Вышел Маготаро к реке, глядит — берег усеян трупами, жалобно плещутся волны, а тут еще сгустилась ночная тьма, из-за гор надвинулись тучи, и нигде не видно было человеческого жилья.
Растерялся Маготаро, не знает, куда ему податься. Наконец приметил он у северного склона горы сосновую рощицу, зашел туда и прилег было отдохнуть под деревом, но тут вдруг послышалось зловещее уханье совы, вокруг замерцали призрачные огни, затрещали ветви под порывами пронзительного ветра.[70]
Не по себе стало Маготаро, оглянулся он по сторонам и увидел невдалеке от себя семерых, а может быть, и восьмерых мертвецов — они лежали головами кто к западу, кто к югу. Тем временем стал накрапывать дождь, блеснула молния и послышались раскаты грома.
Мертвецы разом поднялись на ноги и стали приближаться к Маготаро. В ужасе он забрался на дерево, а те, стоя внизу, злобно завопили:
— Нынешней ночью ты станешь нашей добычей!
Неожиданно дождь прекратился, небо расчистилось, и на нем ярко засияла осенняя луна.
Тут неведомо откуда примчался страшный бес-якша.[71] Тело у него было сине-зеленое, пасть огромная, на голове торчали рога, волосы дыбились клочьями. Стал он хватать мертвецов и, отрывая у них головы, руки и ноги, отправлять к себе в пасть, точно ломти дыни. Насытившись, он лег под деревом, на котором сидел Маготаро, и уснул. От храпа якши земля содрогалась.
«Если якша проснется, — подумал Маготаро, — мне несдобровать, он сбросит меня с дерева и сожрет. Надо удирать поскорее». Маготаро потихоньку слез с дерева и пустился наутек. Тем временем бес проснулся и бросился за ним вдогонку.
У подножия горы стоял старый заброшенный храм. Крыша его прохудилась, алтарь развалился, монахов не было и в помине. Посреди храма возвышалась огромная статуя Будды. Вбежал Маготаро в храм и, обращаясь к статуе, взмолился: «Помоги мне!»
В спине статуи было отверстие — Маготаро влез в него и затаил дыхание. Якша ворвался в храм, обшарил все углы, но, не сообразив, что жертва его схоронилась внутри статуи, помчался дальше.
Только успел Маготаро перевести дух, как статуя принялась приплясывать и напевать, похлопывая себя по животу: «Якша добычу свою упустил, а ко мне она сама явилась. Славное перепало мне нынче угощение!»
Радостно хихикая, статуя двинулась вон из храма, но, как на беду, споткнулась о камень и грянулась на землю. Руки и ноги у нее отвалились и рассыпались на мелкие кусочки.
Маготаро выбрался наружу и закричал:
— Эх ты, дурацкий истукан! Норовил меня слопать, а сам попал в беду. А еще говорят, что Будда помогает человеку.
Зашагал Маготаро прочь. Через некоторое время дошел он до поля, смотрит — там горят огни и сидит множество людей. Обрадовался он, поспешил к ним, но вот незадача: это были не люди, а оборотни — кто без головы, кто без рук, кто без ног, и притом совершенно нагие.
Маготаро похолодел от страха и бросился от них со всех ног. Но не тут-то было — рассвирепели оборотни, кричат:
— Как ты посмел отвлекать нас во время пира, наглец? Ужо схватим тебя да съедим на закуску.
Вскочили оборотни и кинулись за ним следом. Долго бежал от них Маготаро, вдруг видит — впереди река. Кое-как перебрался он на другой берег, насилу избавился от погони.
Побрел Маготаро дальше. В ушах его все еще стояли леденящие душу вопли преследователей, по коже бегали мурашки, никак не мог он опомниться.
Пройдя с половину ри, Маготаро очутился в ущелье среди густых зарослей травы. Луна уже склонилась к западу и подернулась облаками. В темноте Маготаро споткнулся и провалился в какую-то яму, глубиной не меньше ста дзё.[72]
Не успел Маготаро опамятоваться, как в нос ему ударил тошнотворный запах. Почувствовал он, как страх пробирает его до мозга костей.
Вдруг ни с того ни с сего сделалось светло, Маготаро огляделся и понял, что угодил в логово к чертям. Каких бесов тут только не было! У одних на голове торчала красная грива, рога вздымались кверху, как языки пламени. У других космы были голубые, а по бокам виднелись крылья. У третьих был клюв наподобие птичьего, у четвертых из пасти выступали длинные клыки. Были там бесы с бычьими головами и со звериными мордами. У одних кожа была красная, словно выкрашенная суриком, других, казалось, выкупали в синей краске. Глаза у бесов сверкали, будто вспышки молнии, изо рта валил огонь.
Увидев Маготаро, бесы завопили в один голос:
— Вот он, негодяй, который не дает нам жить спокойно. Так просто мы его не отпустим. Вяжите его скорее!
Схватили бесы Маготаро, надели ему на шею железные колодки, защелкнули на руках медные кандалы и в таком виде привели к своему государю.
Разгневался государь великим гневом и сказал:
— Так вот он, этот болтун с длинным языком, который обманывал людей, бессовестно лгал, будто нет на свете ни чертей, ни богов, ни духов, который гнушался нами и выставлял нас на посмешище! Говорят, будто ты читал старинные книги. Но разве не утверждается в «Учении о середине»: «Велика добродетель богов тьмы»? Разве в «Беседах и суждениях» не приводятся слова Конфуция о нашей бесовской силе: «Почитаю, но сторонюсь»? Разве не упоминается в «Книге перемен» о повозке, набитой бесами? Неужели ты ни разу не открывал «Книгу песен», где в разделе «Малые оды» говорится о черте и жабе, мечущей ядовитый песок? А прибавь к этому запись в «Летописи Цзо» о сне цзиньского Цзин Гуна или историю Бою из княжества Чжэн![73] Здесь всюду речь идет о бесовской силе. Ты же в злобном невежестве своем уцепился за одно-единственное изречение Конфуция: «Не говорю о чудесном и таинственном» — и всячески унижаешь нас. Отвечай: зачем тебе это нужно?
С этими словами он отдал приказание своим подданным, и те жестоко исколотили Маготаро.
— А теперь прибавьте-ка ему росту, — велел государь.
Схватили бесы несчастного Маготаро и принялись тянуть его за голову и за ноги до тех пор, пока не стало в нем три дзё и не уподобился он длинному бамбуковому шесту. Бесы захохотали во все горло, поставили Маготаро на ноги и велели идти, но тот, шатаясь, сделал несколько шагов и повалился наземь.
Тогда владыка бесов отдал новый приказ:
— Теперь сделайте его коротышкой!
Снова набросились бесы на бедолагу, принялись мять и катать его, как лепешку. После этого стал он поперек шире, а когда попробовал шагнуть, то пополз, точно краб. Черти так и покатились со смеху.
Тут один из них, самый старый, сказал:
— Все время ты разглагольствовал, что бесов нет, и насмехался над нашим бесовским племенем, но вот пришло время — и сам сделался для нас посмешищем. Ну, довольно, жаль беднягу, не будем больше его мучить.
Поднял старый бес Маготаро на руки и кинул наземь, и в тот же миг принял он свой прежний облик.
— А теперь пусть отправляется восвояси, — пробурчал старый бес.
— Негоже отпускать его с пустыми руками, — загомонили остальные. — Надобно наградить его чем-нибудь на прощание.
Один из бесов сказал:
— Дарю ему рога, рассекающие облака! — и с этими словами налепил Маготаро на лоб два рога.
— А я жалую ему клюв, в котором свищет ветер! — воскликнул другой. И в тот же миг на месте рта у Маготаро вырос железный клюв.
— А от меня на память пусть останется у него красная грива! — молвил третий бес и плеснул ему на голову красной краской.
— А я, так и быть, жертвую ему зеленые сверкающие зрачки! — заявил еще один бес и вдавил в глаза Маготаро по зеленому шарику.
После этого бесы проводили Маготаро до той самой дыры, через которую он попал в их царство. Не успел он выйти на дорогу, ведущую из Имадзу в родное селение, как рога накрепко приросли у него ко лбу, клюв прилип к губам так, что не отодрать, выкрашенные в красный цвет волосы вздыбились кверху, словно языки пламени, зеленые зрачки свирепо засверкали. Так превратился он в настоящего беса.
Когда Маготаро воротился домой, жена и слуги до смерти перепугались. Заливаясь слезами, Маготаро поведал жене обо всем, что с ним приключилось, а напоследок сказал:
— Хотя и превратился я в страшное чудище, душа во мне осталась прежняя.
А жена в ответ:
— Не думала я, что когда-нибудь увижу вас в таком облике. Вот горе-то, вот несчастье!
Маготаро ничего не оставалось, как укутать голову полотняным кимоно да в одиночестве плакать и горевать. Родные дети и те при виде его разбегались врассыпную. Соседи же всплескивали руками от крайнего изумления. Трудно было Маготаро это вынести, в конце концов затворился он в своих покоях, перестал есть, никого к себе не подпускал и, сокрушаясь о своей горькой участи, вскорости скончался.
После этого дух покойного несколько раз появлялся возле своего дома в облике прежнего Маготаро. Отслужили по нем поминальную службу, и с тех пор никто его больше не видывал.
