— В жизни бы не догадался, Гастрит. Я думал, борт он и есть борт. Впереди что-то вроде груды бревен, ярдах в сорока, кажется, ничего особо серьезного, а высоко справа я вижу слабый свет — не могу сказать, как далеко.
Ваймс пригнулся, и зазубренное бревно отскочило от дальней стены рубки.
Лоцман, судя по всему, освоился с ситуацией.
— Так, командор, это, наверное, маяк Джексона, я исключительно рад его видеть. Теперь я знаю, где нахожусь, и заодно нашел уцелевшие часы. Буду вам очень признателен, если вы спуститесь вниз и попросите Десять-Галлонов отцепить баржи. На одной из них сидит фермер. Лучше взять его на борт, пока не прорвало затор.
— И сотни гоблинов, Гастрит.
— Ну и ладно. Кому они нужны?
Несколько мгновений Ваймс смотрел во тьму — и в другую тьму за ее пределами, и она сказала: «Развлекаешься, да, командор? Сэм Ваймс ведет себя как положено Сэму Ваймсу — во мгле, под дождем, среди опасностей, потому что он стражник. Он не поверит, что Стратфорд мертв, пока не увидит труп. Ты это знаешь. Некоторые получают удовольствие, убивая. Ты видел, как Стратфорд выскочил из рубки, но на лодке столько веревок и удобных мест, чтобы зацепиться, а этот сукин сын ловкий и жилистый. Ты знаешь, что он как пить дать вернется. Двойная опасность, командор Ваймс, слишком много фишек на доске. Гоблины, которых надо спасти, убийца, которого надо поймать, и не забывай, жена и маленький сын ждут, что ты вернешься…»
— Я помню!
«Разумеется, помнишь, командор Ваймс, — продолжал голос. — Конечно, помнишь. Но я тебя знаю, и даже на солнце есть пятна. Тьма всегда будет в тебе, мой упрямый друг».
А потом реальность то ли вернулась, то ли отступила, и Ваймс сказал:
— Мы возьмем гоблинов на борт, Гастрит, потому что… Да, потому что они — улика в важном полицейском расследовании.
Нахлынула очередная волна, и на сей раз Ваймс повалился на палубу, которая стала чуть мягче благодаря ковру из листьев и веток. Когда он поднялся, мистер Силлитоу переспросил:
— Полицейское расследование? Что ж, «Сисси» — друг закона, но, сэр, они адски воняют, верьте слову! И быков они перепугают насмерть.
— Думаете, быки и без них не перепугались? — спросил Ваймс. — Э… впереди справа небольшой затор из бревен. Слева все чисто. — Он потянул носом воздух. — Судя по запаху, сэр, быки уже изрядно разнервничались. А вы не можете просто причалить к берегу?
Силлитоу горько рассмеялся.
— Сэр, сейчас нет никаких берегов, во всяком случае, таких, к каким я бы рискнул пристать. Я знаю реку. Она зла, и позади нас гребаный затор. Я не могу остановиться, это все равно что тормозить бурю. Вы подписались на долгое путешествие, командор. Либо мы промчимся до самого моря, либо сложим руки, помолимся богам и умрем, — он отдал честь. — И все-таки я вижу, сэр, что вы человек, который делает то, что нужно, и, ей-богу, возражать я не стану. Вы настоящий мужчина, командор Ваймс, и да хранят вас боги. Да хранят они всех нас!
Ваймс сбежал по ступенькам и, направляясь по вздымающемуся полу к двери хлева, по пути перехватил Фини.
— Живей, парень, надо отвязать баржи. Их слишком тяжело тащить. Мистер Десять-Галлонов? Давайте откроем эти двери. Мистер Силлитоу назначил меня здесь главным. Если хотите возразить, пожалуйста.
Великан даже не попытался спорить и кулаком растворил двери.
Ваймс выругался. Мистер Силлитоу был прав. Позади слышался рев, и река, полная блеска молний и синего огня, мчалась по долине, подобная приливной волне. Несколько секунд он стоял как загипнотизированный, а потом пришел в себя.
— Так, Фини, начинай пересаживать гоблинов на лодку, а я схожу за нашим фермером. Чертова руда пускай идет на дно.
В ослепительном свете молний, осветивших дерьмовый затор, Ваймс дважды прыгнул и оказался на барже, с которой доносился крик перепуганной птицы. Вода лила с него ручьями, когда Ваймс откинул люк и крикнул:
— Мистер Ляпсус! Нет, только не начинайте ловить кур! Лучше фермер без кур, чем куры без фермера! И потом, они, скорее всего, выплывут, или улетят, или еще что-нибудь!
Он уговорил перепуганного Ляпсуса, перепрыгнул на следующую баржу и обнаружил, что она по-прежнему полна ошалевших гоблинов. Фини выглядывал из-за открытой дверцы на корме «Сисси», и сквозь рев и свист бури Ваймс услышал крик:
— Мистер Десять-Галлонов не разрешает, сэр! Он говорит, никаких гоблинов!
Ваймс оглянулся, потом вновь посмотрел на Фини.
— Ладно, сынок, пригляди за гоблинами, а я побеседую с мистером Десять-Галлонов.
Он перебросил Ляпсуса на палубу «Сисси», поискал глазами Десять-Галлонов и покачал головой. Какой стражник получился бы из этого парня, если руководить им должным образом! Ваймс вздохнул.
— Мистер Десять-Галлонов? Я уже сказал, что мистер Силлитоу дал мне карт-бланш. Может, договоримся?
— В карты я не играю, и знать не знаю никакой Бланш, — прорычал гигант, — и на лодке никаких гоблинов не будет, усек?
Ваймс невозмутимо кивнул и утомленно опустил взгляд.
— Это ваше последнее слово, мистер Десять-Галлонов?
— Да, черт возьми!
— Ладно. Теперь моя очередь.
Десять-Галлонов рухнул, как поваленное дерево, и отключился.
Улица всегда с тобой.
В уличном университете Ваймс постиг, что драка — это наука. Наука сделать так, чтобы противник оказался мордой вниз на земле как можно быстрее и при минимуме усилий. Потом, разумеется, появлялась масса приятных возможностей и время, чтобы их обдумать. Но если ты хотел драться честно — или, по крайней мере, честнее, чем в большинстве случаев, — тогда нужно было знать, как бить, куда и под каким углом. Бережно хранимый латунный кастет, конечно, был опциональным, хоть и весьма полезным дополнением, но, с точки зрения Ваймса, который растирал пальцы, чтобы восстановить кровообращение, любой суд, посмотрев на Десять-Галлонов, простил бы ему даже удар кувалдой.
Он взглянул на кастет. Тот даже не погнулся. Старое доброе анк-морпоркское ноу-хау. «Пускай у деревни мышцы, но у города технологии», — подумал Ваймс, убирая кастет обратно в карман.
— Так, Фини, давай займемся гоблинами. Найди Вонючку, он среди них главный.
Похоже, Вонючка действительно был среди них главным. Ваймс так и не понял, что он такое на самом деле, но гоблины, подстегиваемые хриплыми окриками Вонючки, прыгали, как безобразные газели, на борт «Сисси» мимо Ваймса. Он мельком взглянул на ревущую смерть позади, в последний раз перескочил на «Сисси» и помог Фини закрыть и запереть дверцы. Иными словами, тяга пропала, и быки в трюме полной грудью вдохнули запах гоблинов. По мнению Ваймса, он не был таким уж скверным, если к нему привыкнуть — скорее алхимическим, нежели помойным, — но снизу послышались крики, и лодка задергалась: быки попытались пуститься наутек.
Ваймс, не обращая внимания на рывки, проорал:
— Отпускай баржи, старший констебль! Надеюсь, ты знаешь, как!
Фини кивнул и открыл люк в полу. Оттуда полетели брызги и перестали, как только он опустился на колени и сунул в отверстие руку.
— Надо несколько раз повернуть, командор, и они отвяжутся. На вашем месте я бы за что-нибудь уцепился, когда железная руда нас покинет.
Ваймс выбрался из толпы перепуганных гоблинов, осторожно подтянулся по трапу в рубку и похлопал Гастрита по плечу.
— Мы в любую минуту отпустим баржи!
Лоцман, продолжая цепляться за штурвал и вглядываться во мглу, коротко кивнул. В рубке приходилось орать, чтобы быть услышанным. Ветер и обломки вышибли все стекла.
Ваймс посмотрел в заднее окно и увидел огромную, стремительную, переплетенную молниями лавину стволов, грязи и крутящихся камней. Затор приближался. На мгновение ему показалось, что он разглядел обнаженную мраморную женщину, которая неслась вместе с прочим мусором и придерживала свое мраморное одеяние, словно защищая от бури последние остатки скромности. Ваймс сморгнул, и она пропала. Может быть, ему померещилось… Он крикнул:
— Надеюсь, вы умеете плавать, сэр?
И тут гребаный затор их настиг, и призрак по имени Стратфорд вскочил в окно и, к своему огромному удивлению, был сбит с ног Ваймсом.
— Думаешь, я вчера на свет родился? Думаешь, я тебя не ждал?
Стратфорд вывернулся из его хватки, развернулся и выбросил кулак, от которого Ваймс почти увернулся. Удар оказался сильнее, чем он ожидал, и, надо было отдать этому дьяволу должное, Стратфорд умел защищаться. А еще, к сожалению, он был моложе Ваймса. Намного моложе. Да, убийцу можно распознать по глазам, по крайней мере, после того, как он убьет хотя бы троих и останется безнаказанным. В его глазах появляется выражение, которое, наверное, бывает и у богов. Но убийца в процессе убийства, как правило, полностью поглощен своим занятием, он постоянно просчитывает действия наперед и черпает откуда-то ужасающую силу. Если отрубить ему ногу, он, скорее всего, не заметит этого, пока не упадет. Никакие фокусы не помогали, а пол был скользким от обломков и мусора. Они боролись и лягались, катаясь по палубе рубки, и Стратфорд одерживал верх. Когда Ваймс в последний раз прилично ел, пил и спал?
