Вампир расхохотался, да и Джоди не сдержала улыбку. Подошла к окнам на улицу и открыла одно.
— Горелым мясом тут воняет.
— Знаешь ведь, ей придется уйти, — по-прежнему улыбаясь, проговорил вампир.
— Нет, не придется. — Джоди резко развернулась к нему. Лицом к лицу.
— Придется-придется. Им всем, кроме тебя. Я довольно сильно устал от одиночества, малютка. Ты можешь уехать со мной, как мы и собирались вначале.
Тупость его Джоди потрясла.
— Я тебе врала, Илия. Я ни разу не собиралась никуда с тобой уезжать. Я притворялась, чтобы вызнать, как жить вампиром.
— Так что ты собиралась тогда сделать на следующую ночь, если бы твой ручной зверек не залил нас бронзой, то есть?
— Я думала, отошлю тебя куда-нибудь.
— Нет, не думала.
— Думала, дам Животным тебя убить, как они и собирались.
— Нет, и об этом не думала.
— Я не знаю. — Клинок тупился на глазах. — Не знаю. — Может, она с ним и собиралась. Ей было так одиноко, так потерянно.
— Ах, ну вот мы опять на том же месте. Давай сделаем вид, будто никаких неприятностей меж нами не было, настала следующая ночь, и вот они мы, только ты и я. Единственные на всем черном свете. Что ты будешь делать, Джоди?
— Но мы ж не единственные.
— Единственные — ни о ком другом тебе думать больше не надо. Тебе известно, что ты первый новый вампир за последние сто лет?
Джоди постаралась не удивиться.
— Вот мне повезло, — сказала она.
— О, нет, обратил я не одну тебя. Я обращал многих. Но только ты снесла перемену, не тронувшись умом. Остальных пришлось, ну, в общем, списать.
— Ты их убил?
— Да. А тебя не стану. Помоги мне здесь все зачистить, и мы уедем. Вместе.
— Зачистить?
— Есть правила, любовь моя. Я установил их сам, и первое — больше никаких вампиров не делать. Ты же, напротив, выпустила целую тучу птенчиков, и всех теперь придется зачистить, включая твоего ручного мальчонку.
— «Больше не делать»? А я? Меня же ты сделал.
— Я не рассчитывал, что ты выживешь, любовь моя. Я полагал тебя развлеченьем, ты нарушила тягостную скуку моих дней, ты была антрактом — но неожиданно отличилась.
— И теперь ты хочешь, чтоб я с тобой сбежала.
— Мы заживем по-царски. У меня такие ресурсы, которых ты и вообразить себе не можешь.
— На тебе краденые джинсы, папик.
— Ну, это да, мне еще придется добраться до одного из моих тайников.
— У меня есть мысль, — сказала Джоди. Вообще-то, именно за этим она сюда и пришла, одна, зная, что он здесь окажется. Или, по крайней мере, надеясь на это. — Давай я отдам тебе столько денег, чтоб тебе хватило убраться из города, и ты именно так и поступишь, как мы обещали Ривере и Кавуто? Как тебе? Оставишь в покое меня, оставишь в покое Томми — просто возьмешь и уедешь.
Илия встал, швырнул в кресло полотенце и подступил к ней до того мгновенно, что она не успела поймать взглядом, как он шевельнулся.
— Искусство, музыка, литература, — произнес Илия. — Желанье, страсть, власть — лучшее от людей и лучшее от зверей. Вместе. И ты откажешься?
Он коснулся ладонью ее щеки, и Джоди ему позволила.
— А любовь? — спросила она, глядя прямо ему в глаза — ее ночному зрению они представали двумя каплями ртути.
— Это для детских сказок. Из той же мы матерьи, что кошмары.[40] Потвори со мной вместе кошмаров.
— Ух, хорошее предложение. Даже представить себе не могу, почему за сто лет на него никто не клюнул. — Джоди перехватила его запястье. Если он не захочет уйти, придется его завалить. У нее получится, она ведь тоже вампир.
Илия все так же улыбался, только улыбка его сменила тон — из довольной стала хищной.
— Значит, так тому и быть.
В одно мгновенье его рука уже была у нее на шее — Джоди не выпал шанс даже увернуться. Внезапно она уже не могла шевельнуть ни руками, ни ногами, а за ухом и под челюстью невыносимо заболело. Она завизжала — такой звук невозможно представить вылетающим из горла человека. Скорее так орал бы кот под бормашиной. Илия зажал ей рот другой рукой.
— Я не всему научил тебя в нашу единственную ночь, любовь моя.
Джоди беспомощно смотрела, как он запрокидывает голову. Из его нёба полезли клыки.
Трой Ли принял боевую стойку напротив Дрю в конце прохода с собачьим кормом. В руках у него были два коротких меча.
— Давай, торчила, — произнес он и повертел обоими клинками в воздухе. Дрю чуть присел у стеллажа с жидкостями для посудомоечных машин.
— Я теперь быстрый, — сказал он.
— Ага. — Трой замахал перед собой смертоносным веером. В боевых искусствах он тренировался с детства и ничего не боялся, особенно — Дрю.
— Эй, — раздался женский голос справа. Трой Ли молниеносно повернул голову, но успел лишь зафиксировать взглядом, что прямо в лицо ему летит нечто вроде полной луны.
Раздался гулкий звон, и Трой чуть не совершил обратное сальто. По лбу ему попало металлической сковородой. Синия выронила ее и усмехнулась Дрю.
— Всегда хотелось это сделать.
— Кухонная утварь раньше была на мне, — сказал Дрю.
— Бери его, — велела Синия. — Но прежде чем умрет, дай ему попить от себя. — И она направилась к суматохе в отделе консервов. — Мне чуток оставьте, мальчики. У мамы сломан носик, ей нужно полечиться.
Джоди почувствовала, как и у нее самой лезут клыки, а колени дрожат. Пока Илия пил из нее, никак иначе шевельнуться она не могла. Ну разве можно быть такой дурой? Ему восемьсот лет — конечно же, он ее не всему научил. И разумеется, он сильнее — она ж сильнее Томми, а вампир она лишь на пару месяцев дольше него.
Если получится не терять сознания, быть может, удастся сделать ход, когда он ею наестся. Интересно, он в прах ее обратит, как человека, или еще что-нибудь умеет? Дура. Дура. Дура. Ну почему она про все это не подумала? Не послушалась инстинкта? И где ж этот ее хваленый ум хищника, когда он так нужен?
Поле зрения у нее начало стягиваться в тоннель — она теряла сознание. Однако снаружи донеслись быстрые шаги. Сначала внизу, потом через дорогу, потом опять внизу. Илия их тоже услышал и на миг ослабил хватку, но не успела Джоди вывернуться, его пальцы опять впились ей в затылок и шею. Затем в окно влетел черный мазок, что-то грохнулось на пол у кухонной стойки. Еще один громкий удар — и старый вампир отпустил ее. Она осела на пол. Попробовала подняться, но на нее что-то набросили, и она услышала какое-то жужжанье. Кто-то истошно заорал, запахло паленой плотью, разбилось стекло, а потом ее уже кто-то поднимал с пола, куда-то нес. Она не могла ни двигаться, ни тем паче сопротивляться. Джоди смирилась, дала себе уплыть, но последним услышала девичий голос:
— А Чета вы покормили?
Император сидел на причале яхт-клуба имени Святого Франциска и смотрел, как туман омывает волнолом. Он не послушался совета следователей из убойного и ушел из магазина. Это же его Город, и он должен выйти с мечом навстречу осадившему его неприятелю. Довольно уж он ежился в страхе. Его опасно заточенный меч лежал рядышком на настиле. Гвардия — Фуфел и Лазарь — спала мохнатой кучей за спиной.
— Ах, доблестные мои воины, как же сразиться нам с противником, если он перемещается такой элегантной украдкой? Быть может, вернуться в «Безопасный способ» и помочь в обороне?
Левое ухо Фуфела дернулось, и во сне он издал приглушенный «р-ряфф».
Густая гряда тумана медленно надвигалась на Императора из прохода в волноломе, а внимание привлекла потому, что Императору показалось: туман движется против западного ветра. Да, и впрямь — холодный бриз дул прямо через волнолом с севера. А гряда тумана бурлила, надвигаясь, из нее тянулись щупальца, а затем подбирались вновь, будто ложноножки какой-то ползучей твари.
Император быстро поднялся и разбудил гвардейцев, схватил Фуфела, не успел еще сонный терьер ничего сообразить, и кинулся к раздевалкам клуба, Лазарь — за ним. В тени у входа в туалеты Император затаился и стал наблюдать, придерживая королевских гончих.
Гряда тумана окутала конец пирса, помедлила и растаяла, будто перед ней включили вентилятор, а на причале остались стоять три фигуры — мужчина и две женщины. На них были длинные пальто — кашемировые, решил Император, хотя ни за что в жизни не сумел бы вспомнить, откуда ему это известно. Они двинулись по пирсу к нему так, словно парили в воздухе. В лунном свете Император видел их очертания: подбородки и скулы такие, точно их вытесали из камня, широкие плечи, узкие бедра. Между собой они могли быть братьями-сестрами, вот только одна женщина была явно из Африки, а другая, похоже, то ли итальянка, то ли гречанка. Мужчина был на голову их выше и родом мог быть откуда-то с севера, а может, и немец. У него были очень короткие белые волосы. И все они были бледны, как выцветшая кость.
