будущем тебе может понадобиться его помощь и поддержка.
– Чёрта с два! – фыркнул Вольмер, скривив губы.
– Ценно слово и время. «Что я могу для тебя сделать?», вот что нас связывает. Обмен и добрые отношения! Пойми, Генрих, мы много веков уже не воюем, а договариваемся.
– Договариваетесь, чья очередь жить с тобой?
– Ты груб!
– Но не глуп! А то, что придумала ты, милая, лишено смысла! Все они могут прожить свою вечность и без тебя! Пусть и с меньшим комфортом!
Он опустился на колени у кушетки, целовал руки жены. Ей понравилось кольцо с гранатом, которое он заказал чешскому ювелиру, и подарил после свадьбы. Он зарывался лицом в мягкие складки свободного домашнего платья, и шептал:
– Останься со мной!
– Я с тобой, Генрих! – Елена нежно гладила его чёрные волосы, пахнущие бергамотом.
Реймонд Лори навестил «сестру» после Рождества. Горничная сказала, что хозяин на охоте, а барыня читает в кабинете, проводила его наверх. Елена была хороша в домашнем платье, в комнатах тепло, только белый прозрачный свет зимнего дня и напоминал о морозах. Она радостно вскочила с бархатного дивана, бросилась к нему на шею и крепко обнимала, пока он покрывал быстрыми поцелуями её лицо, плечи и маленькие руки.
– И как тебе живётся в роли степенной замужней дамы? – смеялся он, разглядывал новое платье и причёску, чувствовал, как соскучился без неё.
Они почти два часа уже проболтали, когда на лестнице послышался шум, и в комнату излишне быстро вошёл хозяин дома, не переодевшийся и запыхавшийся. Де Ла Рю посчитал, что Эдвардс так торопился, стремясь застать врасплох жену, Реми про себя самодовольно усмехнулся, учтиво поприветствовал зятя и согласился остаться отобедать.
Непринуждённая застольная беседа затянулась за полночь, Елена была напряжена кажущейся лёгкостью в общении мужа и бывшего любовника. Она оставила мужчин в гостиной у камина и поднялась к себе, сославшись на усталость. Эдвардс потушил свечи, и комната была освещена только огнём в очаге. Стало тихо, только потрескивали дрова, да разгулявшийся ветер на улице бросал в стёкла мелкую ледяную крупку.
– Надеюсь, дорогой шурин, у меня нет необходимости объяснять, почему вам больше не следует навещать нас?
Хозяин стоял у камина, постукивая деревянной рукой по мрамору, и насмешливо разглядывал Де Ла Рю. У того в руках дрогнул стакан с бренди, Реми почувствовал, что готов начать паниковать. Угрожает ли что-то Елене?
– Я не вполне понимаю, Уильям… – начал он, подбирая слова.
– Нет! Ты всё понимаешь! Ты больше тут не появишься! – чуть прищурился хозяин дома, улыбнувшись одними уголками губ. – Ты исчезнешь из её жизни, если хочешь жить дальше! Вы не увидитесь больше, по крайней мере, в этом веке. И вот, по этому векселю сможешь получить в Лондоне деньги у нотариуса, там адрес и расписка, – он протянул несколько конвертов посетителю. Затем, как ни в чём не бывало, он позвонил в колокольчик, вызвав горничную. – Джейн, преподобный Лори останется ночевать, приготовьте для него гостевую спальню наверху. Утром ему нужно уехать ещё до рассвета. Пожалуйста, не будите меня и мадам, сделайте завтрак и проводите гостя. Дорогой шурин, спасибо за ваш визит, теперь прошу меня простить, я должен ещё зайти к жене. Прощайте! – издевательски улыбнулся и поклонился он.
В своей спальне она готовилась ко сну, когда Вольмер вошёл к ней в сорочке, халате, чёрные волосы рассыпались по плечам, обезображенное правое запястье скрывал широкий рукав. Елена в ночной рубашке из батиста сидела на пуфе, чулки и подвязки валялись на полу. Когда он запустил пальцы левой руки в её волосы, перебирая их, гладя по голове, она расслабилась и подалась к нему в ожидании ласки. Но Вольмер резко сжал пряди в кулаке и притянул к себе, заставив её изогнуться и зашипеть от боли.
– Генрих, что ты делаешь? – она обеими руками вцепилась в его кисть, пытаясь ослабить хватку.
– Ты думала, я ничего не пойму, раз не могу так же, как ты, читать прошлое? Так, милая? – зло прошептал он. – И не почувствую ничего, не догадаюсь, что этот мальчишка тоже Живёт Давно, и ты спала с ним, хоть вы и выдавали себя за брата с сестрой?
– Этот мальчишка старше тебя на пятьсот лет! Генрих, пусти, мне больно!
– Я велел ему исчезнуть, и он больше не потревожит нас. Ты останешься со мной, тогда он будет жить дальше, и уедет отсюда. Думаю, он испугался. Ведь я часто охочусь в окрестностях, и не промахиваюсь.
– Не трогай его! Не смей!
– Не первый раз ты защищаешь одного из них? Почему? Зачем?
– За тем же, зачем я с тобой сейчас. Из любви! – она смотрела на него снизу вверх, и в этом взгляде был гнев, нежность, желание и ненависть… – Я люблю тебя! Я с тобой… – шептала она, глядя в его глаза, и будто заворожённый, Вольмер разжал пальцы, отпустив мягкие тонкие волосы, и медленно наклонился к жене с поцелуем.
Через стену Де Ла Рю слышал и их ссору, и полное страсти примирение, хорошо представляя, что там сейчас происходит. С ним она никогда так не стонала. Полночи он просидел у потухшего камина, до судороги крепко сцепив изуродованные пальцы и глядя перед собой невидящими глазами, так и не лёг спать, и уехал затемно.
Глава 13.
Конец восемнадцатого века. Англия…
Ему удалось получить в Лондоне деньги, которыми так щедро снабдил его новый проснувшийся. Живущие Давно постоянно обменивались средствами через ценные бумаги, тайники.
Сейчас Елена сказала бы, что на смену светлому периоду пришла тьма, наполненная пороками. Де Ла Рю обзавёлся модным и дорогим гардеробом из шёлка и бархата, без сожаления расставшись на время с грубым сукном сутаны. Прошёлся по притонам, оценил воздействие опиатов на смертных и выдумал новый вид наркотика – клиент выпивал полстакана чистой воды, и ему внушалось неземное блаженство. Это развлекало телепата: и совесть чиста, люди не тратят здоровье, а денег приносят всё больше! Большая перспектива для веселья и наживы открывается! Нужно поработать над этим.
Елена писала ему дважды, рассказывала, что уговорила мужа не уезжать из Ипсуича, что он смирен и добр с ней. Де Ла Рю провёл в Лондоне почти
