Послышалось чавканье. Да, каравай я слегка уронил на подлетах к земле, но Горыныча это не смущало, а я поднялся на ноги, заложил пальцы в рот и свистнул. Долго ждать не пришлось. Стоило Горынычу подняться с поляны, как на неё выскочил Серый волк.
— Ты нашел, что искал, Венислав? — спросил он.
— Да, — ответил я. — Прошу, довези меня до грани.
— Хорошо, — ответит тот. — Забирайся на спину и держись крепче. Поездка будет быстрой.
Оставалось надеяться, что недолгой. Я послушался волка, сел на него, вцепился в загривок — и снова вспомнил ставшего родным Сивку. Тот никогда так не скакал! Можно сказать, вез деликатно, несмотря на то, что в итоге у меня оказывался полон рот травы. А Серый мчался с такой скоростью, что я чувствовал себя пилотом реактивного самолета. Но главное, что грань становилась все ближе. Я чувствовал её дыхание, будто оно проникало в каждую клеточку моего тела, и хотелось улыбаться, настолько это чувство стало родным.
Грань! А значит — дорога в мир Бабы Яги. То-то она удивится, когда расскажу ей, что встретил маму. А может, поможет встретиться с ней снова. В кармане тяжело дышал тьмой горюн-камень. Один крупный — и несколько крохотных осколков, потому что нам предстояло иметь дело с двумя сильными колдунами. Но чтобы камни подействовали, на них придется пролить кровь. А чтобы это сделать, нам надо застать Черногора и Черновея врасплох.
Наконец, биение грани стало таким сильным, что зазвенело в ушах. Я спрыгнул на землю.
— Спасибо, — сказал Серому волку. — Ты очень сильно мне помог.
— Мой долг перед вашим родом оплачен, — сказал он. — Но я никогда не забываю добра, и если ты будешь в моих землях, Венислав, с радостью помогу тебе снова.
Волк принял свой получеловеческий облик, и мы пожали друг другу руки. Теперь надо было открыть переход. Мне еще не случалось ходить между мирами самому, но Овсень говорил, что путь только один. Значит, надо настроиться на него. Я закрыл глаза, глубоко вдохнул, чувствуя, как тело наполняет сила, и шагнул. Наверное, это был самый долгий шаг в моей жизни. Показалось, что само время обнимает за плечи, а когда я открыл глаза, вокруг шумел привычный лес, качались из стороны в сторону тонкие березы, величаво качали головами дубы и ели. Где же избушка? Или опять где-то в Терпегории? Но нет, изба стояла на месте.
— Избушка, — шагнул я к ней, — повернись ко мне передом, к лесу задом.
Изба со скрипом развернулась, распахнулась старенькая дверь, и на пороге возникла Баба Яга. Вот только не в том виде, в котором я к ней привык, а в том, который хорошо заучен по сказкам: большой нос с бородавкой на самом кончике, длинная юбка, кофта, рябиновые бусы, седые волосы, один зуб во рту, костяная нога.
— А, Веник, это ты!
И бабуля мигом стала молодой и красивой, сбежала с крылечка и прижала меня к груди.
— Ну как, удалось? — спрашивала она.
— Удалось, — ответил я.
— Покажи!
Я протянул Яге осколки горюн-камня.
— Да, это он, — заворожено прошептала она. — Но что же мы стоим? Проходи, внучек. Я воды нагрею, ужин приготовлю. Расскажешь, что в темных мирах происходит.
Расскажу. Очень подробно расскажу. А Яга уже засуетилась. Корыто само наполнилось водой, печь приветливо запылала огоньком, запахло жареными пирожками. Я вымылся с дороги, а желудок распевал такие рулады, что становилось чуть-чуть стыдно.
— Проголодался, милый? — спрашивала она.
— Да, в тех мирах с едой проблемы.
Я вспомнил мясо Чибиса, и аппетит сразу пропал, но Яга готовила еще вкуснее Хельги с Руславом, поэтому полчаса спустя я сидел на скамье, уплетал пирог и с набитым ртом пытался рассказать, как расправился с циклопом и повстречал Горыныча. А потом, когда все-таки прожевал, добавил тихо:
— Ты знаешь, там, у горюн-камня, я встретил маму.
— Как? — Яга подскочила со скамьи.
— Она говорит, что попала туда случайно, поранилась о горюн-камень и потеряла силу, поэтому никто не смог её найти. Я предлагал ей вернуться домой, но мама привыкла. Местные гномы считают её богиней, приносят жертвы. Меня вот чуть не принесли…
Я поморщился. О том, что жертвы бывали кровавыми, думать не хотелось. Все-таки мама никак не походила на жадную до крови богиню. С другой стороны, стоило вспомнить старые сказки. И ту же Ягу, которая царевичей в печке зажарить хотела.
— Ты кушай, кушай. — Яга ласково погладила меня по голове. — Исхудал-то как! Ничего, бабуля тебя откормит.
Я чуть не поперхнулся. Так и показалось, что второй частью фразы станет «и сожрет». Но, к счастью, только показалось.
— А где все? Как они? — спрашивал я.
— Мы решили, что безопаснее оставаться в Терпегории, — рассказывала Яга. — Туда Черногор еще не добрался, а вот окрестные земли уже покорились ему. Он поднимает мертвые орды и направляет на города и села. Кощей хочет выступить против него, да я отговариваю. Сначала надо было горюн-камень достать, а потом уже сражаться. Теперь он, наконец-то, у нас есть. Благодаря тебе! Спасибо, внучек.
Я покраснел и уткнулся носом в тарелку. Похвала приятно согрела сердце. Хорошо все-таки, когда у тебя есть любящая бабушка.
А Яга убрала пустую посуду со стола.
— Ты поспи, — сказала мне. — Утро вечера мудренее. Утром отправимся в Трепегорию, там тебя заждались, особенно Арина твоя. Будем думать, как заманить врагов в ловушку. Горюн-камень любит кровь. Надо ему её предоставить.
Я действительно безумно устал, поэтому послушался совета Яги. Все наши планы подождут до утра, а мне надо было хоть немного поспать. После сытного ужина разморило, и я сразу же уснул, стоило упасть на лежанку. Мне снился большой черный камень, у которого стояла мама. Она прислушивалась к чему-то, тревожилась, а мне очень хотелось дотянуться до неё, но я не мог.
Повернулся на другой бок — и едва не упал с лежанки, но снова нырнул в сон, а в следующий раз проснулся от грохота в дверь. Подскочил, споткнулся, растянулся на полу, снова подскочил и бросился к двери. Яга, снова в «старушечьем» обличии, уже стояла на пороге.
— А, это ты, Руслав, — утомленно сказала она, пропуская в комнату ворона.
— Русик! — Я кинулся к другу.
— Веник, ты вернулся? — Тот заулыбался и пожал мне руку. — Наконец-то, мы начали беспокоиться.
— Путешествие выдалось не из легких, — усмехнулся я. — Но ничего. Главное, что я добыл то, зачем уходил. А у вас какие новости?
— Новости плохие, — сразу нахмурился Руслав. — Кощей не стал нас слушать и ночью сбежал, пошел к Черногору и попытался в одиночку сразить его мертвые войска.
— И что? — Яга даже побледнела. — Снова стал младенцем?
— Нет. Кощей в плену к Черногора, и тот прислал нам письмо, что согласен обменять его жизнь на источник с живой и мертвой водой.
— А кукиш ему! — воскликнула Баба Яга. — Ничего, Руслав. Горюн-камень уже у нас. И раз Веник проснулся, идем в Терпегорию. Пора положить край бесчинствам Черногора и Черновея!
На том и порешили.
Глава 28
Последний бой — он трудный самый
В Терпегории не ложились спать. Когда я на Сивке подлетел к княжескому терему, навстречу высыпала разношерстная толпа: Марфа, Булат, Васька, Хельга. За ними скромно жалась Ариша.
— Венислав! — Ко мне кинулись разом все, повисли на шее, целуя, обнимая. Васька терся об ноги и громко мурлыкал, а я впервые почувствовал, что дома, и тяжелый путь в темные земли наконец-то завершен.
— Ты достал горюн-камень?
— Как все прошло?
— Рассказывай!
— Оставьте мальчика в покое, — грозно вклинилась в наши ряды Яга, которая ради такого случая тоже заглянула в Терпегорию. — Дайте прийти в себя. А ты, девица, чего жмешься в сторонке?
Арина подошла ближе, протянула мне обе руки, и я сжал прохладные пальчики.
— Здравствуй, — робко сказала она.
— Здравствуй. — Я не удержался и прижал её к груди. — Как ты?
— Ждала тебя, — тихо ответила Ариша. — Я так боялась, что ты не вернешься!
