Сьюзен встряхнула головой, уставившись на свое отражение в зеркале. Радость, вера, надежда — нет, и это не то, какие-то ячейки мозаики остаются пустыми. Муж говорил ей, что имеет значение лишь то, что можно видеть, осязать, пробовать на вкус. Реальные вещи, а не призрачные состояния сознания, придуманные неудачниками ради оправдания своих неудач. Любовь есть не более чем договор, радость — реакция на новизну, вера же — то, что заставляет дураков знать свое место. Может, ей это и не по душе, но нужно смотреть в глаза действительности.
Она привыкла быть воплощением Исмаиловой идеи человеческого существа. И все же ее сознание не могло преодолеть этот пробел, эту странную пустоту внутри нее. Она поднесла ладонь ко лбу, почувствовав, что мигрень тупой иглой пронзает ее голову.
Кто-то стучал в дверь.
На лице Сьюзен отразилось беспокойство. Муж работал в своем кабинете. Его нельзя было беспокоить ни под каким видом. Она подошла к окну и выглянула на улицу. Там стоял человек и барабанил в дверь. Его светло-каштановые волосы тускло поблескивали в свете уличного фонаря. Сьюзен втянула голову обратно и задернула плотные шторы. Но грохот в дверь усилился и стал более настойчивым. Никто прежде не делал ничего подобного, а если и делал, никогда не повторял своей попытки. Нет, она и представить себе не могла такого. — Выходите! Выходите на борьбу! Крик этого сумасшедшего, казалось, проникал сквозь стены. Сьюзен торопливо оделась. Сумасшедший он или нет, а нужно его остановить. Пока не увидел Исмаил.
Дверь распахнулась у Майкла перед носом. Сьюзен вытаращилась на него с испугом и изумлением. Она была одета для сна, в роскошную ниспадающую ночную рубашку и пеньюар. Волосы образовали золотистый ореол вокруг ее головы; она выглядела как бесчувственная и покорная красивая кукла. Майкл даже не был уверен, что это та же женщина, которую ему пришлось оставить в закусочной.
— Узнаете ли вы меня теперь? — спросил он. — Я Майкл. Я говорил, что вернусь за вами.
— Что?
Явное недоверие, прозвучавшее в ее голосе, чуть было не заставило усомниться его самого.
— Впустите меня. Вы меня знаете.
Покосившись через плечо, Сьюзен нервно закусила губу, но в следующий миг невольно отступила в сторону. Внутри дом напоминал безжизненный роскошный музей — не жилище, а место, где жизнь законсервирована. Прихожая в два этажа высотой была отделана толстыми траченными молью гобеленами, придававшими ей еще более мертвенный вид.
— Не нужно ничего говорить, — тихо сказал Майкл. — Можешь не верить в меня, Сьюзен. Я знаю, как ты себя сейчас чувствуешь. Я вижу это по твоим глазам.
Сьюзен смиренно приготовилась к смерти, от всей души надеясь, что та не окажется слишком уж болезненной. И еще в ней была лишь та усталость, которую влечет за собой постоянный страх.
Коридор заканчивался рядом двустворчатых дверей, ведших в библиотеку. Вслед за Сьюзен Майкл прошел в огромный пышный зал, где в камине металось ревущее пламя.
— Он ушел? — спросил Майкл.
Лицо Сьюзен прояснилось, и она кивнула — у Майкла возникло тревожное ощущение, что она просто-напросто не стала возражать его словам.
— Мне сказать ему о вас? — тупо сказала Сьюзен.
— Нет. Наверное, лучше не надо. Вообще-то, я думаю, что вам лучше пойти со мной, мы бы нашли место, где вы были бы в безопасности.
— Зачем? Я и так в безопасности, — сказала Сьюзен.
Незнакомец, похоже, все еще не вызывал у нее страха, только любопытство. Инстинкт подсказывал Майклу, что это может оказаться какой-то хитроумной ловушкой. Быть может, если он ее напугает, случится что-то непредвиденное?
— Оглянитесь вокруг, — мягко сказал он. — Вы живете здесь в безупречном мире, но ваше прошлое меняется от момента к моменту, ведь так? Вы не можете вспомнить, где встретились со своим мужем, когда он сделал вам предложение, даже как проходила ваша свадьба, — но что поделаешь, всем приходится идти на какие-то жертвы, не так ли?
— Прошу вас, — взмолилась Сьюзен; в ее глазах мелькнули первые проблески сомнения.
— Быть может, вам кажется, что вы по-прежнему управляете своей жизнью, но он играет на более глубоких страхах. Вы боитесь будущего и разных случайностей, которые могут задеть вас. Такие страхи есть у всех, но не до такой же степени, чтобы передавать ему свою силу. Вам нужно написать историю своей жизни, как бы вас это ни страшило.
Он заметил по ее глазам, что в его словах что-то оказалось ей знакомым — быть может, это было эхо мольбы Юсефа, которую она в свое время пропустила мимо ушей. Сьюзен стала нервно оглядываться по сторонам.
— Мой муж, я должна…
Майкл рискнул обнять ее за плечи.
— Не думайте о нем. Это все обман. Вот выгляньте в окно, — сказал он, показав на ожидающее у обочины такси. — Не нужно собирать вещи. Просто идемте со мной. Я не стану как-либо вас принуждать; вы можете попросить водителя высадить вас где угодно или вернуть обратно сюда.
— Что вы пытаетесь мне доказать? — озадаченно спросила Сьюзен.
— Я хочу натравить свой вариант реальности на его. Вы ведь свободная женщина и можете покидать этот дом, когда вам вздумается, верно? Давайте посмотрим, как он отреагирует на одну маленькую автомобильную прогулку.
Майкл знал способ добиться своего, более эффективный, чем уговоры. Найджела он убеждать не пытался, просто сформировал вокруг него другую реальность, выведя англичанина из-под влияния Исмаила. Но Сьюзен он манипулировать не хотел. Ей предстояло принять решения, которые окажут влияние на всю ее будущую жизнь. Если она захочет остаться здесь, ей стоит только сказать ему об этом, и ему придется выбрать другой путь. Но хватит ли у него сил разрушить то, что сотворил Исмаил?
— Ну хорошо, — сказала Сьюзен. — Я-то знаю, что вы ошибаетесь. Мой муж не держит меня здесь в плену. Мой уход нисколько его не обеспокоит. С этими словами она повернулась, собравшись подняться наверх.
— Подождите, — сказал Майкл. — Наша поездка не продлится дольше пятнадцати минут. Не нужно никому ничего говорить.
Сьюзен остановилась в беспокойной нерешительности, но в конце концов последовала за ним на улицу.
Такси по-прежнему было на месте. Свет его фар прорезал туман, с двух сторон накатывавшийся вдоль по улице. Водитель, один из бесчисленных нигерийских иммигрантов, занятых подобной работой, вышел, чтобы открыть дверцу. Майкл и Сьюзен остановились на ступеньках крыльца. Сьюзен била дрожь.
— Мне холодно. Мне нужно надеть пальто.
— Вы ведь смогли дойти сюда, — настаивал Майкл. — Вы не представляете себе, какой важный шаг сделали.
Ему показалось, что в окне наверху отклонилась занавеска и кто-то глянул вниз. По затылку прошла дрожь, но это его не остановило.
— Идемте.
Что-то внутри нее приняло решение. Отбросив все отговорки, она спустилась по ступенькам и села в машину.
— Куда поедем? — спросил Майкла водитель. Он вернулся на свое место, и Майклу вдруг почему-то не понравилась его улыбка.
— Подождите, Сьюзен. Откройте дверь.
Вместо того чтобы пройти на свою сторону, Майкл попытался открыть дверцу Сьюзен. Она была заперта. И тут машина рванула с места.
«Кто-то всегда подслушивает».
— Стой! Такси набирало ход, но вынуждено было притормозить, сворачивая за угол. Майкл побежал за ним.
— Сьюзен, остановите его!
Кричать было бесполезно. Майкл знал, что человеку не под силу догнать автомобиль, но он вошел теперь в континуум, где не существовало пределов, — отсутствие здесь пределов было полностью на его совести — и побежал за набирающей скорость машиной, не спуская с нее глаз.
В один миг он оказался рядом с ней; он по-прежнему бежал, но в то же время словно видел себя в остросюжетном фильме, где скорость ничуть не обязана подчиняться законам природы. Он смутно различал лицо Сьюзен сквозь оконное стекло, но выражения его уловить не мог. Схватившись за ручку задней дверцы, он повис на ней, но та оказалась заперта.
«Посмотри на меня!»
Продолжая бежать рядом со все ускоряющим ход автомобилем, он принялся свободной рукой барабанить по стеклу.
— Сьюзен! Открой дверь!
Он не мог теперь различить другие машины и окружающие здания, столь плотным был туман. Скорость автомобиля угадывалась лишь по реву мотора и его собственным усилиям. Такси понеслось еще быстрее и стало вихлять из стороны в сторону, пытаясь его сбросить. Майкла швыряло и било о кузов, ему доставалось так, как не бывает во сне, но в конце концов само то, что ему удалось удержаться, было абсурдом — это было состязание двух воль, не имевшее ничего общего с физикой.
Должен был быть какой-то способ остановить такси. Майкл уперся каблуками. Земля у него под ногами подалась, словно разогретая смола, и каблуки вонзились в нее. Невероятно, но такси занесло в его сторону, и он услышал тонкий визг срывающихся дверных петель. Мотор машины завыл. Колеса впустую закрутились по асфальту, и она остановилась. Ревущий мотор захлебнулся и умолк — такси из уносящегося прочь демона превратилось в мертвый кусок металла. Майкл всем телом рухнул на него, с трудом переводя дыхание.
