— Девять месяцев, — сказал он, наконец.
— Ну что же, я полагаю, если мы все как следует потрудимся, то девять месяцев нестабильной работы системы это не так уж и…
— Девять месяцев полной остановки, — сказал мистер Пони.
— Не говорите глупостей!
— Я не глупец, сэр, вот уж спасибо, — резко ответил Пони, — мне понадобится найти и обучить новых специалистов, потому что многие наши старые бригады не вернутся к нам ни за какие деньги. Если мы остановим «Путь», я смогу использовать на ремонтных работах семафорщиков, они, по крайней мере, хорошо знают свои башни. И мы сможем сделать гораздо больше, если нам не придется таскать за собой и устанавливать «ходячие башни». Давайте начнем с чистого листа. Сейчас наши башни недостаточно надежны. Добросерд, когда строил их, вообще не рассчитывал на такую интенсивную эксплуатацию. Девять месяцев полной остановки, господа.
Он хотел сказать, о, как он хотел сказать это: «мастера». «Вы знаете, что это слово значит? Это человек, у которого есть гордость, это человек, который увольняется, если его заставляют в спешке делать плохую работу, и ему плевать, сколько денег вы ему предложите. А теперь я нанимаю на должности „мастеров“ людей, которым и мастерскую-то не доверили бы подметать. Но вас это не волнует, потому что если человек не полирует весь день своей задницей кресло, то для вас без разницы отходил он семь лет в учениках или это идиот, который у молотка ручку найти не может».
Он не сказал всего этого вслух, потому что хотя у старого человека гораздо меньше будущего, чем у двадцатилетнего, но зато старик к этому будущему относится гораздо бережнее…
— А побыстрее никак нельзя? — спросил Спрятли.
— Мистер Спрятли, если удастся уложиться всего в девять месяцев, то считайте, что нам повезло, — сказал Пони, снова фокусируясь на текущих событиях, — если вы не хотите останавливать передачу сообщений, то я, возможно, справлюсь за полтора года, при условии что найду достаточно людей и вы сможете выделить достаточно денег. Но перебои в работе будут каждый день. Работа будет хромать, сэр.
— Этот фон Губвиг обскачет нас за девять месяцев! — воскликнул Зеленомяс.
— Мне жаль, сэр.
— И во сколько нам это все обойдется? — сонно спросил Позолот, не открывая глаз.
— Так или иначе, сэр, я полагаю, не менее двухсот тысяч, — ответил Пони.
— Это просто смешно! Мы за весь «Путь» заплатили меньше! — взорвался Зеленомяс.
— Да, сэр. Но, видите ли, техническое обслуживание нужно делать постоянно, сэр. Башни износились. В прошлом Сектябре был сильный ураган, а потом еще эти проблемы в Убервальде. А мне не хватает рабочих рук. Если не делать техническое обслуживание вовремя, маленькие поломки быстро становятся большими. Я направлял вам множество докладов, джентльмены. А вы дважды урезали мой бюджет. Мои люди и так творили чудеса при недостатке…
— Мистер Пони, — тихо сказал Позолот, — я думаю, здесь имеет место конфликт культур. Будьте так добры, подождите пожалуйста в моем кабинете. Игорь сделает вам чашечку чаю. Спасибо.
Когда Пони ушел, Зеленомяс сказал:
— Знаете, что меня беспокоит?
— Поведай нам, — сказал Позолот, складывая руки на своем дорогом жилете.
— То, что здесь нет мистера Косого.
— Он просил его извинить. Говорит, его задержали неотложные дела, — пояснил Позолот.
— Мы самый крупный его клиент! Что может быть важнее нас? Его здесь нет, потому что он не хочет здесь присутствовать! Чертово старое умертвие чует проблемы и никогда не появляется там, где дела идут плохо. Он всегда выходит сухим из воды, благоухая, как чайная роза!
— Ну по крайней мере этот запах поприятнее, чем его обычный аромат формальдегида, — заметил Позолот, — без паники106, джентльмены!
— Кое-кто определенно в панике, — заметил Спрятли, — только не говорите мне, что этот пожар в Почтамте был случайностью! Верно? И что случилось с бедным Жириком Слеппнем, э?
— Успокойтесь, друзья, успокойтесь, — сказал Позолот.
«Они просто банкиры, — подумал он, — они не охотники, они падальщики. Никакого предвидения».
Он дождался, пока они успокоятся и начнут смотреть на него с тем странным и несколько испуганным выражением, какое возникает на лицах богатых людей, когда они полагают, что им грозит опасность стать бедными.
— Я ожидал чего-нибудь в этом роде, — сказал он, — Витинари хочет разорить нас, вот и все.
— Взяткер, ты же знаешь, что у нас будут большие проблемы, если «Путь» прекратит работу, — сказал Мускат, — у некоторых из нас есть… долги, которые нужно обслуживать. Если «Путь» остановится навсегда, люди начнут… задавать вопросы.
«О, эти паузы, — подумал Позолот, — „растрата“ такое неприятное слово».
— Нам приходится с большим трудом добывать средства, — сказал Спрятли.
«Да уж, тебе, наверное, непросто сохранять честное лицо перед твоими клиентами», — подумал Позолот. Вслух он сказал:
— Полагаю, нам нужно оплатить ремонт, джентльмены, думаю, нужно.
— Двести тысяч? — вскричал Зеленомяс, — да где мы возьмем такие деньги?
— Вы уже их получили, — тихо сказал Позолот.
— Да что это значит? — запротестовал Зеленомяс с несколько наигранным возмущением.
— Бедняга Криспин приходил повидать меня в ночь перед смертью, — Позолот был холоден, как шесть дюймов снега, — бормотал про страшные вещи. Не смею даже все это повторить. Он, похоже, думал, что за ним следят. И он буквально насильно всучил мне небольшую тетрадь. Излишне говорить, что теперь она надежно спрятана.
В комнате повисла тишина, и она становилась все глубже и напряженнее, по мере того как несколько отчаявшихся мужчин быстро и напряженно размышляли. По своим стандартам, они были честными людьми, делали только то, что как они знали или подозревали, делают все остальные, никогда напрямую не пачкали руки в крови, но теперь они ощущали себя как люди посреди замерзшего моря, услышавшие треск льда.
— Я сильно подозреваю, что понадобится немного меньше двухсот тысяч, — утешил их Позолот, — Пони был бы полным дураком, если бы не попросил денег с запасом.
— Ты не говорил нам об этом, Взяткер, — обиженно сказал Спрятли.
Позолот взмахнул руками.
— Чтобы копить надо мозгами шевелить! — сказал он, — почта? Фокусы и ловкость рук. О, фон Губвиг полон идей, но это все что у него есть. Он наделал шуму, но на долгую гонку у него не хватит выносливости. Может даже оказаться, что он оказал нам услугу. Вероятно, мы были… немного ленивыми, немного вялыми, но мы сделаем выводы! Подхлестнутые конкуренцией, мы потратим несколько сот тысяч долларов…
— Несколько сот? — простонал Зеленомяс.
Позолот жестом заставил его умолкнуть и продолжал:
— …несколько сот тысяч долларов на напряженный, важный системный пересмотр всей нашей организации, сфокусировавшись на наших ключевых преимуществах и сохраняя полную кооперацию с сообществами, которым мы с гордостью служим. Мы честно признаем, что наши энергичные попытки мобилизовать несовершенную инфраструктуру, доставшуюся нам от прежних владельцев, были не полностью удовлетворительными, и будем надеяться, что наши драгоценные и лояльные клиенты вместе с нами благополучно минуют следующие несколько непростых месяцев, в течение которых мы в тесном синергетическом единении с нашим обновленным менеджментом потратим на достижение совершенного качества слуг. Вот в чем наша миссия.
Повисло потрясенное молчание.
— Таким образом, мы нанесем ответный удар, — заключил Позолот.
— Но вы сказали несколько сот…
Позолот вздохнул.
— Да, я сказал. Доверьтесь мне. Это игра, джентльмены, и побеждает в ней тот, кто может обернуть проблемы себе на пользу. Я ведь немало уже сделал, так? Еще немного денег, и правильное отношение будет с нами навсегда. Я уверен, что вы найдете еще немного денег, — добавил он, — там, где по ним не будут скучать.
Это было уже не молчание. Это было больше, чем молчание.
— Что вы имеете в виду? — спросил Мускат.
— Растрата, кража, злоупотребление доверием, незаконное присвоение средств… люди могут быть так грубы, — сказал Позолот.
Он снова раскинул руки и на его лице появилась сияющая улыбка, как солнце между грозовых туч.
— Джентльмены, я понял! Деньги нужны чтобы работать, двигаться, расти, а не для того чтобы их прятали в сейфе. Бедный мистер Слеппень полагаю, не понимал этого. Слишком много беспокоился, бедняга. Но мы… мы бизнесмены. Мы-то понимаем такие вещи, друзья.
Он оглядел лица людей, которые теперь поняли, что дергали за хвост тигра. Это была отличная игра, пока неделю назад дела не пошли наперекосяк. И не то чтобы они не могли прекратить. Могли. Это не было проблемой. Проблема была в том, что тигр теперь знал, где они живут.
