Она потрясенно отступила и отпустила руку мужа. Тот усмехнулся нагло, вызывающе:
— А ты колдун, что ль?
— Тебе зачем знать? Хочешь предсказания? Ну хорошо. Знаешь, почему ты тут всю ночь торчишь? Потому, что в глубине души знаешь — все из-за тебя. Тамара ее зовут, да? А ты зовешь Тамарка?
Худенькая охнула.
— Это от нее ты принес жене болезнь. Болезнь принес, а денег на хорошего врача не принес. Хочешь жить красиво, да не получается, потому, что тупень. Сколько тебе лет? Седина лезет, а все, как мальчишка, одни мечты и зависть? Молодость за хвост хватаешь? Перед собой рисуешься — я еще ничего? Ты мышь помойная, таким был, таким и помрешь. Иди-ка сюда…
Он сделал шаг, схватил мужчину за куртку, приподнял и заглянул ему в глаза всего на секунду. Мужчина закричал и бросился бежать по улице, воя и закрывая лицо руками. Далеко он не убежал, врезался в столб, упал и затих.
Семен обвел притихших людей взглядом:
— Кто-нибудь еще хочет предсказания? Может быть ты? — он повернулся к девушке лет двадцати, которая тут же метнулась в тень. — Я могу тебе сказать, что будет, если ты закажешь приворот на своего женатого любовника. Ну что? Не хочешь?
Люди отходили, прятались, шептались. Несколько машин завелись и начали разворачиваться. С крыльца, через палисадник к нему бежала Елена — Ефросинья, распахнула калитку, поклонилась в пол:
— Батюшка мой милый! Ты зайди, ты не гневайся! Будь гостем, господин мой драгоценный, только не губи!
— Садись, голубчик! Не гневися! Ох, грехи наши тяжкие!
— Лена, что с тобой? Ты ударилась в старославянство что ли?
— Ох, простите, господин, привычка. Я для атмосферы использую, людям нравится. Я ведь стала Ефросиньей!
Семен промолчал. Она мялась смущенно.
— Что с тобой, Лена?
— Я привыкла, что вижу вас только когда в чем-то виновата. И теперь мне очень странно с вами вот так разговаривать, когда ни в чем не виновата, — она усмехнулась тонко и прикрыла рот ладошкой.
— Веди себя хорошо и будет нечего бояться. Перейдем к делу. Итак, Роман. Твой клиент, которого ты отправила ко мне. Расскажи.
— Хорошо. А можно мне сесть?
Семен кивнул:
— Ты у себя дома и не в чем не виновата. Веди себя естественно.
— Спасибо, господин. Так вот. Клиент. Он пришел три дня назад. Молодой, но больной, очень больной. Я посмотрела, сперва подумала, какая-то человечья болезнь. Хотела, скажу вам честно, сперва его «помотать». Помотать, это у нас называется, когда мы заказчику не говорим всей правды, понемногу цедим, денежку вынимаем, побольше. Ну, вы знаете… не раз вы меня за такое… ладно, не о том. Я ведь на него как глянула — деньгами воняет! Ох ты божечки, аж в глазах темно от деньжищ стало! А мне так нужны деньги! Вот, посадила его, сделала вид, будто гадаю, да карты раскладываю. А сама думаю, как к нему подступиться, чтобы денег слупить, да и поглядываю, что там у него болит-то. И увидела! Ох, боже. Вы же видели, да? В груди?
Семен помотал головой:
— Я не смотрел.
— Ну как же⁈ Там у него алый шар размером с яблоко. Был, три дня назад. Я как увидела, поняла, помотать не выйдет. Он же не жилец уже. Ну, я для порядка спрашивала про врагов, говорила всякое, а сама на этот шар смотрю, не могу оторваться.
— Проклятье?
— Проклятье, да какое! Говорю же — алый шар с большое яблоко. По краям пульсирует, как сердце, бьется, истекает соком и сок этот всюду разносит, от него бедняга и горит. А когда шар разрастется, задавит во сне, или даже не во сне, это уж точно, — проговорила она поежившись.
— Кто у нас, поблизости, может наложить такое?
Она мотнула головой:
— В том-то и дело, господин, что некому. Я ведь потому его к вам и направила, что не понимаю кто. Все эти дни думала, гадала, ничего не пришло в голову. Кто вот? Светлана? Где ей! Инфарит? Григорий? Не смешите меня! Тоже не смог бы. В том-то и дело, что оно самое совершенное из всех проклятий, какое я видела. Налитое, ясное, багряное, как сердце звериное. Растет само по себе, питается силой жертвы, травит ядом. Ничто его не возьмет. Клянусь вам, я побоялась бы его коснуться. Нет, у нас такое сделать некому. Некому.
Семен встал:
— Ну, положим, ты можешь и преувеличивать.
— Только если капельку.
— Знаю я размер этой капельки.
Она потупила глаза:
— Простите, господин, я ведь привыкла с клиентами преувеличивать. Но тут, вы же видите, не много и добавила.
Когда он уже был у двери, Елена сказала:
— Ах, да! Вот еще что: как ему ни приходилось вспоминать об той девушке, на которую он думал, проклятье внутри прямо заходилось! Мне казалось, оно рвалось к его сердцу! Я ведь пожалела его, дала зелье живого солнца. За денежку правда…
— Что? — теперь Семен развернулся и уставился на нее. — Ты дала ему живого солнца? Когда?
— Разве ж его запретили? — она отпрянула в испуге.
— Когда ты дала ему солнце?
— Да вот, ровно три дня назад. А что?
Несколько мгновений он морщил лоб. Зелье живого солнца простое, но мощное средство. Это концентрированная энергия, сила, которая дает даже умирающему немного времени. Действует средство сразу и сохраняет свой эффект несколько дней. И если Елена давала Р. Н. живое солнце, он должен был быть в полном порядке вчера. На миг он вспомнил худое лицо и измученный взгляд. Если живое солнце дало ему так мало времени…
— Это может быть проклятие ревности?
Она кивнула:
— Похоже, но выполнено совершенно, просто совершенно. Потому похоже на все проклятья сразу. Мы ведь их по изъянам различаем, а в этом изъяна не было.
Покинув дом Ефросиньи, он глубоко вдохнул утренний воздух. Машины, припаркованные вдоль улицы, все так же стояли, но людей видно не было. Он знал где они — спрятались внутри, и пока он шел мимо, из-за окон, тонированных и обычных, они смотрели на него. Смотрели со страхом, сами не понимая, чего боятся.
Он сел за руль, достал телефон. Несколько мгновений рассматривал фото Карины, его скинула еще час назад Ра. Телефон зазвонил.
— Ра? Я тебя слушаю.
— Господин. Вы еще не знаете… сегодня ночью он умер. Р. Н. умер, я хотела сказать.
— Что? — на миг он застыл пораженный. — Этого быть не может.
— Перед рассветом наступила смерть. Он ночевал в офисе. Видимо ему стало плохо, он смог выйти в коридор и вызвать лифт. Охранник заметил, что лифт стоит наверху и не двигается, и поднялся. Р. Н был уже мертв к тому моменту. Его увезли в морг. Предварительно — инфаркт. Говорят, все признаки налицо.
— Я-асно…
Черт, если б вчера он не был так измучен! Он не сумел разглядеть не только само проклятье, но и насколько глубоко оно проникло. Ошибся, решил, что у парня есть еще время! Но ведь глаза… глаза были абсолютно живые!
— Господин?
— Мне нужны телефоны его сына, бывшей жены, брата, срочно!
— Уже скинула, господин.
Первым он набрал номер сына.
— Здравствуйте. Простите, что беспокою вас. Мне очень жаль вашего отца!
— Кто вы? Спасибо, я забыл сказать чертово спасибо! — в голосе звенят слезы и злость.
— Вчера вечером ваш отец нанял меня для одного дела. Я хотел бы обсудить с вами это. Скажите, когда вам удобно и…
— А, колдун Семен! Он говорил. Вы получили аванс. Провели ритуалы?
— Я не провожу ритуалов и…
— Впрочем, оставьте деньги себе. Уже все равно.
— Я хотел бы продолжить дело…
— Оставьте. Не смешите меня. Оставьте деньги себе и никогда больше сюда не звоните! Я вам ни копейки не дам!
Второй он набрал бывшую жену. Её голос холоден как лед. Он звенит и переливается чистым равнодушием. Ей все равно, ах, как же ей наплевать на то, что бывший муж умер! Выслушав, она говорит:
— Понятно. Мой бывший муж сошел с ума, я думаю. Перед смертью, видимо, нашло помутнение. Сын говорил о вас… не понимаю, чего вы хотите. Еще денег?
— Ваш муж вчера хорошо заплатил мне. А потом он сказал, что его хотят убить и вот, он мертв.
— Предположим. Что дальше?
