…полчища маленьких причудников… — Имеется в виду чувственные вожделения, похожие на их деда (их дед — отец Эроса). В поэзии их называют amoretti (так назвал свои сонеты английский поэт Герберт Спенсер (1552–1599)). Из этого прозвания явствует, что дед маленьких причудников — Amor, отождествляемый с Отцом.
Тарантулы — ядовитые пауки. У Новалиса — олицетворение нечистых страстей. Парки нуждаются в них, чтобы укорачивать нити человеческих жизней.
…огнистое солнце… — В сказке Клингсора солнце выступает как злое гибельное начало, союзное Переписчику. Сожжение солнца кладет конец чередованью дня и ночи, и время сменяется вечностью, как сказано в Апокалипсисе: «И Ангел, которого я видел стоящим на море и на земле, поднял руку свою к небу и клялся Живущим во веки веков, Которым сотворил небо и всё, что на нем, землю и всё, что на ней, и море и всё, что в нем, что времени уже не будет» (Откр. 10: 5, 6). После сожжения солнца наступает Золотой век. Вот почему Переписчик со своими приспешниками ужасается, когда сгорает солнце.
…огненную смерть Матери. — В сказке сердце уничтожается рассудком (Переписчиком). В первом наброске на костре должна была сгореть Любовь (Эрос), чтобы возродиться из пепла. Но потом Новалис зачеркнул слово «Любовь» и написал «сердце». При сожжении Солнца и при огненной смерти Матери знаменательно голубое покрывало Софии, колышущееся над землею.
Тот, кто постиг самого себя. — «Познай самого себя» — изречение, начертанное в Дельфах на храме Аполлона. Традиция приписывает это изречение спартанцу Хилону, одному из семи мудрецов. Изречением «Познай самого себя» руководствовался Сократ в своей философии. Новалис придает самопознанию алхимический смысл:
В мире внешнем нигде не найти философского камня,
Мудрый обрящет его только в самом же себе.
Благоразумный адепт эликсирами пренебрегает,
И превращает он всё в чистое золото, в жизнь.
В нем таится король, в нем священная колба дымится,
Дельфы в нем. Он постиг мудрость: себя ты познай!
София. — В обоих диалогах Муза торжествует над сфинксом именем Софии.
Моя врагиня пала. — Врагиня короля Арктура — солнце, при котором звезды меркнут. В оригинале «versenkt» («поникла»). Возможно, что в рукописи было «versengt» («сожжена»). Во всяком случае эти глаголы друг друга напоминают.
…я не король, пока я один. — См. примеч. 3.
Персей — по греческому мифу, сын Зевса и Данаи; отрубил голову Медузе и водрузил ее на щит Афины. Созвездие Персея в северном небе. У Персея огромный железный щит, так что в Персее распознается Древний Витязь Железо, отождествляемый с горняком из пятой главы романа (см. примеч. 1).
…Турмалин, Цветовод и Золото. — Турмалин, или шерл, — минерал красного, бурого или малинового цвета. Легко электризуется трением или нагреванием; тогда на одном конце кристалла обнаруживается положительное, а на другом отрицательное электричество. Цветовод — цинк. Король уже поручал ему добыть цветов (см. с. 87). Турмалин, цинк и золото — три элемента гальванизма.
Не пропадать же пеплу моей приемной матери… — Муза говорит о пепле сердца. В наброске к сказке говорится: собирать пепел турмалином (турмалин притягивает к себе частицы пепла).
Древний миродержатель — древний исполин, великан Атлас, согласно греческому мифу, один из титанов, сын Иапета и Климены, брат Прометея; на Крайнем Западе обречен поддерживать небесный свод. В сказке Новалиса его пробуждает «гальваническое раздражение», как сказано в наброске.
Геспериды — дочери Вечера (Геспер — вечерняя звезда). На склоне горы Атлас Геспериды хранят сад, где растут золотые яблоки. В сказке Новалиса сад Гесперид — обледеневший сад Арктура (см. с. 74).
Жених — очевидно, Отец, Разум или Амор.
Цинк укрепил свою цепь… — то есть цепь гальванической реакции.
Золотом дарована цепь, что связует грудь его и море. — Та же самая цепь, которую Цинк укреплял на груди Джиннистан, чтобы пробудить Отца. Согласно наброску к сказке, принцессу пробуждает гальваническая дуга.
Вечные узы… — Таким образом, Отец Разум (он же Амор) сочетается браком с Джиннистан (Фантазией), Эрос вступает в брак с Фрейей (принцессой). Так поэт становится королем Атлантиды в третьей главе, заключив брак с принцессой, а «Небесная Мать обретается в каждом сердце», так как ее пепел, растворенный в слезах, — эликсир бессмертия.
Эта игра называется шахматами… — Шахматы дарит молодому королю Персей (намек на персидское происхождение шахмат).
Там буду я услаждать вас увлекательными зрелищами… — Не забудем, что Месяц (он же старый Шванинг), отец Джиннистан (Фантазии), становится директором театра и потому нуждается в сотрудничестве Музы.
Три кариатиды — это Парки, окаменевшие, как и сфинкс. На них держится брачное ложе, в которое превратился трон… В царстве Софии любящие, как небожители, по Гёльдерлину, пребывают вне судьбы.
В набросках к роману встречается такой фрагмент:
«Старинная икона Божией Матери в дуплистом дереве над ним. Слышится голос — он должен построить капеллу. Под покровительством иконы девушка-пастушка, ее воспитывают видения. Икона посылает его к мертвым — обитатели монастыря — мертвые».
Этот фрагмент явно относится к началу второй части. Он проливает свет на ее название, объясняя, что это за монастырь. В собрании фрагментов «Цветочная пыльца», опубликованном при жизни Новалиса (1798), находится такой фрагмент: «Жизнь — начало смерти. Жизнь (существует) во имя смерти. Смерть — скончание и начало одновременно, разлука и теснейшие узы одновременно. Смертью завершается ограничение».
По замыслу Новалиса, во второй части, в начале и в конце каждой главы слово должно было предоставляться поэзии: «Между главами говорит Поэзия». Поэзию олицетворяет Астралис, сидерический человек или звездный дух. Он зачат первым поцелуем Генриха и Матильды на пиру, о чем напоминает сам Астралис: «Пир поцелуем кончился, не так ли?» Новалис пишет в набросках: «Рождение сидерического человека с первым объятием Матильды и Генриха». По древним восточным представлениям, первые люди и райские духи бывали зачаты поцелуем или взглядом. На образ Астралиса повлияло учение Якоба Бёме о семи духах-родниках, а также, возможно, воззрения Парацельса, известного оккультиста, алхимика и врача.
Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, прозванный Парацельсом (1493–1541), один из прототипов Фауста, учил, что в каждой частице природы присутствует архей (дух-начальник, предвосхищение лейбницевской монады или субстанциального деятеля по Н. О. Лосскому), так что звездный человек Астралис в романе Новалиса мог быть вызван влиянием Парацельса.
Веселый вечер тот — вечерний пир в доме старого Шванинга (см. гл. 6).
Обрел я самого себя в тот миг… — Представление о мысли, обретающей тело, встречается у Парацельса.
…И стала боль моя невыносимой. — Немецкие комментаторы усматривают в соответствующих строках оригинала перекличку с первой версией «Фауста» Гёте («Фауст. Фрагмент». 1790).
Стремлюсь я в мир и о земле ревную.
Снести бы счастье мне и боль земную.
Был светел холм… — Эта строка перекликается с «Гимнами к Ночи» (фраг. 3): «Облаком праха клубился холм — сквозь облако виделся мне просветленный лик любимой».
…Пророчества тогда крылами стали. — Вероятно, подразумеваются слова Клингсора, завершающие седьмую главу: «Дети мои! — произнес он. — Храните ваши узы вопреки самой смерти. Что же такое вечная поэзия, если не жизнь в любви и верности».
