— Ну, полно, голубчик, не рычи. Лети, не занимай место.
С рёвом, переходящим в громовой рокот, тот взмыл в небо и скрылся во тьме ночи. Все собравшиеся проводили его взглядом и перевели глаза на нас. Бабуся заметила зеркальце, сделала умильное лицо и ласково проговорила:
— Гляньте-ка, какую диковину Владик припас. Ах, какой мальчик! И холостой! — всплеснула ручками и добавила: — Женить тебя надо, князь.
— Я сам женюсь, когда решу. А кто посмеет вмешаться — тот пусть пеняет на себя. До конца света может и не дожить, — угрожающе ответил князь.
Бабуся впечатлилась, пожала плечами и не стала тему развивать. Сначала стало немного обидно, что Влад не рассказал о помолвке, но я урезонила себя тем, что сейчас не время и не место. Опять же, с такой милой бабуси станется и травануть меня…
— Свет мой зеркальце, — низким, спокойным голосом заговорил князь, — открой заново старые каналы между Навомирьем и Явомирьем, а также создай новые, чтобы возможно было в Навомирье перейти как можно большему количеству существ, и пусть исполнится пророчество о навомирянке Марине, но так, чтобы она при этом не погибла и не пострадала.
Мир тонко зазвенел и завибрировал. Воздух загустел и пошёл рябью, словно от холодной земли начал исходить неимоверный жар. Зеркальце задребезжало, покрылось трещинами и раскрошилось вместе с оправой, остался только один маленький кругляш из середины, который Влад убрал в карман.
— Время настало! — громко объявил князь. — Собравшиеся тут — надежда Явомирья. У вас есть шанс восстановить баланс. Напоминаю! Людей не мучить, не убивать, намеренно не пугать, а по возможности помогать и дарить веру в чудеса. Помните, что при виде детского оберега, — он вынул из мешка детскую куколку в вышитом платьице и показал остальным, — необходимо с воем убегать подальше. Пусть верят в то, что оберег работает. Возвращаться можно при появлении обратных каналов, в зависимости от обстановки, но не раньше, чем через сутки. Для поддержки связи между группами у каждого предводителя есть вестник. Задание всем понятно?
— Да! — в едином порыве взревела нечисть.
— Тогда отправляйтесь!
Торжественно и страшно затрубил малый рог. Отряды рассредоточились, предводители повели свои группы к отдельным каналам, в том числе и тем, что находились в других частях острова и вели в другие города. К нам подошли Дед Мороз и Снегурочка, которая вручила мне посох и нацепила на голову кокошник.
— Вы, сударыня Маруся, отправляетесь с нами! — весело проговорила она.
Я обернулась на князя, и он кивнул, а затем коротко пожал мне руку.
— А ты? — взволнованно спросила я.
— А я отправлюсь с отрядом ведьм и проконтролирую, чтобы всё прошло гладко. Лечить я не умею, но кое на что сгожусь. Прослежу за тем, чтобы нечисть не причинила навомирянам вреда.
— Хорошо, кивнула я. А посох мне зачем?
— Бьёшь им об пол, и оказываешься подле ребёнка, — пробасил Дед Мороз. — А иначе как успеть всех за одну ночь поздравить? Мы отправимся втроём, остальные могут детишек напугать, а ты, сударыня, похожа на Снегурку, вот и побудешь ею. Держи мешок с куклами. А шубу смени на душегрейку голубую, и будет в самый раз!
Я переоделась и посмотрела на Влада, который теперь выглядел гораздо старше. Кажется, волшебство утекало очень быстро. Иначе выглядела и вся нечисть, чем больше времени проходило, тем заметнее они теряли человеческие черты.
Жених наклонился ко мне и прошептал:
— Всё получится.
— Я верю! — горячо ответила я.
— Вот и славно.
К нам подошёл Раджа и зафыркал.
— Ты хотел что-то сказать? — погладила я его, но конь не ответил, лишь кивнул.
— Думаю, что он утратил речь, — сказал Влад. — Скорее отправляемся, пока ещё можем.
— Да вы, батенька, оптимист! — рассмеялась Снегурочка.
Вот уж кто не кручинился, а радовался возможности одарить детей подарками вне сезона.
— Не переживай, Раджа. Всё у нас получится! — заверила я коня и погладила по обеспокоенной морде.
Бурного прощания не вышло, Дед Мороз махнул мне рукой и поманил за собой в канал между ивами, а Влад остался стоять рядом с бабусей в цветастом платочке, которая смотрела на меня, недобро сощурившись. Ладно, не думала же я всерьёз, что, кроме Нетечи, вокруг нет желающих стать женой князя?
Мы вышли на знакомый газон, только теперь вместо сугроба на нём была куча грязи. Нарядные зимние сапожки тут же по щиколотку погрузились в неё, и я поняла, что буду оставлять за собой вполне вещественные следы.
— Ежели в голове есть конкретное место, то можешь его представить. А ежели нет, то посох сам приведёт, куда нужно. Вот так стукаешь — и переносишься, — показал Дед Мороз, стукнул посохом и исчез.
— Удачи! — пожелала Снегурка, взваливая на спину здоровенный мешок с куклами, стукнула своим посохом и тоже исчезла.
Настала моя очередь. Я сосредоточилась и представила спящего ребёнка лет семи. Стукнула посохом и оказалась в тихой тёмной спальне. В кровати сопел малыш. Я осторожно разбудила его и улыбнулась, когда он распахнул сонные глазки.
— Держи. Это тебе. Оберег от нечисти.
— Вы кто? — нахмурился малыш, оглядывая меня с ног до головы.
— Я — чудо. А ты в меня верь!
Я вложила в маленькую ручку куклу и стукнула посохом об пол под взволнованный зов «Мама! Тут тётя!». За тётю, конечно, стало немного обидно, но вскоре стало не до того. Куколок у меня оказалось очень много, даже считать смысла не было. Мешок, видимо, дна не имел. Мальчикам я дарила молодцев в рубашках и штанишках, а девочкам — девиц в разноцветных сарафанчиках. Десятки, сотни детей. Всё происходило так быстро, что вскоре я даже перестала запоминать лица.
Спина устала, тяжёлый посох натёр ладонь, и с каждым разом поднимать его было всё труднее и труднее. А ночь всё длилась и длилась, и я начала подозревать, что у Деда Мороза есть своя особая, растягивающая время волшба. Когда мешок вдруг опустел, я не поверила своим глазам. Сколько кукол я отдала? Сколько веры посеяла? И сколько страхов? Ведь, скажем честно, не все дети обрадовались моему приходу, некоторые плакали. Трижды я напоролась на мам, и однажды — на спящего рядом с больным ребёнком отца. Удивлённые лица сменяли друг друга в бесконечном калейдоскопе, и когда всё закончилось, я стукнула посохом последний раз и оказалась в своей квартире. Часы на стене показывали пять тридцать утра.
— Мам? — позвала я, стучась в её спальню.
— Войди! — раздался сиплый голос.
Она села на кровати, сонно потирая переносицу.
— Привет, мам!
— Ты где была? И что за маскарад?
— Мне так много тебе нужно рассказать… Ты, скорее всего, не поверишь, но завтра услышишь новости и поймёшь, что я не сошла с ума. А пока просто выслушай.
И я рассказала обо всём, что произошло после новогодней ночи, не упуская деталей, а потом до кучи вывалила всё, что так давно наболело. За окном давно забрезжил рассвет, а мы говорили и говорили. Не знаю, верила ли мне мама или нет, но слушала очень внимательно. Впервые в жизни.
— Не думаю, что мы ещё увидимся, — обняла я её, прощаясь. — Я бы хотела, чтобы ты была счастлива. Знаю, что отношения у нас всегда были непростые, но верю, что… что ты любишь меня, как умеешь.
По нашим лицам давно текли слёзы, но мама не ругалась. Обнимала меня и, кажется, планировала звонить в психушку. Но не ругалась.
— Прости, Марин. Я же как лучше хотела… Не хотела, чтоб ты осталась одна с ребёнком на руках в восемнадцать лет, как я. Не хотела, чтоб тебя обманули и бросили. Хотела, чтоб ты образование получила, человеком стала…
Мама погладила меня по волосам и обняла. Мой рассказ её, конечно, огорошил, и сейчас она со скептическим любопытством разглядывала мой наряд и кокошник. Ровно до того момента, как в комнате со стуком появился Дед Мороз под ручку с Владом. Тут у мамы приоткрылся рот, и она широко распахнутыми глазами воззрилась на незваных гостей.
— Извини, Маруся, мы тебя потеряли и заволновались, — сказал князь.
