— У тебя хороший кофе, — нарушил молчание царь, пригубив ароматный напиток.
— Ты как меня нашёл? — напрямую спросила, отбросив надоевшую церемонность.
— По зеркальцу.
Дотянулась до лежавшей тут же на лавке душегрейки, достала из кармана колдовской навигатор и подвинула к гостю:
— Забирай!
— Оставь себе. Вдруг помощь моя понадобится.
— Чтобы ты, ориентируясь на него, шастал сюда когда захочешь? Нет уж! Забирай!
— Мы с Афиной беспокоились о тебе! Несколько раз стучал по стеклу, но ты не отзывалась. Пришлось вот так… без приглашения прийти.
Кивнув головой в знак примирения, полюбопытствовала:
— Угодила супружницей?
Видя, как засияли глаза гостя, а губы растянулись в довольной улыбке, искренне обрадовалась за товарища и не ждала уже никаких слов. Но Кощей встал, достал неведомо откуда резной ларец, украшенный перламутровыми листочками, и, склонив голову, протянул мне:
— Прими от нас женой в знак признательности и на память долгую.
Ларец тяжёленький. На вытянутых руках долго не удержишь, поэтом сразу на стол поставила. Материализовавшийся рядом кот боднул головой:
— Открывай! Дай посмотреть, что там.
Трофим, скромно сидевший на моей лежанке, тоже с любопытством тянул шею и косил глазом, нетерпеливо постукивая пятками по печному боку. Покатая крышка открылась с приятным перезвоном встроенного механизма, и я забыла, как дышать. Абсолютно равнодушная к золоту и бриллиантам, в прежней жизни я маниакально любила крупные украшения с полудрагоценными и поделочными камнями, оправленными в серебро. Перстни, прикрывающие фалангу пальца, серьги длиной от мочки до ключицы — вот моя болезнь и страсть. Шкатулки, коробки и футлярчики были наполнены аметистами, белым янтарём, опалами, розовым кварцем, агатами, турмалином, малахитом и лабрадорами. Что-то носила часто, что-то изредка, но обладание «сокровищницей» радовало. После попадания в Иномирье мне некогда было вспоминать или грустить об оставленных в другой жизни украшениях. «Потеряв голову, о волосах не плачут». Но сейчас в этой шкатулке были все мои «цацки».
— Как?! — только и смогла выдохнуть я.
— Похоже, когда я получал твою энергию, то ненароком зацепил некоторые воспоминания… — увидев, как я нахмурилась, Кощей приподнял руки открытыми ладонями к груди и, глядя прямо в глаза, заявил: — Клянусь, что никогда и никому не скажу о том, что увидел и узнал. Хотя там и не было ничего такого… Отчётливо только украшения видел. Их и заказал ювелирам своим. Некоторые пришлось повторно делать. Афине понравились аметисты, янтарь и турмалины.
Отойдя от шока, встала с лавки и чинно поклонилась:
— Принимаю с благодарностью. Угодили — от души говорю, — потом, вспомнив о втором яйце, добавила: — У меня для тебя тоже подарок есть. Свадебный.
На яйцо Кощей смотрел равнодушно. Даже обидно стало. Можно сказать, от сердца оторвала, а он даже бровью не повёл, суккубий сын!
— Не нравится подарок?
— Без надобности он мне. Оставь себе, вдруг пригодится. Ты мне помогла резерв магический расширить, и я теперь действительно могучий колдун. Знаний всегда было много, а теперь и сила есть.
— Лишь бы ума хватило всем этим правильно распорядиться, — забирая непринятый подарок со стола, проворчала в ответ.
— Не сердись, Агуня! — поднялся Кощей. — Ты мне сделала подарок намного ценнее. Было пророчество, что, если в течение года моя магия не войдет в полную силу, я так и останусь недоколдуном.
— Об этом тебе Рябокура напомнила в моём сне?
— Да. Удивительное существо: несёт яйца, наполненные силой, может предсказать будущее, явившись во сне. Жаль, что живёт далеко. Было бы интересно познакомиться.
— Что мешает? Ты теперь Навью ходить можешь беспрепятственно.
— А ориентироваться на что?
— Трофим, далеко ли ты тесёмки прибрал?
Домовой, как фокусник, достал из кулака несколько разноцветных витых шнурочков, которые я забыла, торопясь спасать Афину. Выбрала один и протянула царю:
— Точно такой же, с таким же наговором, привязан у порога пещеры Дедобаба. Подойдёт?
Пестрые кусочки шерстяных ниток, переплетённых между собой умелыми лапками домового, обрадовали гостя больше, чем драгоценный артефакт.
— Вот это ты меня одарила, ведьмочка! — он крепко зажал в кулаке подарок и потянулся губами к моему лицу.
Шустро отскочила подальше и руки вперёд выставила:
— Нет уж, дорогой друг! Давай обойдёмся без поцелуев. Я безмерно благодарна тебе за то, что стала прежней, но давай больше не будем экспериментировать!
— Что не будем? Экспри… экмити… Не понял, что ты сказала, — растерянно и немного виновато смотрел на меня Кощей.
Опять мой безудержный язык выдал слово, не соответствующее эпохе.
— Забудь! Это я от страха мелю незнамо что, — попыталась я сгладить неловкость.
— Ты часто говоришь непонятные слова. Это язык драконов? — не хотел «забывать» мой промах собеседник.
«Это язык безмозглых болтушек, проваленных явок и рассекреченных шпионов!» — прозвучал в сознании упрёк фамильяра.
— Драконьего языка не знаю. То, что ты выпил, мне давала капля крови, которую знакомый влил в рану, спасая от смерти, — ответила на вопрос абсолютно правдиво, невольно прикрыв ладонью место на груди, куда вонзился кинжал. — Больше мне сказать нечего. Разве что попрощаться.
Кощей понимающе кивнул, что-то прошептал, подтвердив жестом, и шагнул в полосу серого тумана, от которой несло холодом и печалью. Ещё миг — и нет уже ни царя, ни прохода, в который тот ушёл.
— Вот же бестолковый! — заохал Трофим. — Нельзя в дом Навь пускать. Чистить теперь избу надо.
— Может, сначала меня покормить? — взмолилась я.
Бедный домовой не знал, куда бежать и что делать. Пожалев старика, взяла несколько ватрушек со стола, сложила в холстинку чистую, завязала узелком, положила в корзину и пошла к выходу.
— На свежем воздухе поем.
— В кладовке простокваша в крынке и мёд в мисочке, — виновато, но непреклонно выпроваживая нас с котом из горницы, посоветовал расширить меню домовой.
Бросив на травку половик, прихваченный из сеней, устроили пикник у ограды. Кот с удовольствием жевал ватрушку, не обращая внимания на птичек, время от времени присаживающихся на колья.
— Ты уже подумала, как дальше жить будем? — прожевав очередной кусок и вожделенно поглядывая на последнюю вкусняшку, оставшуюся на салфетке, озвучил он вопрос, который мне и так мешал наслаждаться едой.
— Согласно обстоятельствам, — разломив печево, половину протянула коту. — Хочу рапорт об отставке написать. С дедом надо объясниться. Правда, не знаю, дед ли он мне теперь или… — подняла лицо к небу, рассматривая розовеющие на закате облачка и удерживая слёзы сожаления.
Единственное, о чем сокрушалась, выплеснув искорёженную драконью суть, это о родстве с Тес'шасом вар Фламери.
— Хозяюшка, готово всё, и ящик иззвенелся весь, — помахал нам с крыльца Трофим.
Действительно, минипорт призывно сигналил, требуя забрать почту, скопившуюся за несколько дней. Пачка свитков, пакеты и конверты уже с трудом помещались под крышкой. Перегрузив корреспонденцию на стол, стала вскрывать письма.
«Сим уведомляю, что по личному распоряжению лэра Керепа дель Риби наблюдателю Агапи вар Фламери предоставляется бессрочный отпуск по семейным обстоятельствам. Сдать пост надлежит согласно пункту инструкции. Смена прибудет в течение ближайших суток. Старший чин отдела наблюдателей…» Далее следовала размашистая заковыристая подпись.
«Девочка моя! Не дождавшись ответа, я решил действовать сам. Потребовал у старого друга, а ныне начальника стражи, чтобы немедленно отпустил тебя в отпуск. До свадьбы Рактия не так много времени, чтобы успеть подготовиться. Ты должна выглядеть достойно, как член клана и моя внучка. Не задерживайся. Любящий тебя Тес'шас вар Фламери».
В трех разноцветных пакетах были предложения от модных портных Драконниды с образцами ткани и эскизами моделей. Как только узнали адрес перспективной клиентки, проныры? Небось Ол'лия постаралась. Переживает «матушка», что испорчу торжество, явившись в драных джинсах? Отложила рекламу в сторону — не до них пока. Свитки были пронумерованы и оказались отчётными ведомостями, по которым мне предстоит передавать имущество. Бюрократы, как тараканы, живут везде и всегда. Уверена, что если при сверке не хватит деревянной ложки или глиняной миски, то их стоимость вычтут из моего жалования.
