Петеру стало приятно:
– Тут есть пройти слух, что вы – главная по птицам.
– Сущая правда, хотя я догадываюсь, кто тебе это выболтал. Но коль скоро вы послы иноземные, то я пока не стану обременять вас своим присутствием. Располагайтесь. Подождём Михайлу Ломоносыча.
– А кто это? – спросил скунс.
– Наш голова. Начальник.
Лисёна раскланялась и удалилась, стараясь держаться аристократично. Грациозно вилял хвост, острый нос торчал вверх, брови взыгрывали при каждом шаге, – короче, принцесса, а не плутовка.
Покинув овраг, Василиса отправилась на поиски Колючего, благо его след не взял бы только безносый. Лиса двигалась трусцой, мысленно нахваливая себя за сообразительность. Это здорово, что она удержалась от соблазна тут же схватить Петера и убежать с ним прочь, чтобы потом съесть этого толстенького аппетитненького петушка… Перед глазами Лисёны всплыл образ гамбургского тенора, и пасть мгновенно наполнилась слюной.
– Позже, подруженька, позже, – прошептала Василиса.
У австралийца слишком длинные и сильные задние лапы. Догнал бы непременно. И морду набил бы, он же боксёр. Да они ещё и послы! Будет сложно. Это какой скандал разразится, если все узнают, что германский посол съеден. Тут хитрее надо. Во-первых, предупредить всех, кто захочет позариться на иностранцев, ни в коем случае их не трогать. Во-вторых, найти Ломоносыча. Убедить, что петух в ранге посла – это оскорбление. Предложить свои услуги, мол, задеру пернатого, ты принесёшь извинения, а иноземье пришлёт нового.
И все останутся довольны. Особенно Лисёна.
У Колючего был товарищ – тамбовский волк. Волка звали Серёгой.
Серёга жил наособицу. Раньше он работал в бригаде санитаров леса, но потом из-за чего-то поцапался с руководством и ушёл, завёл частную практику. Семьи у Серёги не было, был товарищ – ёж.
Неудивительно, что при таком раскладе Серёга был хмурым, весьма задумчивым и любил пожевать особый гриб, после которого жизнь казалась лёгкой, а голова – ещё легче. Правда, наутро и жизнь, и голова были тяжелее некуда.
Вот и в то славное утро, когда Колючий получил оскорбительную метку Вонючки Сэма, Серёга отходил от «вчерашнего».
Ёж чувствовал себя опозоренным. Кому пожаловаться? Конечно, единственному товарищу.
Пробравшись в балку, где обычно ночевал волк, Колючий громко возопил:
– Серый! Ты тут, я знаю! Дело есть!
Из зарослей донёсся слабый стон.
– Вона как, снова грибов нажрался, – проговорил ёж и полез в кусты.
Серёга лежал на мхе. Серая шерсть поблекла и беспорядочно торчала клоками. Красные глаза несмело выглядывали из-под опущенных век. Некогда покалеченная морда была кривее, чем обычно. Нос был сухой и горячий. Короче, полная трагедия организма.
– Скучно мне, Колючий, – выдохнул волк. – И скучно, и грустно, аж выть охота.
– Так ты повой, – предложил ёж.
– Мы, волки, летом не воем. Такой у нас порядок.
– Так кто ж тебя услышит? Ты же одиночка!
– Вот! Сыплешь соль на рану, издеваешься… – Серёга скорбно поглядел на друга.
– Прости, Серый, – сказал Колючий. – Я вообще-то по делу. Заодно отвлечёшься от грусти своей, развеешься. Слухай сюда. Ты у нас типа санитар. А тут какие-то новые звери возникли. Пёс их знает, вдруг они слабые и больные? Между прочим, енот ихний по-любому больной.
– Кстати, – волк открыл правый глаз, – ты сам пахнешь весьма нездорово.
– Так это как раз он меня и облил, енот этот чёртов!
– Колючий, не пугай меня. – Теперь Серый глядел на товарища обоими глазами. – Не вздумай заболеть и ослабнуть. А то ведь я клятву давал…
– Укуси тебя оса за язык! – Ежа аж передёрнуло от Серёгиных слов.
– Не ерепенься, шучу, – произнёс волк. – Будь другом, принеси лучше водички, а?
– Так уж и быть, спасу тебя, шутника.
Колючий сбегал к ручью, сорвал широкий лист лопуха, зачерпнул воды и притащил приятелю.
Серёга с немой благодарностью вылакал. В налитых кровью глазах появились огоньки.
– Рассказывай, что за новички.
Ёж, как мог, описал циркачей и свою с ними встречу. Волк внимательно выслушал, иногда задавая уточняющие вопросы и произнося ободряющие возгласы.
– Что ж, – сказал он, когда Колючий закончил. – Диагноз ясен. Петухом пусть занимается Василиса, а вот остальные, надо полагать, мои пациенты.
– Шишку тебе сосновую, а не пациентов! – раздался голосок лисы.
Она давно подслушивала разговор друзей и теперь вышла из укрытия.
– Ишь ты, вспомни о тебе – и здрасьте-пожалуйста, – усмехнулся Серёга. – Так что ты там протявкала про шишку?..
Василиса явственно почуяла угрозу и заулыбалась:
– Ты не злись, пожалуйста. Только эти звери – иностранные послы.
– Ну, Лисёнища, ты меня изумляешь, – проговорил волк. – Чего только не сочинишь, чтобы всё тебе досталось! Такой ерунды ты ещё никогда не выдумывала.
– Клянусь ближайшим курятником, не вру! Все они – важные персоны. Тот, который Колючего облил, вообще армией меня пугал. Кстати, Колючий, ты по-прежнему пахнешь незабываемо. – Лиса одарила ежа издевательской улыбкой. – Надо срочно позвать Михайлу.
– Где ж его взять-то? – спросил Серёга.
– Эх, темнота, – сказал Колючий. – Дятла надо слушать! Михайло Ломоносыч у нас в дальнем малиннике. Любит, старик, сладким побаловаться. Вот помню, в прошлом году он туристов на дерево загнал, весь сахар у них сожрал и сгущёнку початую вылизал. Потом, правда, долго порезы на языке залечивал, но говорил, что удовольствие того стоило.
– Брось балаболить, – призвала Лисёна. – В северном малиннике или южном?
Ёж почесал макушку, морщась от лёгкой боли – короткие колючки впивались в пальчики.
– Не помню. Надо Стук Стукыча попытать.
– Где ж его ловить прикажешь?
Колючий покровительственно похлопал Василису по спине:
– Держись меня, и будет тебе счастье. Ну-ка, пододвинься ближе.
Лиса подсела к ежу и волку, стараясь не обращать внимания на запах, исходивший от Колючего. Ёж склонил голову к собеседникам и зашептал:
– Вш-сш-кш-вш… Зш-нш-вш-кш… Тш-хш-сш…
– Чиво? – протянула Лисёна.
– Ничего! – ответил ёж и вновь зашептал, теперь разборчиво: – Чуете, как тихо стало?
Лиса и волк прислушались. Действительно, смолкли распевки птиц, щелчки, шорохи, даже ветер, казалось, замер. В этой неестественной тишине еле заметно захлопали маленькие крылья.
– Вот и наш стукачок, – обрадованно прошипел Колючий. – Так он и узнаёт все секреты…
– Эй, дятел! – крикнула Василиса. – Помощь нужна.
– ТУК! – раздалось откуда-то сверху.
– Вызванный нами дух готов сотрудничать, спрашивай, – перевёл ёж.
– Знаешь, где сейчас Михайло Ломоносыч?
– ТУК!
– Знает.
– Да я поняла, – отмахнулась Лисёна. – Он в малиннике?
– ТУК!
– В северном или южном?
– ТУК… ТУК-ТУК!!!
Лиса растерянно посмотрела на Колючего:
– Что он сказал?
– Учись задавать вопросы, – пробормотал ёж.
– Какой ёмкий язык! – подивилась рыжая.
– Это я тебе говорю: учись задавать вопросы. Он дятел, а не академик.
– А! – Лисёна хлопнула себя по лбу. – Эй, Стук Стукыч! Михайло-то в северном малиннике?
– ТУК-ТУК!
– В южном?
– ТУК!
– Спасибо! – Василиса повернулась к ежу и волку: – Что ж, побегу за нашим главой. А вы не вздумайте послов обижать! Ломоносыч из вас коврики понаделает, если оскандалитесь.
– Ежовый коврик – это модно, – негромко рассмеялся Серёга.
– Волчий – более классический вариант, лучше раскупается, – пробурчал Колючий.
– Ладно, боевая ничья, – примирительно сказал Серый.
Лисёна припустила к малиннику.
Друзья проводили её взглядами и, не сговариваясь, отправились к оврагу. Серёга хотел посмотреть на диковинных визитёров, а Колючий жаждал возмездия.
В стане беглых циркачей был военный совет. Собравшись в берлоге, петух, скунс, кенгуру и шимпанзе принялись обсуждать стратегию поведения. Случайно рождённую байку о том, что они заморские послы, звери признали очень удачной. Их самозваный статус давал им неприкосновенность и уважение. Случился небольшой конфликт, когда стали выяснять, кто придумал удачную ложь. Петер разочаровал всех, сказав, что впервые слово «посол» употребила сама Лисёна.
– Какие замечательные простаки, – добавил Петер. – Сами есть придумывайт неправда. Просто рай для обманщик.
– Не люблю афёры, – проговорил кенгуру. – Но у нас нет другого выхода…
Четвёрка решила и дальше выдавать себя за послов. Скунс призвал друзей быть понаглее. Эм Си с ним согласился, Петер предостерёг:
– Я просить вас не переигрывать! В конце концов, вы есть представители своих стран.
