В ответ мне было многозначительное молчание, а король поморщился и отвел взгляд.
— Мы не просим отказываться от принца окончательно, — поторопилась я успокоить мужчину. — Однако вы должны заставить его определиться. Либо он продолжает служить церкви, но полностью лишается права на престолонаследие, либо отказывается от своей службы паладином и всего себя посвящает учебе в управлении государством и политике. По итогу, кто бы ни был выбран наследником, вначале он должен будет сдать соответствующий тест и проявить себя на практике. Лишь после этого герцогство Крайтон даст добро на передачу власти. Претендентов можете выбирать сами, вплоть до новой женитьбы и рождения молодого наследника. Мы будем лишь в числе комиссии на право передачи полномочий.
— Это действительно так? — помедлив, спросил король.
— Мне нет смысла вас обманывать. Мы сдержим слово, ровно до тех пор, пока и вы будете выполнять свои обязательства, — заложив руки за спину, взглянула я во двор и недовольно нахмурилась. Откуда-то появилось слишком много народу. Что там происходит? Что-то неспокойно мне.
Надо закругляться поскорее и доставать свой толстый… кнут. С пряниками закончили.
— Однако, если вы не согласитесь на сотрудничество, герцогство Крайтон банально объявит о своей независимости. А теперь подумайте, сможете ли вы выстоять против герцогства с сильнейшей армией и боевым опытом в долгой борьбе с монстрами во главе с Чудовищным герцогом и Святой? Еще и с поддержкой дружественных нам демонов? — безжалостно сыпала я угрозами, отчего король серьезно задумался. С церковью он ссориться, конечно, не хотел, однако мои угрозы казались не менее, но и более устрашающими в то время, как от сотрудничества с церковью король почти не получит никакой выгоды. Я же предложила ему весомую «подушку безопасности».
Пока мужчина размышлял, я открыла окно и прислушалась. Толпа столпилась во дворе немалая, и среди нее я даже увидела знакомый блеск позолоченных доспех: Эштон. Но хуже то, что там же обнаружился и Слайвер. Вот это уже проблема. И, судя по всему, мужчины там не приветствиями обмениваются. Прислушавшись к гулу, распознала до боли знакомый голос и невольно скрежетнула зубами. Все потому, что отлично знала, что последует дальше. Мне прекрасно известно, что означает эта демонстративно поднятая рука и нарочито медленное снятие перчатки, палец за пальцем.
Ну, погоди у меня, поганец! Вы думаете, Слай страшен, когда трогают его? Я покажу, как вы все заблуждаетесь!
— У меня есть время подумать? — понуро спросил король.
— Сожалею, но нет, — холодно произнесла я, выпрямившись и осмотревшись в комнате. После решительно подошла к стоящим в углу старомодным доспехам и безжалостно оторвала металлическую перчатку. — Возможно, уже через пять минут у вас не останется иного выбора, кроме как найти иного преемника, ибо ваш принц неминуемо закончится, — процедила я сквозь зубы, а после, под недоумевающим взглядом короля, метнула оторванную перчатку в окно.
* * *
«Нельзя! Нельзя показываться перед Кирой в таком виде. Она не должна видеть меня таким… Она не должна меня бояться… А я… я почти все испортил!» — размышлял я с досадой, сгружая гвардейцев на пол в коридоре дворца.
Позади меня закрылась дверь в кабинет короля, в котором осталась девушка наедине с Гидеоном.
От раздражения и беспокойства появилось непреодолимое желание вернуться и забрать Киру из этого места.
После усилием воли себя остановил и мысленно напомнил:
«Кира — не слабая женщина. Она сможет за себя постоять, особенно перед этим никчемным королем. Я и без того почти помешал ее плану, который она разрабатывала ради меня…» — вспомнил я с огорчением и сжал кулаки сильнее, чтобы сдержать бушующую во мне магию.
Нужно отвлечься. Вновь посмотрев в сторону кабинета, до боли стиснул челюсти, а после заставил себя уйти подальше. Шел, не особо разбирая дороги, пока не вышел на улицу. Хоть и хотел отвлечься, мысли сами собой лезли в голову.
Сколько себя помню, почти всегда мне приходилось справляться со всем самому. Не считая момента, когда покойный герцог подобрал меня и назначил наследником, посторонняя безвозмездная помощь всегда казалась мне чем-то роскошным и недостижимым. За любое действие приходилось платить стократ, порой себе в убыток.
Потому, несмотря на наше почти месячное знакомство, я до сих пор не могу спокойно относиться к действиям этой странной девушки, которая с первого мгновения протянула мне свою руку помощи.
Разумеется, она назвала это — сделкой. Но для меня, кто привык, что за добродетель придется переплачивать, ее условия казались… смехотворными. Напротив, даже ее просьба защитить ее от короны и храма были мне на пользу, в то время, когда ей пришлось столкнуться с десятками трудностей просто вычищая мой дом от «грязи и крыс».
Воспоминания о похищении ее и Эйдана вновь заполнили мысли, а магия вместе с аурой колыхнулись, отчего редкие прохожие всполошились и стали разбегаться.
— Проклятье, — проворчал я, думая, что уже достаточно научился контролировать свои эмоции, но вот же черт, если дело касалось этой девушки, все мое существо выворачивало наизнанку, вытягивая наружу все то, что я так долго в себе подавлял и прятал. Все то, что многие считали во мне… омерзительным и пугающим.
Даже несмотря на жесткий контроль, люди подсознательно меня боялись. Даже те, кого я считал союзниками, невольно чувствовали себя неуютно от общения со мной. То же касалось и демонов, хоть и не в той же степени, как с более слабыми людьми. Даже они… сторонились меня — Чудовищного герцога востока.
Но Кира удивила и тут. Впервые… кто-то смотрел мне прямо в глаза, не отводя взгляда и не испытывая ужаса с потребностью бежать. Принять это было сложно. Насколько бы странной девушкой она ни казалась, какая бы сила в ней ни была заключена, ее спокойствие и откровенное дружелюбие, граничащее с домогательствами, казались подозрительными. Лукавством, коварством и тонким расчетом. Я полагал, что у нее есть скрытая цель, возможно, угрожающая мне или герцогству, и старательно следил, выжидал когда же в ее действиях, словах, тоне, даже взгляде, наконец, проявится намек на истинную причину, или хотя бы несоответствие, на котором ее можно будет поймать на лукавстве.
Стыдно признать, но я одновременно и страшился, и ждал этого момента. С одной стороны, я томился в этой неопределенности. Потому, обнаружив, наконец, этот обман, наверняка, испытал бы что-то вроде облегчения. Неприятная, хоть и привычная правда казалась мне более приемлемой. Однако с каждым днем, несмотря на подозрения, я все чаще ловил себя на одной и той же мысли: «Лишь бы не сегодня. Хочу еще хотя бы день прожить в этом сладком обмане. Еще совсем немного. Пусть она обманывает меня еще один день». И так изо дня в день, до того момента, когда она без тени сомнения или страха, сама того не понимая, пробудила во мне то, что я столько десятилетий старательно подавлял. Всего один поцелуй вытащил на свет то уродливое, что у любой другой наверняка вызвало бы отторжение. Даже меня самого пугали те мысли, которые стали казаться навязчивыми в отношении этой удивительной девушки.
Мне уже было все равно, обман это или правда. Вне зависимости от того, что таилось в мотивах Киры, я уже принял для себя непоколебимое решение удержать эту женщину возле себя во что бы то ни стало.
Сдерживать свою уродливую натуру становилось невыносимее с каждым днем, желание чувствовать ее рядом и полностью обладать девушкой затмевало разум, потому требовалось все мужество, чтобы сдерживаться.
Я отлично помнил ее выражение на лице, выражающее брезгливость и ненависть, когда она рассказывала об одержимости принца Святой в оригинальной истории. И вот я уже сам становлюсь хуже того, кого так долго презирал. Оставалось лишь молиться, чтобы Кира была до последнего в неведении относительно того, что творится в моей голове.
