Возможно, ему придётся отказаться от кантона, Академии, сбежать с Клео – как это делали Неспящие.
Перед ними материализуется Антоний, дёргает пушистым хвостом и ушами. Смотрит.
– Там для неё безопасно? – спрашивает Санаду.
Кивок.
Прикрыв глаза, Санаду крепче обнимает Клео и активирует заклинание телепортации.
***
Ничего не болит.
Почему меня это удивляет?
Лёжа на жёсткой постели с немного грубоватым постельным бельём, я пытаюсь понять, как так, ведь я ничем не болею, чтобы удивляться хорошему самочувствию.
Воспоминание накатывает резко, сразу – как удар кирпича по голове. Вздрогнув, поднимаю руку и касаюсь шеи: кожа на месте укуса гладкая.
Вспоминаю разговор с Нергалом. Значит, все вампиры обезумели из-за его проблем – такой подарочек в довесок к вечной молодости. Но лично я сейчас никакого голода не ощущаю.
Следом за шеей ощупываю зубы: никаких острых клыков, обычный ровненький прикус.
– Не переживай, зубы так просто не вырастают, – усталый голос Ники едва узнаваем.
Открыв глаза, поворачиваю голову: она лежит на соседней койке. Вполне нормальная, без вспученных вен. Очень бледная. И у меня возникает вполне закономерный вопрос:
– Я тоже на покойницу похожа?
Быть вечно молодой, конечно, круто, но к цвету вампирских лиц у меня есть некоторые претензии.
– Можно косметикой замаскировать, – снова утешает меня Ника.
Интересно, а автозагар на вампирской коже сработает или только пудра, только хардкор?
Ой, не о том я думаю, быстро спрашиваю:
– Ты Валю не съела?
У Ники нервно подрагивают губы:
– Нет.
– Повезло.
Мы молчим. Я скольжу взглядом по палате академического больничного отделения. Без чая Антония здесь скучновато. Занавески покачиваются от сквозняка. Из открытых окон не доносится ни звука.
Мысли всё роятся в голове. Но размышлять о последствиях превращения в вампира, причём, скорее всего, нелегального, не хочется.
Впрочем, всякое в жизни случается, ну превратилась, ну бывает. У всех свои недостатки.
Припомнив пояснения Нергала, уточняю:
– Многие пострадали из-за этой ситуации с вампирами?
Ника тяжко вздыхает:
– Точное число жертв пока неизвестно, данные из кантонов не выдают. Но в Нарнбурне никто не пострадал благодаря твоему Антонию: он всех вампиров угомонил.
Поэтому и не успел ко мне.
– А здесь сначала Валя меня успокаивал, – у Ники наворачиваются слёзы, голос восторженно дрожит, – он такой лапочка, кровь мне свою дал.
Кормить Нику всегда, кормить везде – похоже, девиз Вали.
– А потом профессор Огнад вмешался, – с придыханием продолжает Ника. – Представляешь, богиня смерти Магарет его отпустила! Здорово, да?
Космогонические глюки были не глюками. Мой мозг хочет сломаться, а не принимать это как факт. В моём восприятии мира богиня смерти существовать не может: все просто умирают, это естественно, зачем какая-то богиня?
Но, может, она тоже ненастоящая, как Нергал? Он же прямо сказал, что богом не является. Но его считают таковым, значит, и он может ошибаться, считая настоящей богиней Магарет.
Всё, для меня они просто очень крутые волшебники – так мозги целее будут.
– Очень здорово, что Огнад помог тебе не натворить глупостей. А теперь… скажи мне, Ника, только честно, – пристально смотрю ей в глаза. – Я обращена нелегально, и по закону меня должны уничтожить? Что меня ждёт?
Глава 21
– Ну что, тебе теперь не скучно? – спрашивает Эзалон устало и облокачивается на свой стол с аккуратно разложенными документами.
Хотя Академию вампирское безумие почти не затронуло, выглядит Эзалон неважно, и покраснение глаз выдаёт бессонность прошедшей ночи.
Может, из-за безумия пострадал кто-нибудь из бывших учеников. Или девочки в его любимом заведении. Вряд ли Эзалона пугает предстоящий ремонт, гробницу-то можно просто убрать. Тем более, у них теперь нормальный профессор некромантии. Так что же его так взволновало?
Сидящий в кресле перед столом Санаду мотает головой. Ему не скучно. Так не скучно, что хочется рвать волосы на голове и проломить пару стен. Хочется даже снизить уровень нескучности, хотя Санаду знает: всё так остро воспринимается лишь сейчас – время смягчит переживания, и всё вернётся на круги своя.
Скорее всего.
– Ты ведь её защитишь? – Санаду самому противно от того, как слабо звучит его голос.
Но ситуация и впрямь критическая.
Дезинформация, которую он передал Маре, внезапно оказалась не дезинформацией: могила Нергала действительно оказалась под Большим озером в Новом Дрэнте.
Неудачное стечение обстоятельств? Подстава?
Неспящие явились туда. И когда тело Нергала оказалось под угрозой, все вампиры сошли с ума, стали бросаться на окружающих. Некоторые из тех, кто никогда не пил крови, смогли удержаться, но слишком многие оказались либо не способны совладать с пробудившейся агрессией, либо баловались кровопийством хотя бы ради эксперимента.
Все вампиры Эёрана озверели, а Санаду к этому причастен.
В его кантоне убитые и раненые, Эдмунд сбивается с ног, организовывая помощь и восстановление. У остальных ситуация не лучше. Разведка империи вылавливает пособников Неспящих, не гнушаясь использовать менталистов для допросов. А Элоранарр, втянувший Санаду во всё это, слишком занят личными проблемами, чтобы защищать его перед остальными правителями.
И будто мало этих проблем: Клео теперь незаконно обращённая. Санаду готов весь кантон отдать за квоту для неё, но закон запрещает объединять кантоны под властью одного архивампира, так что квоту у других архивампиров даже за такую цену не купить.
Но глава ордена Неспящих убит, сам орден близок к уничтожению – хотя бы тут не оплошали, сняли проблему.
– Клео студентка, – напоминает Санаду. – Она из другого мира, у неё особый статус.
Эзалон с тяжёлым вздохом потирает переносицу:
– Да, у иномирян до получения диплома особый статус. Академия обязана защищать её жизнь.
– Я изучил все нормативные документы, акты и приказы. По закону, пока Клео студентка, ты имеешь полное право не выдавать её никому ни при каких обстоятельствах. Но я спрашиваю о другом: ты её защитишь?
– Боишься, что я продам её за пожертвования для Академии? – с горькой полуулыбкой уточняет Эзалон.
– Академия одна, студентов много, – очень тихо произносит Санаду. – А ты любишь Академию.
Эзалон поворачивается к узкому стрельчатому окну. Золотистый свет солнца озаряет Академию драконов. Даже в этом кабинете, сквозь толстые стены, Санаду ощущает напряжение ментального поля: все обеспокоены и растеряны, некоторые горюют по близким.
– Да, я люблю это место, – признаёт Эзалон. – Но не настолько, чтобы продавать девушку на верную смерть. Или в плен, чтобы она стала способом тобой управлять.
– Время обучения для иномирян чётко не ограничено.
– Да, теоретически её и семьдесят лет обучать можно, пока твоя квота на обращение не возобновится. Но останешься ли ты правителем кантона, чтобы эту квоту получить? – Эзалон поворачивается к Санаду и вглядывается в его лицо.
– Я выгоден Изрель. Благодаря этой операции уничтожен орден Неспящих. Но… я опасаюсь, что Танарэс в данной ситуации может поддержать Келтара, а того поддержит Алиастис, и тогда… у меня могут возникнуть некоторые проблемы с пребыванием на высокой должности.
– Тебя не убьют?
Санаду небрежно пожимает плечами.
– Ох, Санаду, – Эзалон закрывает морщинистое лицо ладонями. – Ну зачем ты в это всё ввязался, а?
На несколько мгновений Санаду задумывается. И признаётся:
– Хотел поставить точку. Сделать что-то полезное. Избавиться от Неспящих… встретиться с Марой и понять, что чувствую. Понять, почему с ней так получилось.
– И как, понял?
