— И чья, ну чья это была идиотская идея — вставать в такую рань? — наверное, в сотый раз проворчала я.
Со всевозможным терпением Этьен снова попытался воззвать к моему здравому смыслу.
— Пойми, тут люди занятые, им два дня на полеты тратить несподручно, а так мы к ночи вернемся, и они уже завтра смогут устроить совещание в верхах. И, — о, это что-то новенькое, — тебя же никто не заставляет лететь. Ложись и спи.
— Всегда б ты был таким заботливым, — пробормотала я себе под нос, смирившись с тяжкой долей.
Когда я красила мордочку, Этьену позвонили.
— Да? Уже выходим, — ответил он и, повернувшись ко мне, сообщил: — Пошли, кокетка, хватит марафет наводить.
У дверей гостиницы нас поджидал весьма вместительный флаер, под завязку набитый донами. Глава клана Сан-Пьере очень удивился, увидев меня, но лишь приветливо улыбнулся и дал сигнал к отправлению. Добравшись до космопорта, мы погрузились в уже знакомую яхту, и я выбрала для себя самый разумный вариант времяпрепровождения — немедленно завалилась спать. Где-то на середине пути меня потревожил Этьен, тоже решивший компенсировать ночной недосып и решительно отвоевавший нагретое место.
Разбудил нас дон Андони. Яхта подошла уже вплотную к тоннелю, и для переговоров с пиратской станцией требовалось присутствие Этьена, иначе могли и расстрелять, не особо церемонясь. Поняв, что подремать все равно больше не удастся, я встала с постели и вместе со всеми поплелась в рубку.
И прыжок, и операция «Пароль-отзыв» прошли без сучка, без задоринки, так что вскоре на экране рубки возник мусульманский крейсер.
— Вот, пожалуйста, извольте видеть, — прокомментировал Этьен. — Один из десяти крейсеров, построенных вашими друзьями с Майяха. Желаете взглянуть изнутри?
Нестройный хор голосов сообщил, что, да, желают, и яхта направилась к стыковочному шлюзу. Пока происходил маневр, Этьен успел прочитать аркадианским донам небольшую лекцию о военных крейсерах, по ходу сообщив подробности о защитных экранах и продемонстрировав на живом примере, где находятся плазменные пушки. Изумленные слушатели молча внимали. Наконец стыковка завершилась, и пират с хозяйским видом взмахнул рукой.
— Джентльмены, прошу на экскурсию.
Все в том же изумленном молчании доны форсировали переходной коридор, и, лишь оказавшись внутри самого настоящего военного крейсера, они принялись с интересом его разглядывать, переговариваясь между собой. Этьен и Ким изображали из себя гидов, то и дело обращая внимание посетителей на то, что крейсер совершенно новый. Вся прогулка была пронизана одной мыслью: неужели мы построили бы эту махину с целью ввести вас в заблуждение? Нет, мы бы построили другой, гораздо лучше.
Судя по заметно вытянувшимся лицам посетителей, они были вполне согласны с капитаном, а посему перестали беззаботно отмахиваться от очевидного, проникнувшись серьезностью своего положения. Примерно через час дон Трелони сказал:
— Большое спасибо. Думаю, мы увидели достаточно, пора возвращаться.
Этьен шепнул пару слов Киму, после чего вся компания вновь погрузилась на яхту и отправилась в обратный путь. На сей раз спать мне совершенно не хотелось, и я всю дорогу просидела у экранов, любуясь видом Аркадии из космоса. Этьена же плотно оккупировали весьма обеспокоенные доны, и он был вынужден отвечать на их бесчисленные вопросы. Когда уже казавшийся мне бесконечным полет подошел к концу, нас снова поблагодарили и проинформировали, что о своем решении сообщат завтра утром. Этьен рассыпался в ответных любезностях, и мы отбыли восвояси.
Всю оставшуюся в нашем распоряжении часть ночи я занималась самым подходящим делом, а именно — обдумывала всевозможные способы выполнить обещание, данное Мустафе аль-Рашиду. Точнее, освободить шейха было совсем не сложно — мне удалось мимоходом выяснить у Этьена, где его держат, а вот что потом? Просто отпустить его на все четыре стороны означало срыв наших хитроумных планов по привлечению к аркадианским разборкам военных сил пиратского адмирала, а это приводило к тому, что Этьен не вернется капитаном на «Ренуар».
— Не годится категорически, — констатировала я. — Думай еще.
— Что? Прости, я не расслышал, — переспросил Этьен.
— Ничего. Это я так… сама с собой, — невинно улыбнулась я. — Давай лучше десерт закажем.
Десерт мы съели, в желудке не осталось места даже для глотка любимого мартини, а голова по-прежнему радовала полным отсутствием каких-либо намеков на плодотворные идеи. И никаких изменений в положительную сторону не предвиделось, главным образом потому, что неутомимый капитан приложил максимум усилий по приведению меня в состояние, когда думать — это последнее, чем хочется заниматься. Через пару часов мы снова умудрились проголодаться и заказали шампанское и легкие закуски в номер.
— Кутить так кутить! — воскликнул щедрый Этьен.
С энтузиазмом согласившись, я выкинула из головы ненароком затесавшиеся туда мысли про мой лайнер, улетающий завтра в двадцать три ноль-ноль, и со всем пылом отдалась чрезвычайно приятным безумствам. Около шести мы утихомирились и приняли очень здравое решение — попробовать поспать.
Я честно пыталась… Но как только я закрыла глаза, меня захлестнула жгучая тревога за тех, с кем мне довелось столкнуться в последние недели, начиная с Мустафы аль-Рашида и заканчивая жителями целых планет, например Аркадии. Промучившись некоторое время и попутно злясь на безмятежно посапывающего рядом капитана, я сдалась, вылезла из постели и спустилась вниз, где, попросив администратора раздобыть мне расписание ближайших рейсов из космопорта, отправилась в бар трезветь методом пития кофе. Когда во второй чашке осталось не больше пары глотков, мне принесли небольшой список. Я быстренько пробежала его глазами, удовлетворившись результатом, закончила потребление тонизирующего напитка и отправилась выполнять неосторожно данное обещание.
Для начала пришлось вернуться в номер и дополнить свой наряд — кепку на голову, парализатор в карман, — после чего я сгребла документы Этьена вместе с его одеждой и выскользнула за дверь. Если верить капитану, мусульманского шейха держали на последнем этаже, куда я и направилась, изо всех сил стараясь делать вид, что иду в собственный номер с ночной гулянки. Достигнув вроде как нужной, но ничем от всех прочих не отличающейся двери, я привычно вскрыла бутафорский замок, единственным назначением которого было внушить чувство защищенности доверчивым жильцам, и проникла в номер.
— Что вам тут надо? — тут же раздался гневный окрик.
Вздрогнув от неожиданности, я повернулась и увидела сидящего на диване перед телевизором совершенно незнакомого мужчину.
— Простите, — залепетала я, — кажется, я ошиблась номером.
— Да, наверное, — спокойно ответил он. — Будьте так любезны, покиньте мой.
— Конечно… — Я судорожно искала повод задержаться и начала нести чушь: — Но почему у вас была открыта дверь? Это не очень разумно в такое время. Ночь же на дворе…
Хозяин начал заметно сердиться.
— Мисс, это не ваше дело. Еще раз прошу вас уйти.
Я уже почти поверила, что действительно ошиблась, и развернулась к двери, но тут…
— Что происходит? — вмешался в нашу беседу новый персонаж, внезапно появившийся из спальни.
Лицо моего нелюбезного собеседника перекосилось, но он довольно учтиво обратился к моему недавнему повелителю:
— Ничего особенного, идите спать.
— Плохая идея, — усмехнулась я, — лучше вы. — И, вытащив парализатор, воплотила свои слова в жизнь.
Пока Мустафа аль-Рашид взирал на происходящее со все возрастающим недоумением, я подошла к его сторожу, быстро обыскала и добавила к своей экипировке легкий бластер. Затем кинула бывшему хозяину позаимствованный у Этьена наряд и, перейдя на арабский, распорядилась:
— Одевайтесь быстрее, надеюсь, на вас налезет.
— Нэтта? — ахнул он.
— А вы думали кто? Королева Виктория? — ворчливо отозвалась я. — Поторопитесь, ваш корабль улетает через два часа. И убедительная просьба, без глупостей. — Тут я для пущей наглядности помахала у него перед носом бластером. — Если вы попытаетесь сбежать от меня, то я сочту свой долг выполненным и снова стану рассматривать вас лишь как представителя противоборствующей стороны со всеми вытекающими.
— У меня и мысли подобной не было, — искренне улыбнулся он, неторопливо начав переодеваться.
«Почти верю, — мысленно фыркнула я про себя. — Ты наверняка лелеешь надежду вернуться к своим, как только я тебя отпущу. Не выйдет».
Пока я вела внутренний монолог, Мустафа облачился в сидящий почти в обтяжку европейский костюм и теперь выглядел как типичный турист с Майяха или Зуфара.
