканы моей кровью, и она продолжает течь из шеи.
До сих пор не верится, что Санаду меня укусил, что он может меня убить.
Пальцы не хотят слушаться, но я тяну руку, и, наконец, накрываю рану на шее.
Даже так поверить в это трудно: слишком похоже на кошмар.
– Санаду, вы же взрослый, разумный, – хриплю я, – что бы это ни было, вы сможете сдержаться, вы же… вы же жили на Земле, как-то…
В его лице не отражается ни понимания, ни узнавания. Глаза похожи на стекляшки. Санаду не здесь, не со мной – он где-то внутри себя. Возможно, борется с этим непонятным голодом, а, возможно, мечтает меня съесть…
Земля вздрагивает, сыплется мелкая крошка, и Санаду сдвигается, закрывая меня от колючего каскада. Со скрипом и скрежетом ворочается что-то наверху – наверное, там пытаются раздвинуть плиты. Помочь мне.
– Санаду! – доносится глухой крик.
Кажется, это Огнад.
– Санаду, отпустите меня, – шепчу я. – Пожалуйста…
Сверху ворочаются плиты, спасение так близко.
Чуть сдвигаюсь, и кровь брызгает сквозь пальцы. Санаду склоняется, я зажмуриваюсь. Но вместо жгучей боли в шее меня встряхивает, дёргает вверх. На миг ощущение земли под спиной исчезает – и резко сменяется холодом камня.
