— То есть одна для упражненья ума, другая для развлеченья, а третья для назидания?-подхватил Трурль. — Понятно. О плате сразу уговоримся или потом?
— Когда построишь машины, потри этот перстень,-отвечал пришелец,- и перед тобою появится мой паланкин; ты сядешь в него вместе с машинами и мигом примчишься в пещеру Гениалона,а там уже выскажешь все желанья свои, которые король по мере возможности безусловно исполнит.
С этими словами он поклонился,подал Трурлю перстень,сверкнул ослепительно и закатился в паланкин; тотчас же паланкин овеяло светлое облако, что-то бесшумно сверкнуло, и Трурль остался один перед домом с перстнем в руке, не слишком довольный случившимся.
— «По мере возможности»!- бормотал он,переступая порог своей лаборатории. — Ох, и не люблю же я этого!Дело известное:едва наступает срок платежа, как всяким учтивостям,церемониям да экивокам приходит конец и начинаются хлопоты, которые часто не дают ничего, кроме шишек…
В ту же минуту сияющий перстень в руке у него дрогнул и отозвался:
— «По мере возможности» объясняется тем,что король,отрекшись от королевства,стеснен в средствах;однако он обратился к тебе,о конструктор,как мудрец к мудрецу,и не ошибся, как вижу, коль скоро говорящий перстень тебя нимало не удивил; не удивляйся же и бедности королевской, ибо плату получишь щедрую, хотя, быть может, не золотом.Но золотом не всякий утоляется голод.
— Что ты мне тут плетешь,перстенек?- отвечает Трурль. — Мудрец, мудреца, мудрецом,а электричество,ионы,атомы и всякие драгоценности,употребляемые для постройки машин, влетают в копеечку.Я люблю договоры ясные, подписанные, с параграфами и печатями;я не падок на всякую мелочь,но золото я люблю, особенно в изрядных количествах,и не стыжусь в этом признаться!Его блеск,его желтый отлив, его милая сердцу тяжесть таковы,что стоит мне высыпать на пол один-другой мешочек дукатов и под приятный их звон по ним покататься, как вмиг светлее становится на душе,словно кто-то внес туда солнышко и зажег.Да, я люблю золото, черт побери!- закричал он, ибо собственные слова слегка его распалили.
— Но к чему тебе золото,получаемое от других? Разве ты не можешь сам его изготовить,сколько душа пожелает?-спросил,сверкнувши от изумления,перстень.
— Не знаю,насколько мудр твой король,- отвечает на это Трурль,- но ты, как я погляжу, совершенно необразованный перстень! Это что же, я сам себе должен золото делать? Да где это видано?! Разве сапожник живет тем, что себе сапоги тачает?Разве повар стряпает для себя, а солдат за себя воюет? А производственные издержки? Ты о них когда-нибудь слышал?Впрочем,золото золотом,но еще я люблю поворчать. А теперь помолчи, мне пора уже за работу браться.
Бросил он перстень в жестянку старую и взялся за дело.Построил три машины в три дня,не выходя из дому,а после задумался,какую бы им придать форму, ибо любил простоту и функциональность.Стал он пробовать всевозможные кожухи; поскольку же перстень то и дело подавал из жестянки голос,Трурль прикрыл ее, чтобы неуместные замечания не мешали работе.
Под конец он покрасил машины- первую в белый цвет,вторую в лазоревый, а третью в черный,затем потер перстень,погрузил машины в паланкин,который немедля явился,сам в нем уселся и стал ждать,что будет дальше. Засвистело, загудело,пыль взметнулась,осела,и Трурль, выглянув через окошко паланкина, увидел,что находится в просторной,посыпанной белым песочком пещере;сперва он заметил несколько деревянных лавок, прогибавшихся под старыми фолиантами, а потом ряд шаров,сияющих дивным блеском. В одном он узнал чужеземца, что заказывал ему машины; в центральном же шаре- тот был побольше и от старости покрыт сетью царапин- Трурль распознал короля, поклонился ему и вышел из паланкина. Король сердечно с ним поздоровался и сказал:
— Мудрость бывает двух видов:одна дает средства действовать, вторая от действий удерживает.Не кажется ли тебе,достославный Трурль,что вторая выше? Ведь лишь безмерно дальнозоркая мысль способна предвидеть отдаленнейшие последствия наших деяний, побуждающие усомниться в разумности оных. А потому совершенство может проявляться в неделании- и мудрость тем-то от разума и отличается, что видит такого рода различия…
— С разрешения Вашего Величества замечу,-отвечал Трурль,- что вашу речь можно истолковать двояко.Либо это деликатный намек, имеющий целью преуменьшить мой труд,то деяние,что вызвало к жизни три машины-рассказчицы, лежащие там,в паланкине.Такое толкование было бы мне не по сердцу,поскольку свидетельствовало бы о скрытом желании уклониться от платежа. Либо имеется в виду лишь доктрина неделания,противоречивая по природе своей. Чтобы иметь возможность не действовать,нужно иметь возможность действовать,ведь тот,кто воздерживается от переворачивания горы из-за отсутствия средств, а утверждает,что выбрал неделание,ибо так велит ему мудрость, лишь выставляет себя на посмешище дешевой видимостью философствования.Неделание надежно,и это все,что можно сказать в его пользу.Делание ненадежно, и в этом его красота; что же касается дальнейших тонкостей этой проблемы, я, если Ваше Величество того пожелает,построю особую машину для диспутов.
— Вопрос об оплате оставим на самый конец той счастливой оказии, которая привела тебя к нам,-молвил король,слегка покачиваясь от скрытой веселости, которую в нем возбудила речь Трурля.-Теперь же,конструктор, сделай милость, будь моим гостем и соблаговоли усесться за этим скромным столом, на лавке, между верных моих товарищей,и поведай о своих деяниях либо об отказе от таковых.
— Прошу меня извинить,государь,-ответил Трурль,- но боюсь, что я недостаточно красноречив; впрочем, меня превосходно заменят три привезенные мною машины; это будет вполне уместно, а заодно мы их испробуем.
— Будь по-твоему,- согласился король.
Тут все уселись в позах, выражающих любопытство и надежду услышать необычайное,а Трурль достал из паланкина железный корпус,выкрашенный в белый цвет, нажал на кнопку и сел по правую руку от Гениалона. И заговорила первая машина:
— Если не знаете истории о множественниках,их короле Мандрильоне,Советчике его Совершенном и Трурле-конструкторе,который сперва Советчика создал, а потом погубил, то послушайте!
Держава множественников знаменита своими жителями,кои тем отличаются, что их там много. Однажды конструктор Трурль, бороздя шафрановые окрестности созвездья Делиры,сбился несколько с курса и увидел планету,которая словно бы вся шевелилась.Снизившись,понял он,что причиной этому толпы,ее покрывавшие, и приземлился, не без труда отыскав несколько квадратных метров сравнительно свободного грунта.Мигом набежали отовсюду туземцы и окружили его, подчеркивая, как много их тут; поскольку,однако,голосили они все разом и наперебой, Трурль довольно долго не мог их понять. Поняв же, спросил:
— Неужто взаправду так вас много?
— Взаправду!!- заверещали они с неслыханной гордостью.- Мы неисчислимы.
— Нас тут что маковых зерен!
— Что звезд на небе!
— Что песчинок! Что атомов!
— Допустим,-ответил Трурль.- Вас много- и что с того?Может, вы без устали пересчитываетесь и тем себя тешите?
А они ему:
— Необразованный ты,чужеземец! Знай же:стоит нам топнуть- и сотрясаются горы, стоит нам дунуть- и ветер деревья валит, как спички,а ежели мы разом усядемся, никто не двинет ни рукой, ни ногой!!
— А зачем это надо,чтобы горы дрожали,страшный ветер деревья ломал и никто не двигал ни рукой, ни ногой?-удивился Трурль.- Не лучше ли,если горы стоят спокойно, ветра нет и каждый чем хочет, тем и двигает?
Страшно они возмутились пренебрежением Трурля к великому их числу и численному величию;топнули они,дунули и уселись,чтоб ему показать, как много их и что из этого следует.Тотчас земля затряслась и рухнула половина деревьев,придавив сидевших под ними; поднявшийся вихрь повалил остальные и расплющил в лепешку еще семьсот тысяч народу; а те, что остались в живых, ни рукой, ни ногой шевельнуть не могли.
— Боже мой!-ужаснулся Трурль,как кирпич в стене застрявший среди туземцев. — Вот горе-то!
Но оказалось, что этим он оскорбил их еще сильнее.
— Дремучий ты чужеземец!-загремели они.- Что значит потеря нескольких сот тысяч для множественников,коих никто исчислить не в силах! Да можно ли вообще считать потерею то,чего и заметить нельзя? Ты убедился, сколь могущественны мы притопом,дутьем и присядом,а то ли еще было бы,возьмись мы за дела поважнее!
— И в самом деле,-заметил Трурль,-не думайте,будто образ мышления ваш мне непонятен.Уж так повелось: все огромное и многочисленное вызывает к себе уважение.К примеру,прогорклый газ,вяло блуждающий по дну полусгнившей бочки, ни у кого не в почете;но пусть его наберется на Галактическую Туманность — и все приходят в изумление и восторг. А это все тот же прогорклый и зауряднейший газ, только что очень много его.
