— Эй, вы семеро в топливном отсеке. Я знаю, что у вас оплата по часам, но эти часы вы должны работать! А ну, ноги в руки, и чтобы я вас больше не видел за бездельем! А ты, в синем комбинезоне, да не ты, а тот, что в пищеблоке. Полдня уже с этим прибором возишься. Продолжишь в том же духе, оставлю без зарплаты! — задав взбучку еще парочке рандомных жертв, я стал наблюдать, как остальные засуетились, словно муравьи.
— Ну вот, теперь совсем другое дело, — проговорил я с самодовольной усмешкой.
— Я, быть может, лезу не в свое дело, но не страшно вам отпускать гулять по Волоту эту ангорийку одну? — спросил бригадир.
— Не-е, по пути к пулеметной турели нет ничего такого, что ей нельзя трогать.
— Просто я, когда с проводами возился, наблюдал ее пушистый хвост совсем в другой стороне…
* * *
Из всех надписей на плакате Сэша понимала только обведенную точку «вы здесь». Но что было вокруг этого «здесь», для нее оставалось загадкой.
Так много стрелок и все кривые, текст мелкий и неразборчивый, а смысл аббревиатуры «НПМИА-32221678-ТТИ-АТ-32М» наверняка не знал даже ее создатель.
Чувствуя, что ее гениальный мозг не справляется со шквалом информации, Сэша схватилась за голову и громко закричала:
— Я ничего не понимаю! Сэша не тупица, кити-кити!
В таких случаях ангорийка всегда шла туда, куда звала ее дорога приключений — то есть наугад. Очень скоро она уже стояла напротив тяжелых стальных дверей и читала по слогам надпись, намалеванную стершейся краской.
— Бо-та-ни-чес-кий сад, — стоило ей закончить, как с той стороны дверей что-то шарахнуло, заставив кошку отпрыгнуть и нервно забить хвостом.
Что-то большое и явно недоброе снова ударило по металлу с характерным гулом. Массивные створы буквально завибрировали. Перепуганная девушка прижалась к стене и побледнела.
— Там кто-то есть, кити-кити!
Бросившись по коридору сломя голову, ангорийка совсем заплутала.
* * *
Выходит, эта драная кошка умотала в неизвестном направлении и шляется теперь в той части Волота, где ей совершенно не место? Отлично. Что может быть лучше для продолжения такого удачного дня⁈
Коммуникатор на рукаве бригадира пиликнул.
— Да, на связи, — сказал тот.
— У нас тут ЧП! — послышался взволнованный голос одного из рабочих.
— Что случилось? — тут же насторожился его начальник.
— Ты на третий уровень спустись, левый коридор. Сам все увидишь.
Бригадир поднял на меня встревоженные глаза.
— Я пойду с вами, — сказал я, поднимаясь из кресла.
— Да не стоит беспокоиться, — тут же сверкнул он наигранной улыбкой. — Наверняка ерунда опять. У нас же ни дня без таких вот «ЧП». Я все улажу.
— Нет, это мой Волот, и я хочу знать, что на нем происходит.
Поняв, что припираться бесполезно, бригадир уступил, и мы покинули командный отсек.
Изнутри наш шагоход выглядел не таким ржавым куском металла, как снаружи. Здесь не было постоянного воздействия осадков, так что цинк не слез, и сталь казалась ничего так. Снаружи все выглядело куда плачевнее. Уверен, если бы не оцинковка, десятилетия простоя наверняка бы привели машину в такое состояние, что Волот развалился бы на первом же шаге. И это вполне еще может произойти. Двигатели мы пока запускали только в тестовом режиме, потому что механики не успели устранить все неполадки с моторами в сочленениях опорных конечностей.
— Что у вас тут? — спросил бригадир, когда мы подошли к группе рабочих, которые нервно курили прямо под знаком, который запрещал этим заниматься.
— Мы решетку вентиляции сняли, — начал один из них, — хотели проверить, почему воздух почти не идет. А там такое…
— Во! — другой рабочий стянул перчатку и закатал рукав, показывая выразительные синяки на предплечье. — Я хотел жука нашего туда запустить, чтобы тот посмотрел, а оттуда как поперло!
— Что поперло? — спросил я мрачно.
— Щупальца! Ей-ей, зеленые такие, руку мне обвили и потянули!
— Ага, — кивнул другой, — насилу отбили. Хорошо, у меня в руках шуруповерт был, я эту дрянь просверлил малек. Патрон зеленой жижей залило! Вон, сами посмотрите.
Нам предъявили перепачканный инструмент.
Я подошел к вентиляционному отверстию. Оно было достаточно широким не только для робота-таракана, но и для человека. Так что у засевшей там дряни наверняка бы получилось затащить незадачливого работягу внутрь.
— Мы поставили решетку на место и завинтили, чтоб оно само не выбралось, — сказал пострадавший.
— Да, проблема, — проговорил бригадир. — Не хочется портить ценную технику, если там засело что-то опасное. Но если вы готовы оплатить расходы, я пошлю туда андрона.
Мне не понравилось это его выражение про ценную технику. Андроны — разумные существа, пусть в котелке у них не серое вещество, а процессоры. Но владение ими даже к рабству не приравнивается.
Послать вместо себя подневольное существо, которое запросто может погибнуть? Раб — не солдат, не доброволец. Ему за риск даже надбавка не полагается. Потому что и так не платят.
Я снова бросил взгляд на зеленую дрянь, что перепачкала шуруповерт. Пахло от нее травянисто, даже приятно, как на свежескошенном луге.
— Нет, спасибо, — сказал я бригадиру. — Я сам проверю, что там завелось.
Но сперва мне пришлось вернуться на мостик, где я оставил посылку, которую недавно доставили. Распаковав ее, придирчиво осмотрел новый протез. Не удержался и заказал еще до того, как просадил все деньги на выкуп Сэши. Вещь в хозяйстве слишком нужная, чтобы не приобрести. Все же Волот, оборудование, боезапасы, ремонт и припасы стоили гораздо больше, чем одна несчастная железяка.
Модель не лучшая, конечно. Без нейрочипа. Но получше моей нынешней.
Отцепив крепления своего «Секача», я присобачил вместо него новую механическую руку. Электроды под корпусом начали принимать сигналы от нервов, заработали двигатели, и стальные пальцы сжались в кулак — легко и свободно, как живые. Без натуги и поскрипывания. Как же это приятно!
Если рейд будет удачным, не пожалею денег и на протез с нейроимплантом, хотя сама идея вскрытия черепной коробки для его вживления меня нервирует. Все же в мое время чип сам внедряется в мозг через глазницу — звучит не очень, зато быстро и безопасно. А в эту эпоху нужно прям лоботомию делать.
В проблемный сектор я вернулся с баллонами топлива за плечами и стволом огнемета в руках. Одежду сменил на легкий огнеупорный костюм, так что теперь взирал на мир через защитное стекло.
— А вы уверены, что хотите сами заняться этим вопросом? — спросил бригадир, окинув меня скептическим взглядом.
— Работа с огнем мне привычна, — ответил я.
— Дело ваше, — пожал он плечами и повернулся к рабочим: — Ребят, открывай!
Те принялись отвинчивать болты. Вскоре они сняли решетку вентиляции, и я забрался внутрь воздуховода.
На этом допотопном шагоходе даже вентиляция устаревшая. Никаких защитных диафрагм. Можно ползать спокойно, не опасаясь, что тебя разрежет пополам.
Я принялся шумно продвигаться по узкой шахте, надеясь, что этот грохот не отпугнет тварь, а привлечет. Бионический протез работал отлично и поддерживал ствол огнемета. Сам этот агрегат довольно старый даже по современным меркам, но баллоны с зажигательной смесью я только час назад получил. В Диких Землях всякое случается, так что полезно иметь на борту такую игрушку.
Нахлынули воспоминания о тех днях, когда я командовал Саламандрой. Как мы тогда жгли! Во всех смыслах жгли. Но сейчас я уже не на войне, а единственная моя боевая задача: доставить груз из точки «А» в точку «Б» без лишних проблем.
Так, стоп! Вот опять! Нет, блин! Я не командовал Саламандрой! И моя задача вовсе не грузоперевозка, а уничтожение Кощея!
Остановившись на полминутки, я подышал, поработал над самоидентификацией и двинулся дальше. Ничего хорошего такие приступы слияния с чужой личностью не сулят. Еще и накатывают в самое неподходящее время.
