если бы я не встретился с ним однажды вечером и не показал ему ваше письмо. К тому моменту Бил сильно напился, и я уверен, что он никогда никому не рассказывал свою историю.
Действительно ли всё так и было или он это выдумал? Будь я проклят, если знаю, но Бил действительно больше не ездит на «охоту за раковинами», и я предполагаю, что всё произошло именно так, как он рассказал.
Какое потрясение для нежной нервной системы, а, Гарри?
Вы, наверное, догадываетесь, что случилось, но просто вообразите себя на месте Била. Представьте себе ужас, от которого может остановиться сердце, когда, увидев движение горла Чедвика, Бил заглянул тому в рот и увидел, как блестяще-зелёная крышечка улитки быстро опускается в горло матроса!
Перевод: А. Черепанов, 2021
Брайан Ламли
БИЛЛИ И ЕГО ДУБ
Brian Lumley. «Billy's Oak», 1970.
Моя последняя книга «Здесь живут ведьмы!» имела неожиданный успех, и в процессе поиска информации для этого «документального» сочинения, наткнувшись на различные упоминания о некой «чёрной» книге — «Хтаат Аквадинген», почти легендарном сборнике заговоров и заклинаний, якобы относящихся, среди прочего, к призыву определённых водных элементалей, — я был сильно разочарован, обнаружив, что в Британском музее нет её копии; или, если она и имелась у них, то по какой-то причине кураторы этого огромного учреждения не позволили мне ознакомиться с ней! И всё же я очень хотел увидеть «Хтаат Аквадинген», потому что мне нужно было писать продолжение своих «ведьм», которое будет называться «Запретные книги»; мой издатель настаивал, чтобы я начал работать как можно скорее.
Куратор отдела редких книг Британского музея не пожелал ответить на мои запросы, ограничившись вежливыми отписками; это побудило меня связаться с Титусом Кроу, лондонским коллекционером непонятных и древних манускриптов. По слухам, он держал в своей личной библиотеке экземпляр «Хтаат Аквадинген», с которым я хотел ознакомиться.
Я нацарапал краткое письмо, и вскоре получил ответ от мистера Кроу, он пригласил меня в Блоун-Хаус, его резиденцию на окраине города, и заверил, что у него действительно есть нужная книга, и что мне будет позволено ознакомиться с её содержанием при одном условии. Суть заключалась в том, что любой предполагаемый визит в Блоун-Хаус должен происходить поздним вечером; в настоящее время Кроу был занят учёбой, и ночью ему было легче сосредоточиться, он очень поздно ложился спать и редко просыпался до полудня. Из-за того, что днём Кроу был занят более мирскими, но, тем не менее, необходимыми делами, он мог работать или беседовать с посетителями только по вечерам. Как он кратко объяснил, развлекал гостей он не часто. На самом деле, если бы Кроу не ознакомился с моими предыдущими сочинениями, он был бы вынужден решительно отказать мне в доступе к редкой книге. Слишком много «чудаков» уже пытались проникнуть в его убежище.
По воле судьбы я выбрал отвратительный вечер для визита в Блоун-Хаус. Лил проливной дождь, а над городом нависли огромные серые тучи. Я припарковал машину на длинной подъездной дорожке перед домом мистера Кроу, взбежал по лестнице, подняв воротник, чтобы не попасть под ливень, и постучал в массивную дверь. За те полминуты, которые потребовались хозяину, чтобы ответить на мой стук, я основательно промок. Как только я представился Джеральдом Доусоном, меня провели внутрь, сняли с меня промокшее пальто и шляпу, и провели в кабинет Кроу, где он велел мне сесть перед жарким камином, чтобы «просохнуть».
Титус Кроу оказался не таким, как я ожидал. Он выглядел высоким и широкоплечим, определённо в молодости он был красивым мужчиной. Теперь, однако, его волосы поседели, а глаза, хоть и были всё ещё ясными и внимательными, несли отпечаток многих лет, проведённых в исследованиях и путешествиях по неизвестным тропам таинственного и тёмного знания. Он был одет в огненно-красный халат, и я заметил, что рядом с его рабочим столом на тумбочке стояла бутылка отличного бренди.
Однако главным образом моё внимание привлекло то, что находилось на самом столе; очевидно, это был объект исследований мистера Кроу — высокие напольные часы с четырьмя стрелками, их чудовищный корпус в форме гроба был покрыт иероглифами. Часы лежали горизонтально, лицевой стороной вверх и занимали всю длину стола. Затем я заметил, что мой хозяин держит какую-то книгу; и когда Кроу положил её на подлокотник моего кресла, наливая мне приветственный напиток, я смог разглядеть, что это был изрядно потрёпанный экземпляр «Записок Уолмсли о расшифровке кодов, криптограмм и древних надписей». По всей видимости, мистер Кроу пытался перевести фантастические иероглифы на циферблате странных часов. Я пересёк комнату, чтобы поближе рассмотреть их, мне стало очевидно, что интервалы между громкими тиканьями были весьма нерегулярными; я также не заметил, чтобы четыре стрелки двигались в соответствии с какой-либо системой времени, с которой я был знаком. Я не мог не задаться вопросом, какой хронологической цели служат столь любопытные часы.
Кроу увидел недоумение на моём лице и рассмеялся.
— Для меня это тоже загадка, мистер Доусон, но пусть это вас не беспокоит. Я сомневаюсь, что кто-то когда-нибудь сможет по-настоящему понять эту вещь; время от времени у меня возникает желание снова взяться за исследование этих часов, и вот я занимаюсь ими недели напролет, но ничего не добился! Но вы же не для того пришли сюда сегодня вечером, чтобы ввязываться в разборки с часами де Мариньи! Вы здесь, чтобы посмотреть на книгу.
Я согласился с Кроу и начал излагать план включения одного или двух упоминаний о «Хтаат Аквадинген» в свою новую работу. Пока я говорил, он отодвинул тумбочку от своего стола. Затем в стене возле камина Кроу открыл потайную панель и взял с полки ту самую книгу, что меня интересовала. Затем на его лице появилось выражение крайнего отвращения, он быстро положил книгу на стол и вытер руки о халат.
— Э… переплёт, — пробормотал он. — Он вечно потеет, что, согласитесь, довольно удивительно, учитывая, что его донор мёртв уже по меньшей мере четыреста лет!
— Его донор! — воскликнул я, с нездоровым восхищением глядя на книгу. — Вы же не хотите сказать, что обложка сделана из…?
— Боюсь, что да! По крайней мере, этот экземпляр.
— Боже мой! А много ли есть копий? — спросил я.
— Я знаю только о трёх, и две из них находятся здесь, в Лондоне. Я так понимаю, они не позволили вам увидеть книгу?
— Вы очень проницательны, мистер Кроу, именно так. Мне не разрешили посмотреть на копию в Британском музее.
