— Я горжусь тобой, — произносит Миллс перед самым началом связи и это придает мне немало сил.
Наконец экран, на котором до этого бежали лишь голубые помехи темнеет, а затем на нем начинает проступать бледно-зеленая фигура похитителя моего ребенка. В первый миг я чувствую себя ошарашенной — голова у Зеппа перевязана, а под правым глазом наливается внушительный фингал. Сейчас он не выглядит грозным, таким, как я привыкла его видеть. Он похож на побитого неудачника.
Теперь мне хочется позлорадствовать, а потом оказаться рядом с Зеппом и как следует ему добавить!
Глава 50
Однако мне скоро приходится взять себя в руки, как только я напоминаю себе о том, что в заложниках у Зеппа мой сын. Ужасно хочется произнести что-то вроде «Неважно выглядите, советник», но это явно не подходящая фраза. Зеленокожий наверняка и так уже заметил мой чрезмерно веселый взгляд, а я отлично знаю о том, что валорианцы не любят выглядеть проигравшими.
Поэтому начинаю с другого:
— Я выполнила наши условия. Теперь новейшие технологии в руках у Империи.
Зепп хмурится и отводит взгляд.
— Ты молодец, Рея, — наконец сухо выдает он и у меня даже дыхание от этих слов перехватывает. Раньше этот зеленокожий ни разу не хвалил меня, но вместо того, чтобы порадоваться я ощущаю отвращение: во-первых, я вовсе не горжусь тем, что мне приходится делать, а во-вторых, снисходительный Зепп растерял в моих глазах последний ореол страха и в нем осталось только то, что я ненавижу.
Тем временем валорианец прокручивает на пальце кольцо и на миг мне даже приходит в голову ужасная идея: а что если он предложит мне жениться? Ведь я теперь владелица огромной межгалактической компании и, к тому же, не имею официального статуса чьей-то женщины. Что мне отвечать этому зеленокожему уроду?!
Зепп, впрочем, тут же выходит из своей задумчивости и добавляет:
— Я рад, что сделал на тебя ставку в свое время. Твоя преданность… — в это время зеленокожий пристально смотрит мне в глаза, отчего меня тут же бросает в дрожь. Успокоиться помогает только то, что я понимаю: Миллс рядом. — Твое упорство…
Проглатываю вязкую слюну, возвращая себя к мыслям о том, как многие сейчас стараются для того, чтобы вернуть мне сына. Похоже, пришло время брать ситуацию в свои руки.
— Мне кажется, эти качества достойны подарка, — произношу я и Зепп снова вскидывает голову. Сейчас его темные глаза блестят. Конечно же ему не нравится то, что я посмела подать голос, но где-то в глубине души я понимаю, что больше не боюсь валорианца так, как до того. Поэтому я продолжаю, — вы обещали, что дадите увидеть сына.
Зепп опускает взгляд и снова проворачивает на указательном пальце кольцо.
— Это невозможно, Рея, — наконец выдает валорианец и, клянусь, я сейчас готова придушить его собственными руками. Чувствую как в груди разгорается пожар, но зеленокожий в этот момент добавляет. — Вы, человечки, очень ветреные и вздорные существа. Как я сумею держать тебя на поводке, если…
— А что если мой мальчик мертв?! — не выдерживаю я.
— Это исключено, Рея, — Зепп тут же упирается ладонями в поверхность отполированного стола, на котором стоит его монитор для межгалактической связи. — Ни один валорианец не смеет нарушать свое слово!
— И все же я никогда не видела моего Нилса! — осмеливаюсь и дальше перечить, отлично понимая, что сила на сей раз на моей стороне. В этом меня убеждает Миллс по сжатым кулакам которого я понимаю, что альтерренец тоже готов придушить зеленого гада на месте.
Тогда я привстаю и указываю пальцем на Зеппа. Впервые осмеливаюсь так сделать, но уже чувствую, как сам жест придает мне сил.
— Ты же говорил, что мы, человеки, слабые! Может быть, Нилс погиб, кто сказал, что вы умеете выращивать наших детей?! А я в то время уже устроилась к Ивлину…
— Вот несносная! — Зепп хрустит суставами. — Да как ты смеешь?
После этого я выпрямляюсь и встаю перед монитором.
— Если ты не покажешь мне ребенка, я сейчас же разверну этот корабль и скажу всем, что в договоренности с Империей вкралась ошибка.
— Ты не… — задыхается от злости Зепп.
— Я смогу! — снова указываю на валорианца пальцем. — Если ты посмел оборвать единственную связывающую нас нить, то и я свой конец оборву!
Зепп хватает ртом воздух. Глаза его становятся еще шире от злости. Раньше я и подумать не могла о том, что посмею довести собственного хозяина до такой реакции, но теперь я, кажется, понимаю, что мне нечего терять. Поэтому делаю шаг к монитору.
— Итак, или я сегодня же увижу Нилса или я даю приказ разворачиваться назад.
После этого связь по моему распоряжению выключается. Я чувствую себя без сил как только заканчивается сеанс. Миллс тут же подходит ко мне и заключает в объятия.
— Ты славно держалась, — говорит он мне на ухо, гладя по спине. Я же ощущаю, что меня трясет от рыданий. Оформить собственные чувства в слова получается не сразу.
— Что если он…
Миллс догадывается о том, что я не посмела произнести.
— Не посмеет, — уверенно произносит мой мужчина. — Насколько я знаю, Зепп в отчаянной ситуации.
После этого я нахожу в себе силы оторваться от груди Миллса.
— Не думаешь, что я погорячилась?
— Нет, — произносит блондин.
Но мысль о том, что я сделала все неправильно не оставляет. Я хожу по каюте из угла в угол, пока Миллс не догадывается позвать Доракса.
— Мне кажется, я все испортила, — говорю брюнету сходу.
— Может, ты и погорячилась, Рея, — произносит тот, кто из нас лучше всех разбирается в политике. — Но, как мне кажется, мы ничего не теряем.
Доракс присаживается рядом и гладит меня по колену.
— Что если… — вновь повторяю я.
— Я очень рад буду увидеть сына, — перебивает Доракс. — Хотя бы так.
В этот миг нас прерывает сигнал межпланетной связи.
— Это он? — привстаю со своего места я.
Миллс кивает.
— Вызов от того же адресата.
Я практически не запоминаю тех мгновений, которые уходят на создание защищенного канала. Все это время мое сердце, кажется, готово выпрыгнуть из груди. Что я увижу там? — не могу не задаваться этим вопросом. Что если Нилс рос в каком-нибудь гетто для человеческих детей? Там же крайне небезопасно? Что если он стал инвалидом? Все возможные несчастливые прогнозы разом обрушиваются на меня.
И тут я вижу хорошенького прилично одетого мальчика с удивительными фиолетовыми глазами, почти как у его отца.
Удивительно, но сидит он в кресле Зеппа и я вижу, что хозяин дома стоит за его спиной.
— Нилс? — вырывается у меня.
После чего ребенок сосредотачивается на моем лице, несколько мгновений изучает его и наконец поворачивается к Зеппу.
— Я могу отвечать, архе?
Я замираю, потому что, насколько я знаю валорианцев, «архе» — титул наставника. Я перестаю что-либо понимать, когда Зепп ободряюще хлопает мальчика по плечу и распоряжается:
— Расскажи нашей будущей гостье, — он особенно выделяет голосом последние слова, — о том как ты живешь. Кто тебя учит. И да, расскажи ей о своих родителях.
На последних словах мое сердце как будто падает на пол.
А Нилс тем временем пускается в объяснения: оказывается он приемный сын бездетной младшей сестры Зеппа. Я слышала, что валорианцы иногда практиковали такое. Приемные дети не имели права на титул, но становились частью семьи. Их принимали, как правило, ради их необычных способностей. Это значит, что мой мальчик очень талантливый, но даже это никогда не обеспечило бы ему достойное место среди валорианцев! Впрочем, он явно не голодал и не страдал — я вижу это по внешности Нилса.
Все время пока сын рассказывал, я не решалась заговорить. Не смогла даже тогда, когда Зепп выпроводил ребенка из комнаты и закрыл за ним дверь.
— Как видишь, у него достойная судьба, — произнес зеленокожий. — Твой сын… оказался достойным вложением ресурсов.
