Но она чувствовала, что подбирается к истине. Натаниэль Чейз был в чем-то замешан, в этом она не сомневалась.
— Беккер!
Меган подняла взгляд и вздрогнула. К ней направлялась старший инспектор Джуд Томпкинс. В последнее время сорокалетняя блондинка положительно сходила с ума. Дергалась, как коробка с лягушками. Предстоящее замужество — второе по счету — не лучшим образом сказалось на ее характере.
— Вы уже покончили с самоубийством, Беккер? — Она опустила на стул задницу модели «раздави диету».
— Нет, мэм. — Меган помахала пачкой рапортов. — Только читаю сводку. В доме покойного случился пожар.
— Слышала. Что там, взломщики? Бродяги?
Меган пояснила:
— Сын после беседы с нами вернулся в дом. Застал в кабинете постороннего, поджигавшего комнату.
— Кто такой, какой-нибудь псих?
— Неизвестно. Он оставил нашего человека без сознания. К тому же, не окажись местный патруль прямо за углом, род Чейзов тут бы и оборвался.
Томпкинс обдумала ее слова. Ей совершенно ни к чему были в сводке происшествий взлом с поджогом и попыткой убийства. На отделение серьезно давили, требуя улучшения показателей.
— Вижу, там все сложнее, чем я думала. Вы смогли бы взять к этому еще одно дело?
Это не было вопросом. Старший инспектор выложила папку на стол Меган.
— Дело об исчезновении. Посмотрите, будьте добры!
Меган проводила старшего инспектора взглядом.
Хорошее дело — передача полномочий. Сваливаешь свою работу в чужую мусорную корзину, и пусть себе другой прыгает на крышке, пытаясь втиснуть ее.
— Босс, как насчет еще одной пары рук? — крикнула она.
Меган понимала, что при всех трудно отказывать на просьбу о помощи. Она бросила на начальницу от-чаянный взгляд.
— Хоть на пару дней!
Томпкинс расплылась в улыбке:
— Джимми Доккери. Можете взять сержанта Доккери на сорок восемь часов. Потом он должен вернуться к своим обязанностям.
Меган зажмурилась. Джимми Доккери? Она закрыла уши ладонями. Не помогло. Она все равно слышала общий хохот.
Мастер ожидал звонка. Только не знал, когда. Он извинился и покинул избранное общество. У него в карманах лежали два телефона. Дорогой «Блэкберри», которым он пользовался прилюдно, и старенькая «Нокия» с анонимным счетом. Он вынул «Нокию». Звонил Сетус[3].
— Вы можете говорить?
— Минуту. — Мастер вышел во двор. — Слушаю.
— Молодой Чейз только что заходил за завещанием отца.
Мастер полез в карман куртки за сигаретой.
— И что?
— Спрашивал, чего мог стыдиться Натаниэль.
— Так и спросил, да? Или это ваша интерпретация?
— Этими самыми словами. Сказал Люпусу, что отец оставил ему какое-то письмо. По-видимому, его забрала с места смерти полиция.
Мастер прикурил «Данхилл» от золотой зажигалки с монограммой.
— Что в нем? Обвинение? Признание?
Сетус попытался успокоить его:
— Ничего такого. Если бы он слишком разоткровенничался, джентльмены из полиции уже осаждали бы мою контору, задавая нежелательные вопросы.
Мастер выдохнул дым и уставился в стену напротив.
— Однако они к вам обращались. Вы сами так сказали, и Грус сообщал, что кто-то из следователей влез в это дело.
— Верно, но это обычная рутина. Они нашли поручения в кабинете Натаниэля и хотели знать, продолжаем ли мы вести его дела. А насчет следователя не беспокойтесь.
— Не буду. — Мастер принялся расхаживать по двору. — Насколько я знаю от Натаниэля, они почти не поддерживали отношений. К сожалению, его сын вряд ли окажется нашим другом.
— Да, судя по тому, как он держался в моей конторе.
Мастер ненадолго задумался.
— Очень жаль. Учитывая, сколько сделал для Ремесла его отец, он мог бы быть принят в Круг. Полиция интересовалась завещанием?
— Разумеется.
— Он, кажется, получает все?
— Все.
— Вы, вероятно, хорошо заработали на процентах?
Сетус обиделся:
— Я обращался с Натаниэлем честно. Не забывайте, он был моим другом.
Мастер спохватился. Он сказал лишнее.
— Прошу прощения. Мне не следовало шутить на эту тему. — Он взглянул на младшего коллегу, который, стоя в дверях, показывал на часы. — Мне пора.
— Вы не думали отложить?
— Невозможно. — Мастер сделал последнюю затяжку, бросил окурок и притоптал его. — Откровение недвусмысленно. Следует завершить церемонию между вечерними сумерками солнцестояния и утренними сумерками следующего дня, иначе в ней не будет смысла.
Сетус молчал, и мастер что-то почувствовал.
— Вторая жертва ведь будет готова?
— Будет. Все пройдет по плану. Но что с Чейзом-младшим?
Мастер кивнул околачивавшемуся неподалеку коллеге и одними губами попросил подождать еще мину-ту. Когда тот отошел, он завершил разговор:
— Сыном я займусь. Вы позаботьтесь обо всем остальном.
Кейтлин оставила четкие инструкции. Снять номер. Заморозить бутылку шампанского. Запасти в мини-баре две коробочки мороженого «Бен и Джерри» — любого, только не со сгущенкой. Наполнить ванну — на три четверти. Никаких ароматов — просто вода, горячая вода. Принести презервативы. Без ароматов, рельефные. Не меньше пяти. Позаботиться, чтобы хватало травки и экстази.
Кейтлин, несомненно, привыкла получать то, чего хочет. Вот и хорошо. Зато не будет вопросов, зачем они встречаются. Не придется поддерживать пустой разговор, постепенно продвигаться от поцелуев к прикосновениям в надежде на большее. Он отменил все, что запланировал на вечер. Не так уж много пришлось отменять. Раздобыть все, что надо, удалось без труда. Ливанская травка и недельный запас экстази у него уже были, а мороженое и пару бутылок «Луи Родерер Кристаль» он закупил по дороге, в «Селфриджес». Оттуда проехал к Гайд-парку и снял номер в «Эте» — маленьком изысканном отеле, известном французской кухней. Все же ему пришло в голову, что тысяча фунтов за номер — дороговато, но потом Джек вспомнил, что он теперь продюсер и собирается провести ночь с восходящей звездой.
Номер, казалось, стоил своих денег: огромная кровать под золотистым одеялом, тяжелые шторы в тон подвязаны, и за ними открывается маленькая терраса с легкими металлическими креслами. Он задернул шторы и зажег лампы в форме египетских светильников по сторонам кровати. Перевел айпод в режим проигрывателя и вдруг испугался. Можно многое сказать о человеке по тому, какую музыку он выбирает. Прокрутив несколько последних загрузок, он остановился на «Растерзании Стрикленда Бэнкса», втором альбоме «План Б», и дослушал почти до конца «Любовь идет», когда в дверь постучали.
Ровно в два часа. А он был уверен, что она опоздает. Ошибся. Джек открыл дверь. Она сбросила с плеч светлый плащ и осталась в полупрозрачном дневном платье.
— Не пялься так, впусти меня.
Он отступил в сторону.
— Прости, ты выглядишь такой… — Он сообразил, что она боится посторонних взглядов, и поспешно закрыл дверь, — … прекрасной.
Она уже была рядом с ним. Уронила на пол плащ и сумочку и поцеловала. Вроде легкого электрического разряда. Ток пронизал его насквозь. Это уже было много, а им еще предстоял великолепный секс.
Кейтлин отстранилась, чтобы перевести дыхание, и улыбнулась.
— У меня всего час. Шестьдесят минут. Начнем.
Девайзес
Сержант Джимми Доккери был уилтширским Горацио Кейном. Во всяком случае, так он полагал. Он говорил медленнее, чем умирающий от астмы, и даже в самые пасмурные дни носил темные очки а-ля «Топ ган».
В детстве его завоспитывали, и мальчишка-разгильдяй самоутверждался, став копом. Одна беда — в отличие от полицейского из Майами лейтенант не был непревзойденным стрелком. Он вообще не был стрелком. Зато он был сыном заместителя главного констебля, и перед этим фактом бледнело все остальное.
— Мне сказали, вам нужен помощник, детектив-инспектор. — Он навис над ее головой, потом сполз на стул рядом и сверкнул лучшей из своих улыбок. — Рад быть полезным.
Меган содрогнулась.
— Спасибо, Джимми. — Она достала несколько сколотых степлером листков и толстую папку. — Это материалы по самоубийству Чейза. Ты ведь слышал?
Он ответил тупым взглядом.
Она сдержала вопль.
— Профессор Натаниэль Чейз, автор всемирно известных трудов, археолог, торговец древностями, про-живал в Кранборн-Чейз, в богатом районе Толлард-Ройял.
— А, да, знаю.
Она подозревала, что это неправда, но все же продолжила:
— Найди его в Гугле, а здесь все материалы на него и по самоубийству. — Открыв папку, она указала на лист с контактным номером. — Это номер мобильного Гидеона Чейза, сына Натаниэля. Он хотел видеть тело. Тебе не трудно обеспечить, чтобы к нему отнеслись с сочувствием? — Она сомневалась, что способностей Джимми хватит хотя бы на это.
