с холостым мужчиной. Думаешь, никто не заметил, как он на тебя смотрел? – хмуро ворчал он, когда они возвращались домой.
Быстро темнело. Елена не отвечала, погружённая в свои мысли. Не первый раз, когда она увлекается смертным, Де Ла Рю относился к этому философски: у женщины должны быть хоть какие-то развлечения, пусть и порицаемые общественной моралью. Этот полковник мужчина видный, её можно понять, свежее впечатление всегда самое сильное.
Следующие три месяца они не виделись, только раз в дом священника Эдвардс заехал, сопровождая Хаттона и его соседей на охоте. С презрением поджав губы, оглядел скромное убранство тесной комнаты, молча слушая болтовню толстяка Эрла с хозяином. Елена тогда угощала гостей элем, и старалась не поднимать глаз, чтобы не выдать своего волнения. Она кое-что увидела и услышала в памяти Генриха, совсем недавние события расстроили, но она не решалась говорить об этом с «братом». Реми отметил, что она стала задумчивой, иногда ему приходилось два-три раза повторить свой вопрос, прежде чем она отвечала.
Глава 12.
Конец восемнадцатого века. Англия…
Уже началась зима, когда Елена, принеся воды на кухню, застала Де Ла Рю, рассеянно разбиравшего бумаги на столе. Он показал ей письмо и конверт с печатью.
– Этот проходимец просит у меня твоей руки! Даже лицензию на брак купил уже! Представляешь, какая наглость? – широко улыбнулся, призывая разделить веселье, но понял, что она не оценила шутки.
– Кто? – выдохнула она, зная ответ.
– Эдвардс. Тот полковник, родня Хаттону. Он нанял дом на Роуз-Лейн в Ипсуиче, и просит твоей руки. Пишет, что весной вы переедете в Лондон. Что ты на это скажешь, дорогая? – он чутко вглядывался в её лицо. – Я так понимаю, что ты находишь этого Уильяма приятным мужчиной. И если он тебе не противен, думаю, это неплохой способ поправить наши дела. Золото на исходе. Через несколько лет ты овдовеешь, и тогда сможем спокойно переехать куда-то потеплее?
Не без колебаний, но она дала своё согласие. Жених не навещал свою избранницу, только прислал бледно-зелёного шёлка на платье невесте. В окрестностях Брамфорда прокатился недовольный ропот, ведь состоятельный джентльмен взял за себя немолодую, нищую и не местную женщину, хотя зимой был приглашён в лучшие дома, в знатные семьи, где имелись на выданье дочери и племянницы. Преподобный Лори должен был сочетать браком Эдвардса и свою сестру, но перед самой церемонией Елена не выдержала:
– Реми, я должна признаться! Молчание измучило меня! Эта история повторяется почти целиком!
– В чём дело, дорогая? – он поправлял ленты в её причёске. Елена порывисто вздохнула, и прижала холодные пальцы к его вискам, показав прошлое вспышками спутанного сна. В несколько секунд перед глазами Де Ла Рю пронеслись события в Пруссии, появление и пробуждение Вольмера, обращение Марко, поединок Генриха с Эмером, обрушение замка, и их желание замуровать Вольмера живым, его внезапное появление в Ипсуиче. У Реми закружилась голова, он едва устоял на ногах от потрясения.
– Нет! Ты не должна! Я не стану…! – в его глазах встали слёзы.
– Полгода назад он убил Патрика в Генте, и так узнал, где искать меня. О тебе он не знает, ты в безопасности.
– Он чудовище и убийца! Ты не должна! Мы можем уехать, сбежать сейчас же, есть время!
– Вы все проходили через это!
– Да, но… – покачал головой Де Ла Рю.
– Он всего лишь честен с собой и со мной, и не пытается казаться лучше, чем есть на самом деле. Не волнуйся! Он будет хорошо со мной обращаться, и пока я буду рядом, он не станет охотиться на Тех, Кто Живут Давно.
Она снизу вверх глянула в лицо молодого священника, и Реми, почти справившись с чувствами, в растерянности ласково погладил её по щеке.
– Ты действительно хочешь этого? – он прочёл ответ в чёрно-карих глазах.
Церемония была простой и незатейливой, прихожане отметили волнение преподобного Лори, как дрожали его обожжённые руки, но списали это набеспокойство о судьбе сестры. Свидетельство о браке было выдано, и запись внесена в приходские книги. Новоявленная чета Эдвардсов за неделю сделала несколько вежливых кратких визитов, предусмотренных приличиями, и затем отгородилась от общества в доме на Роуз-Лейн. Из прислуги взяли только кухарку, горничную и кучера. Полковник оказал поддержку и своему шурину, прислав ему лошадь, и несколько раз передав крупные суммы на расходы.
И снова потекли несколько месяцев неспешной и однообразно счастливой простой вкусной жизни. Опять они были только вдвоём, много говорили и спорили, занимались любовью, или молча читали, каждый своё, изредка нежно касаясь друг друга.
– Сколько раз ты умирал за это время?
– Ни разу, представь себе, милая!
– А что стало с настоящим Эдвардсом?
– Почему ты думаешь, что я не был на той войне, а всего лишь взял себе чужое имя?
– Уж я-то знаю, как ты относишься к морским путешествиям! – она улыбнулась мужу. – Тебя едва хватило на то, чтобы пересечь пролив и добраться до Англии. А через океан на корабле ты бы ни за что не отправился! Так ты разделался с настоящим полковником?
– Нет. Но при его смерти присутствовал. Этот бедолага допился до горячки, и она прикончила его за пару дней. Такая глупость – иметь всё, что хочешь, а растрачивать жизнь на выпивку! Я взял его документы и письма, деньги, одежду. Потом поджёг гостиницу.
– В Генте ты тоже сжёг улики?
Он беспокойно обернулся от окна, выдержал её взгляд и быстро взял себя в руки, отвечал, слегка улыбаясь, но синие глаза оставались холодными.
– Честно признаюсь, я даже сначала не поверил своей удаче. Ты упоминала об элементалях тогда, но столкнуться с одним из них вот так, это действительно большое везение. О’Лири не знал обо мне, видела бы ты его лицо, когда он понял! Жаль только, с этим знанием он прожил совсем недолго. Возможно, вспомнит всё и после нового пробуждения, и больше не станет переходить мне дорогу.
– Ты мог бы просто поговорить с ним, вы бы расстались друзьями! – она недовольно поморщилась, будто от боли, покачала головой. – И смерть каждого из них причиняет боль мне, не забывай об этом. Ты не должен был так поступать. Ведь в
