Представь, ты обнимаешь любимую, и ломаешь, крошишь кости любым незначительным неловким движением. Больше двух веков Андрей боялся прикоснуться к ней. И чтобы не причинить ей боли, ушёл от всех подальше, отгородился, пока не подчинил себе эту силу. Колычев считает себя чуть ли не божеством, и достойным особого отношения.
– Я ещё не встречал его, – пожал плечами Тед.
– Не много потерял, – фыркнул О’Лири. – Надменный, заносчивый сукин сын. Скала, не человек. Но влиятелен. Вращается в разных и довольно странных кругах. Его силу нельзя недооценивать и не принимать во внимание.
– Йен действительно при ней всё это время?
– Да. Почти. Делал небольшие перерывы, отвлекался и развлекался, она сама просила его об этом. Но только если Елена оставалась с Реми или Арманом. Оборотням он тоже доверяет. Готов уступить Патрику. А вот меня недолюбливает, теперь знаешь, почему. Русский его жутко раздражает. И Генриха не переносит просто. Не забыл того убийства в Англии, когда Вольмер зарезал её из ревности к нему.
– Ты хочешь сказать… – Тед запнулся, догадавшись. – Нет, ничего. Я так…
Утром она вышла с банкой газировки на балкон. Закуталась в длинный вязаный кардиган тёмно-зелёного цвета, но не успела опуститься на стул, когда в дверях неслышно появился Рэдмаунт.
– Они постоянно общаются и обмениваются информацией. Как ты добилась того, что у них разные воспоминания? – спросил он негромко, но жёстко. Елена подскочила от неожиданности.
– Тед! Ты напугал меня! Так подкрадываться! – нервно выдохнула она.
– Почему у них разные воспоминания? – Он сжал её локоть, наклонившись к лицу. – Действительно ли Вольмер настолько опасен? Ведь он не убивал и не истязал тебя, хотя в этом уверены Живущие Давно. Кроме Йена.
– Он рассказал тебе?
– Да. И Тревор разоткровенничался ночью.
Тед подождал, пока она прикоснётся к его мыслям, было немного щекотно мозгам, будто бы под костями черепа пробегали мурашки. Елена перевела дыхание и облизнула губы.
– Мы прошли через многое, и нам действительно было непросто…
– Что с их памятью?
– Я помогаю им вспомнить, и могу выбирать, что именно. Мне нужна дистанция между ними, чтобы уберечь. Только расстояние делает их безопасными для людей, и для себя самих. Поэтому у них разные воспоминания друг о друге, во много сходные. И да, Генрих опасен. Для нас и для тебя.
– Он только охотится?
– Нет, конечно же! Нет! Охота развлекает его раз в сто лет. Ему есть, чем заняться. Он талантливый архитектор, изучал инженерное дело с восемнадцатого века. И после Великой войны Генрих восстанавливал эти города, работал на многих стройках. Он добрый и сделал много хорошего, и … Он просто срывается, это не его вина, пойми!
– Арман рассказал правду о том, как ты работала в семье с детьми? Что Вольмер потом шантажировал тебя, когда убил жену?
– Не совсем, – она опустила голову.
– Что там произошло? – Тед встряхнул Елену за плечи. – Я хочу понять, дай мне увидеть!
– Тед, нет, я...
– Прошу тебя! Пожалуйста! – он сжал руками её лицо.
Глубоко вздохнув, она коснулась его пальцев на своей щеке.
– Смотри…
Глава 24.
Конец двадцатого века. Единое государство. Русско-Китайский Союз…
Елена ожидала в приёмной у начальства. Секретарь в красивой блузке ловко обращалась с телефонной станцией, перекидывая внутренние звонки. У директора освободилась линия, можно набрать:
– Зинаида Степановна, к вам товарищ Колычева, вы вызывали на беседу.
– Да, пусть заходит, конечно же.
Елена прошла в строгий кабинет, так похожий на свою хозяйку, в обстановке ни одной лишней линии или складки. Уселась на стул в ответ на приглашающий жест. Посмотрела на орденские планки на лацкане давней подруги. За пятнадцать лет их совместной работы Зинаида положила много сил на партийную карьеру. В очередной раз обновила офис и костюм. И цвет волос новый.
– Здравствуй, Зинаида Степановна! Зачем звала?
– Здравствуй, Лена! Из бюро заказ на тебя.
– Откуда бы? Я же в интернат распределилась!
– Запрос пришёл именно по твоей анкете. Выездная работа, на объекте. Сама должна понимать, – кивнула собеседница высокой причёской.
– Не сказала бы, что приятный сюрприз, – Елена вздохнула. – Ладно, обрисуй ситуацию в общих чертах.
– Няня нужна в семью с тремя детьми. Литвины. Старший у неё подросток, четырнадцать лет. И девчонки по четыре года, двойнята, – Зинаида открыла папку с делом, а Елена улыбнулась уголками губ, мысль о близнецах всегда немного веселила. – Работа в городе ещё два месяца, потом из Иркутска на выезд, на всё лето на ведомственную дачу у самого Тункинского парка. Домработница и водитель штатные. Глава семейства в этом самом семействе почти не бывает, но для партии сделал многое, видать, раз может себе позволить выбирать домашний персонал через бюро.
– Чем занимается?
– Строит совместно с китайскими товарищами мосты и дороги в нашей необъятной стране, – усмехнулась Зинаида Степановна. – Сейчас возводят транспортную развязку за Байкалом, под Читой.
– Так, это всё хорошо, Зинаида. А теперь давай, правду-матку!
– Не проведёшь тебя, Елена Николаевна, – начальница захлопнула папку. – Литвина пьёт. Отец у неё в облисполкоме. Три раза уже в лечебницу клал, только бы внуков в социалку не забрали. Литвин помог с опекой, взял её уже со старшим после развода. Первый муж руки распускал, тесть развёл и закрыл его.
– Дети здоровы? – прищурилась Елена.
– Старший в норме, а девочки немного отстают.
– Вот, это уже ближе к делу.
– Лен, подпишись, а? С меня ж не слезут? – наклонила голову Зинаида.
– Ладно уж, давай. Партия сказала: «Надо!». Посмотрю, что там как. Бланки у секретаря?
– Как обычно. Спасибо, Лен! Выручаешь!
– Как обычно! Хороший цвет, кстати, Зин! – Елена указала на причёску.
– Да, порекомендовали мастера. Ты-то вот что голову не красишь? Все б матросы твои были! – улыбнулась подруга.
– Ой, да одни проблемы от этих матросов, сама знаешь! – отмахнулась Елена.
Эта беседа произошла три месяца назад. Она прислушивалась к тихому загородному утру, в окно было видно светло-голубое прозрачное
