«Что ж, — сказала себе Елена, которой стал внезапно овладевать неизвестно откуда взявшийся кураж, — пришло время испытать судьбу. Ну, что, милая, готова? Давай так: если хотя бы одна из дверей окажется незапертой, то тогда ты попытаешь счастья за забором, ну, а если нет — придется обратно лезть в воду и искать пристань попроще». Словно кошка, мягко перебирая ногами, которые ей самой показались лапами, Лена прошмыгнула через неширокую песчаную полосу берега, дернула среднюю дверь и ни капельки не удивилась тому, что та, как и царьградская керкапорта, предательски погубившая в 15 веке второй Рим, также оказалась незапертой.
Оказавшись внутри, Кострова так же легко, такой же ловкой животной походкой заскользила вдоль одной из улиц, втайне надеясь разглядеть какой-либо знак, способный направить её приключение в нужное русло. Но поселок, похоже, уже спал — было тихо и покойно как на кладбище. И тут она увидела в одном из домов ярко освещенное окно второго этажа, всего одно горящее окошечко на всю округу, а во дворе этого же дома высился столб, на вершине которого, покачиваясь на ветру, горел именно тот путеводный красный цвет, служивший ей маяком в недавнем часовом плавании… Без сомнения, ей надо было попасть именно в этот двор, в этот дом… Радостная, в предвкушении удачи — несомненно теперь у нее в лице Загрея есть могучий покровитель и направитель, защитник и помощник, — она побежала к перекрестку, чтобы, сделав поворот и пройдя полсотни метров, оказаться у заветного дома…
Но на перекрестке она чуть не столкнулась с двумя мужчинами в униформе, вывалившимися на неё из тумана. Они заметили её в тот же момент, что и она их, когда между ними было едва ли больше десяти метров, но если Лена слегка остолбенела, то те, напротив, энергично двинулись ей навстречу. «Девушка, постойте, — закричал один из них. — Что вы здесь делаете? Кто вы?» Откуда Лене было знать, что территория патрулируется, что все входы-выходы на пляж просматриваются камерами слежения, что на случай туманной погоды включается резервная система контроля, реагирующая на избыточное давление на грунт, а потому о проникновении нарушителя охрана уже знала, только не знала, кто же этот нарушитель, на поимку которого отправились целых три «группы захвата» по два человека в каждой — все кадровые вохровцы, а с ними еще две немецкие овчарки, успешно прошедшие не только общий курс дрессировки, но и защитно-караульную службу.
Сбросив оцепенение, Лена бросилась наутек — попадаться в руки грубых мужиков, да еще в наряде Евы, ей категорически не хотелось. Пользуясь своей природной резвостью и резкостью, она легко оторвалась от грузных охранников, прошмыгнула в тот же переулок, из которого вышла… Но куда ей было спрятаться, если по обеим сторонам улицы тянулись высокие заборы? И снова она решила положиться на авось и сверхъестественное содействие Загрея… Она подбежала к одной калитке — увы, заперто, к другой — тоже, к третьей — и та подалась! Лена забежала в чужой, незнакомый двор, пересекла весь участок, перескочила через небольшой заборчик из сетки-рабицы, отделявший одно владение от другого, потом снова через еще один такой же, и, сама того не ведая, действуя до того на автомате, очнулась только тогда, когда увидела перед собой знакомое светящееся окно, а над головой путеводный мерцающий красный цвет фонаря-маяка…
Из окна лилась до боли знакомая мелодия, но Кострова не сразу ее распознала; только когда ангельский голос запел очередной куплет: «Тристэ фэ ля гримас деван са гляс…» — она, наконец, вспомнила и песню рыжеволосой француженки, и саму певицу, поклонницей которой никогда не была, но часто недоумевала: и чего в этой тощей доходяге с писклявым голоском находят мужчины? Тем не менее, эта песня показалась ей весьма символичной — почему-то злоключения героини, известные ей по клипу, показались Лене парафразом её собственных продолжающихся мытарств.
— Кажется, ты у самой цели, Леночка! — радостно, предвкушая близкую победу, чувствуя как новая порция наглой отваги вливается в каждую клеточку ее тела, увещевала себя девушка. — Надеюсь, ты не оплошаешь, оправдаешь оказанное доверие и сделаешь всё, как надо. Итак, вперед, моя дорогая… — и Кострова сильно, торопливо застучала в дверь, стараясь заставить звенеть её в полную мощь, дабы пробиться стуком к хозяину сквозь песню Милен Фармер.
Но, увы, не получилось. Прошла минута, к середине подходила вторая, а за дверью не было слышно ни звука — лишь «Тристана» пошла «на второй круг» — похоже, домовладельцу эта мелодия была сильно по душе. Возможно, Лена еще минуту-другую поломилась бы в дом, если бы не услышала за красно-кирпичным забором далекое, но равномерно приближающееся тявканье…
«Что ж, я хотела по-хорошему. Но не получилось…», — с этими словами, крутящимися в голове, Лена без труда отыскала средней величины камешек, обогнула дом и со всей силой запустила «снаряд» в то самое светящееся окно второго этажа… Звон осыпающихся осколков, вырвавшаяся наружу с удвоенной мощью «Тристана» и, наконец, в осиротевшем створе окна показался обнаженный торс хозяина, увенчанный головой, изукрашенной удивленным лицом со сверкающими гневом глазами.
— Вы кто? — только и нашелся, что спросить молодой человек из разбитого окна.
— Кто-кто, дед Пихто! — зло ответствовала девушка и тут же, резко сменив тон на униженно-подобострастный, вторя главной героине только что вышедшего в прокат очередного фантастического голливудского блокбастера, добавила: — Хелп ми! Хелп ми, плиз! Квикли, мистер!
— Вы — иностранка? — будто бы забыв первую фразу, сказанную неожиданной гостьей на чистейшем безакцентном русском языке, поспешил уточнить юноша.
— Йес оф косс! — сама не понимая зачем, то ли соврала, то ли пошутила Кострова, знавшая английский едва-едва, но все равно продолжая косить под заграничную штучку: — Оупен зе до, мистер!
— Конечно-конечно, мисс! — извиняясь, отвечал хозяин дачи. — Сейчас-сейчас, уан момент!
Уже через десять секунд Лена во всей своей нагой красе стояла в прихожей перед оценивающе-удивленным ликом незнакомца — такую красоту и так близко он, пожалуй, ещё не видел никогда! Потому, сдерживая волнение, он только и нашелся, что спросил:
— Что-то случилось, мисс?
— Конечно, случилось! — уверенно, спокойно и даже весело отвечала девушка. — Разве по мне не видно, что случилось, и очень случилось, или к вам голые девицы каждую ночь шастают?
— Вы прекрасно говорите по-русски, мисс! — решился на комплимент юноша.
— Да ладно-то прикалываться. Я и сама знаю, что мой инглиш — полный отстой!
— Разве я прикалываюсь? — наигранно удивился молодой человек.
— А то что же? — зло ехидничала девушка.
— Ну, знаете… Скорее это ваше появление похоже на чью-то злую шутку. Учтите, если это розыгрыш, то последствия для вас могут быть весьма печальными…
— Ну, вот, не успела войти, а уже угрозы! Ты злишься, что я окно твое раздолбала, да?
— Да, нет… — согласно не согласился парень. — Но, может, вы объясните, что произошло, кто вы, откуда, зачем?
— Хорошо, я все объясню, но только… сначала… пожалуйста, пообещайте, что не выдадите меня охране. Обещаете?
— Обещаю. Даю слово офицера!
— Офицера? — удивленно вскинула темно-карие очи Лена.
— А что, не похож? — грустно улыбнулся юноша.
— Не очень… Прости… — извинилась девушка.
— Да, ладно, мне не привыкать… Итак, вы обещали рассказать…
— Прямо сейчас? Здесь? Стоя на пороге? — Лену вновь захлестнула куражистая волна возмущения. — Может, сначала ты пригласишь меня в дом? А еще лучше, если позволишь одеться… А еще лучше было бы принять душ!
— Ой, простите, сорри мисс, экск’юз ми. Конечно-конечно, давайте я провожу вас в ванную… Вот сюда, плиз…
Но не успела Лена сделать и шага по указанному направлению, как раздался мелодичный писк, и через секунду низковатый мужской голос пробасил откуда-то из-за спины:
— Здравствуйте, Сергей Иванович! Вы не спите, мы вас не разбудили?
— Нет-нет, я не спал, — отодвигая испуганную девушку в сторону, сказал в микрофон домофона Костров. — Что-то случилось?
— К сожалению… Тут такое дело… — продолжал докладывать бас из стены. — В общем, под прикрытием тумана — и откуда он только взялся, — на закрытую территорию проникла девушка… пардон, совсем без одежды. Мы ее почти схватили, но ловкая стерва ускользнула словно рысь какая… Скажите, она у вас не объявлялась?
Костров строго-вопросительно взглянул на Лену! Неужели это правда? Неужели среди ночи такая красавица — ни много ни мало, а настоящая модель, достойная титула «Мисс Вселенная», — могла сама по себе заявиться к нему на дачу, заявиться просто так, волей слепого случая, заявиться без всяких тайных замыслов и коварных планов??? А Лена, думая пока больше о спасении, чем о дядином наследстве, всем телом, мимикой и жестами умоляла: «Не выдавай, не выдавай меня, ради всего святого не выдывай!». Ее лукавые глаза засеребрились наворачивающимися слезами: «Пощади меня! Пощади! Пощади!» Разве мог он устоять, разве вообще может устоять мужчина, когда девушка, такая девушка, просит о помощи, просит о спасении и смотрит на него такими глазами!? А потому ответил:
