Однако после очередного поворота Стас джипа впереди уже не увидел. Не увидел и сразу же засек километраж.
— Я потерял джип. Ты видишь его?
— Нет. Может, с горы увидим?
Действительно, дорога взбиралась на холм. С его вершины, однако, они тоже джипа не увидели.
— Какие-то перекрестки или съезды с шоссе были последние десять минут?
— Я не обратила внимания.
— Садись, два! — рассердился Стас.
— В следующий раз с родителями приходить?
— Следующего раза… — начал было Стас и осекся. — Возвращаемся?
— Они куда-то свернули. Еще можно догнать, — утешала себя и его Влада.
Стас показал поворот и, мысленно перекрестившись, начал сбавлять скорость. Сзади отчаянно сигналили. Стас еще сбавил скорость и, выловив промежуток во встречном потоке машин, повернул налево.
— Держись, — крикнул он Владе в последний момент.
Машина завалилась, заскрипела, как не смазанная телега, и, чуть было не совершив поворот «оверкиль», выскочила на обочину уже встречной полосы.
Влада айкнула и замахала руками, пытаясь хоть за что-нибудь ухватиться. Стас вцепился в руль побелевшими пальцами.
— Зыркай в оба, — попросил он Владу.
— Я и так зенок не смыкаю, — огрызнулась она.
Через пару километров Влада показала неприметный съезд влево. Собственно, если бы не «кирпич», установленный недалеко от едва засыпанного и приглаженного бульдозером кювета, они бы вообще этот съезд с шоссе не заметили.
Стас съехал на обочину, остановил машину, поднял капот.
— Ты тут займись ремонтом нашей тачки, а я в лесок прогуляюсь, — предложил он вышедшей вслед за ним Владе.
— Да я гаечного ключа в руках никогда не держала! — возмутилась она.
— Это ничуть не сложнее, чем… — хотел было довольно рискованно пошутить Стас, но Влада, к счастью, его не слушала.
— Давай лучше поищем в том леске грибы, — предложила она.
— У нас даже корзинки нет. И потом, какие грибы в середине ноября? На послезавтра снег обещали!
— Ну, тогда красивые листья. Я хочу украсить нашу квартиру желтыми и красными листьями. Имею право?
— Ну, если что — сама будешь объясняться с охранниками!
— Заодно и познакомлюсь.
Стас закрыл капот.
— Там в «бардачке» бинокль лежит, захвати его, — попросил он.
— Ты собираешься в бинокль красивые листья высматривать?
— Да, в соседнем леске.
Стас закрыл машину, включил сигнализацию, спрятал поданный Владой бинокль под куртку. Перебежав шоссе, они углубились в лесок, стараясь держаться метрах в десяти — пятнадцати от проселка, запечатанного «кирпичом».
В леске было сыро, пахло мертвыми листьями и, как ни странно, грибами. Но самих грибов не было. Стас подобрал несколько красивых, хоть и мокрых, листьев, получился небольшой букет.
Бродить бы сейчас с Владой по лесу с корзинками в руках, наполнять их, хвастаясь друг перед другом трофеями, вечером позвать друзей, устроить грибной пир, а ночью…
Стас стиснул зубы, подобрал еще пару багряных кленовых листьев. Влада тоже собрала осенний букет.
Тем временем впереди лесок поредел, показался глухой бетонный забор.
— Ближе не подходим, — предостерег Владу Стас. — Могут быть телекамеры.
Они прошли леском параллельно забору, дошли до ведущего к металлическим воротам проселка. Ни через забор, ни через ворота почти ничего не было видно. На бетонных опорах ворот виднелись небольшие телекамеры. Одна из них смотрела вправо, другая влево, третья вниз, четвертая — на ведущий к воротам проселок.
— Подождем немного, — предложил Стас, придерживая Владу за рукав куртки.
Он встал так, чтобы, с одной стороны, его не было видно с проселка, с другой, чтобы можно было видеть ворота, и достал бинокль. Влада замерла рядом с ним.
Со стороны шоссе послышался шум автомобиля. Вскоре к воротам подъехал джип цвета «мокрый асфальт». Зеленые створки медленно отворились, джип въехал в ворота, створки столь же величаво закрылись.
— Ну, что ты видела?
— Большой двухэтажный дом, напротив флигель, в глубине, кажется, гараж. На крышах антенн — как игрушек на новогодней елке. На территории — несколько машин, в основном джипы. Ну, вот и все, пожалуй.
— Один из них — темно-зеленого цвета, как тот джип «тойота», который мы выслеживали…
Ворота вновь отворились. Из них выкатили сразу два джипа. Первым шел — легок на помине — «тойота». Стас навел бинокль, убедился: это действительно джип Серьеза, и шофер за рулем тот же. А вот на правом сиденье не Серьез, а… Кукловодов! Нет сомнений, это он! Та же борода, те же покатые плечи то ли штангиста, то ли борца…
— Это Карабас! — подтвердила глазастая Влада. — Стреляем?
— Нет… Вблизи гнезда не стоит давить осу. В джипах может быть восемь — десять человек, не исключено, с автоматами. Что наши пукалки против них? «Вихрь» бы сюда…
— Может, тогда уж сразу танк? Бежим к машине, где-нибудь в городе подкараулим Кукловода…
— Все равно не успеем. К тому же вряд ли он отобьется от стаи. Помнишь, как Серьез действовал в баре? Если они и разделялись, то лишь на секунды. А действовать в незнакомой обстановке и без тренировки…
— Тогда что ты предлагаешь? — начала злиться Влада.
— Провести визуальную разведку. Я сейчас залезу на дерево, ты покараулишь меня внизу. Может, увижу что-нибудь любопытное.
— Например?
— Например, одну из жен Горчичника в неглиже. Помнишь, Кучер говорил, Горчичник здесь вместе с гаремом обитает?
— До чего же все вьюноши примитивны… У вас одно на уме!
— В шестьдесят лет будет другое. Думаешь, это будет лучше?
Они углубились в лесок, отыскивая подходящее дерево.
Стас выбрал дуб, достаточно разлапистый, высокий и вместе с тем не выделяющийся из толпы собратьев. Черный ствол был влажным и скользким, пришлось лезть, не заботясь о том, как выглядишь со стороны. Должно быть, смотрелся он как лягушка-путешественница, болтающаяся на прутике между двумя утками.
— А ты не боишься, что тебя увидят? — вполголоса спросила Влада.
— Я буду время от времени куковать.
— Лучше уж песню пой: «Я маленькая тучка, я вовсе не медведь…»
Стас старался лезть с той стороны ствола, которая была не видна с территории логова Горчичника. Листьев на дубе осталось примерно половина. С одной стороны, через просветы вполне можно было что-то разглядеть, с другой — оставшиеся листья хоть как-то маскировали Стаса. Капли с них так и норовили угодить Стасу за шиворот.
Угнездившись на самой высокой развилке, которая еще могла выдержать его вес, Стас снял со стекол бинокля кожаные колпачки. Наблюдал он за территорией базы полчаса, не меньше. За это время туда проехало три машины, обратно — четыре. Кипучая, однако, деятельность…
— Ну, что? Много голых девок видел? — спросила Влада, когда Стас, слезая с дерева, напоследок чуть не сковырнулся с нижней ветки.
— Ни одной, — буркнул Стас. — У них там — как на территории штаба армии во время войны. От флигеля к «усадьбе» порученцы бегают, в гараже сваривают что-то, на крыше флигеля еще одну антенну устанавливают, джипы, «мазды» и «мерсы» туда-сюда шастают… Только во дворе человек пятнадцать за это время промелькнуло, а сколько всего их там…
— Особенно в гареме…
Они повернули в сторону шоссе, по-прежнему прикидываясь романтичными влюбленными.
— Отсюда мы Кукловода не выкрадем.
— Я давно это поняла, — вздохнула Влада. — Ни отсюда, ни оттуда. Зато он в любую минуту может подергать за ниточки, и мы, как послушные марионетки, начнем… убивать! Нам снова придется убивать!
Влада вдруг заплакала.
Стас, отбросив свой букет, прижал было Владу к себе, но она оттолкнула его, отошла шагов на пять в сторону.
— Не лезь! Я знаю, что ты сейчас скажешь! Что этот раз ну точно будет последним! Вот только еще пару трупов положим — и все, следующим будет Кукловодов. А я не хочу! Я не могу больше убивать!
— Влада, Владочка…
Плечи Влады затряслись. Она подошла к ближайшему дереву — это был клен — и, прижавшись к черному влажному стволу, зарыдала.
Стас оглянулся по сторонам. Не услышали бы…
— Влада, послушай… Первый раз мы убивали не по своей воле. Второй раз, в охранника Заварухи, ты стреляла, спасая жизнь ребенка и наши с тобой жизни. И вот что я подумал… Если мы еще раз попадем в ситуацию, когда придется стрелять, мы просто не должны открывать огонь первыми. Понимаешь? Пусть вначале стреляют в нас, а мы — только в ответ. Каждый имеет право защищаться, верно?
Влада не ответила. Молчал и Стас, не зная, чем еще можно утешить плачущего киллера.
Со стороны проселка послышалось урчание машины. Влада перестала рыдать, прислушалась, вытерла рукавом слезы и решительно пошла к проселку, ведущему к логову.
