Тусклое освещение искорок сменяется сиянием нескольких сфер.
Мы с Санаду больше не в тоннеле, теперь мы в каком-то зале.
Телепортировались подальше от тех, кто мог меня спасти.
Санаду накрывает ладонью рану на моей шее. Последнее, что вижу – его остекленевшие глаза, словно тёмные омуты, затягивающие меня на невозвратную глубину.
***
– Клео, – хриплый шёпот Санаду. Рык. Снова шёпот, тянущий меня из холода и темноты. – Клео, Клео, очнись, пожалуйста.
Веки невыносимо тяжелы.
Я не одна. Во тьме закрытых глаз.
Надо мной нависает… Санаду. Он пахнет кофе и можжевельником. А ещё – металлом крови.
Он дрожит.
Это он отчаянно зовёт:
– Клео-Клео-Клео…
Моя воля ломает сопротивление неподъёмной тяжести, я медленно открываю глаза: Санаду нависает надо мной, упираясь ладонями по бокам от лица. Его дыхание касается моих губ. Глаза – отчаянно зажмурены.
– Клео, – мучительно шепчет Санаду искажённым клыкастым ртом.
И медленно открывает глаза.
У меня нет сил спрашивать, но он явно догадывается о мучающих меня вопросах, потому что шепчет:
– Это голод. Я не могу телепортировать тебя обратно: если увижу не вампиров – буду убивать. Тебя нельзя перенести и оставить на расстоянии от целителей: только мой телекинез не даёт тебе истечь кровью и помогает биться сердцу. Я не понимаю, что происходит. Я надеялся, что в кантоне тебе помогут, но все вампиры сошли с ума. Все! – кажется, Санаду становится легче от того, что он говорит, как человек, а не рычит подобно зверю.
И это возрождает мою надежду.
Укрепляет веру, что Санаду меня не убьёт.
– Я… – по его телу прокатывается судорога. Стиснув зубы, Санаду упирается лбом в моё плечо. – Клео, я не продержусь долго. Этот голод сильнее меня. Есть лишь один способ сделать тебя… несъедобной. Но ты должна принять проклятие крови.
Я всё ещё витаю в облаках надежд и веры, когда до меня доходит смысл сказанного.
– Тот, кто однажды поддался голоду, всегда слабее того, кто не пил крови других существ. Я поддавался. Не раз. Клео, – Санаду судорожно вздыхает. – Ты умираешь, тебе осталось совсем немного, и я не знаю, опомнятся ли вампиры и я раньше, чем твоё сердце не сможет биться даже с моей помощью. Клео…
Я уплываю. Медленно уплываю в мягкий и неожиданно уютный холод.
Санаду приподнимается надо мной. Его лицо, магические сферы, уходящий ввысь потолок – всё размывается, тает.
Лишь по смутным контурам на остатках затухающего сознания удаётся разобрать и понять: Санаду вытягивает вперёд руки, что-то делает. Опускает запястье к моим губам.
Во рту становится тесно от солёно-металлической жижи, она втекает в меня, холодит и жжёт, обволакивает рот, горло, сочится внутрь, будто живое существо.
– Ты должна согласиться, – шепчет Санаду, – согласиться принять проклятие. После трансформации ты будешь слишком слаба, чтобы причинить кому-нибудь вред, а я… я не оставлю тебя. Просто соглашайся с ним, проси поделиться своим проклятием, испей его кровь. Она – ключ ко всему.
Санаду говорит что-то ещё, но единственным ощущением становится нечто чужеродное, проникающее в каждую клеточку моего тела, разрывающее её изнутри.
И снова я оказываюсь в другом месте. Без встрясок и прочих эффектов телепортации – просто вдруг стою в квадратном зале. Он не слишком велик, но кажется огромным из-за высоких окон, разделённых узкими простенками. Каждое такое окно показывает свой пейзаж или интерьер, пустынный или с группами существ. Словно огромные экраны или проходы в иные реальности.
Серый каменный пол отражает свет и кажется почти бездонным. Запрокидываю голову: крыши нет, облака быстро несутся по яркому голубому небу.
Всё здесь, несмотря на кажущуюся простоту, настолько сюрреалистично и рассеивает внимание, что я не сразу замечаю сидящего на подоконнике мужчину. Он смотрит на сумрачную долину, ветер треплет его длинные чёрные пряди, бледная рука сжимает на колене флейту.
– Привет! – нарочито громко здороваюсь я.
Мужчина поворачивается ко мне. Он молод. Изумительно красивое лицо изуродовано текущими по щекам кровавыми слезами закрытых глаз.
Впрочем, я преувеличиваю: его не портят даже эти алые дорожки. Смотрится как стильненькая раскраска. Немного жутковато, но не более того.
Космогонические глюки. Акт второй. Встреча с богом вампиров Нергалом.
Если я правильно опознаю его по описанию.
– Ты тоже хочешь стать проклятой? – спрашивает он мелодичным, прекрасным голосом.
– Это вы о вампиризме?
– Да, вы это так называете. Иносказательно.
Вглядываюсь в его вполне человеческое лицо. А ведь такой зал, как этот, может и простой волшебник себе организовать. Наверное. Были бы деньги.
Ну не верится, что передо мной целый настоящий бог.
Не может быть!
Почесав затылок, интересуюсь:
– А у вас есть немного времени ответить на парочку вопросов?
Вздохнув, Нергал чуть запрокидывает прекрасное лицо, будто прислушивается к чему-то.
– Время есть. Но немного или много – зависит от обстоятельств. Хочешь подробнее узнать о проклятии, за которым пришла?
– Нет, я хочу знать: был Большой взрыв, который породил Вселенную со множеством миров, или действительно большая золотая ящерица всё это создала? Время и пространство правда замкнуто само в себя? Как выглядит пятимерное измерение? Чёрные дыры куда-то ведут? Что находится за пределами Вселенной? А большой адронный коллайдер может уничтожить Землю или его опасность преувеличивают? И какая самая маленькая частица?
Чем больше говорю, тем сильнее вытягивается лицо Нергала.
Приподняв брови, жалобно спрашиваю:
– Вы не знаете?
– Да я большую часть сказанного тобой не понял. Я не знаю, правда ли Вселенную создал Великий дракон: я не настоящий бог, я был обычным человеком, и богиня смерти своим проклятием лишила меня возможности умереть. В том смысле, в каком умирают остальные. Прикосновение сущностей такой силы не проходит бесследно, я смог обратить часть энергии в свою пользу и создать последователей. Но это не раскрыло передо мной все тайны бытия и не дало знаний об иных мирах более, чем имеется у моих последователей.
– О, так вы знаете то же, что и они, и можете поделиться информацией?
Нергал постукивает флейтой по колену:
– Секреты последователей не сдаю.
– А если я очень вежливо попрошу?
– Даже если очень-очень вежливо, всё равно не сдаю.
– Какая жалость, – вздыхаю я.
Нергал снова будто к чему-то прислушивается и опять обращается ко мне:
– Не что что бы для меня это имело значение, но у тебя сильная кровопотеря, Санаду не может вызвать целителя не вампира, а все вампиры обезумели, так что если будешь тратить время на разговоры, рискуешь умереть.
– А как же божественное изменение течения времени в конкретно взятом пространстве? Замедлить его, чтобы поболтать с очаровательной девушкой, м-м?
– Слова о том, что я не настоящий бог, ты, видимо, пропустила?
– Ну, мало ли. Вдруг бы могли. Кстати, а почему вампиры обезумели?
– Причина их агрессивности в том, что моё хранящееся в усыпальнице тело повредили. Это естественная реакция моей крови в них: безумная ярость, голод, усиление всех способностей. Теоретически, это должно было помочь защищать меня от нападений других существ, но на практике получается как-то не очень, – Нергал вздыхает. – Не думал, что вампиры рассеются по Эёрану, оставят могилу без присмотра, начнут баловаться кровопитием и устроят бардак. Но так, наверное, даже интереснее.
Он задумывается.
