Я сажусь в машину. Брунт запрыгивает в окно и устраивается на сиденье рядом со мной. Мы выбираемся из закоулка.
Я, Максимильен Робеспьер, добрался до телецентра. Со мной мой верный пёс Брунт.
Теперь надо пробраться внутрь. Мы наблюдаем из-за угла. На входе дежурят гвардейцы. Этого следовало ожидать. А черный ход? Там, наверняка, тоже охрана. У телецентра есть только один тайный ход сквозь стену. Я тереблю браслет часов. Чтобы добраться до нужной стены всё равно надо прийти мимо гвардейцев. Вся надежда на Брунта.
— Брунт, отвлеки их, — говорю я собаке.
На нем ошейник, по которому он может слышать мои команды. Я смогу его отозвать назад. Брунт спокойно направляется к гвардейцем, виляет пушистым черным хвостом.
— Это еще, что за страшилище? — говорит один из гвардейцев.
— Наверно, жрать хочет, — отвечает его приятель.
Говорят они очень громко.
— Я тоже жрать хочу, когда нас сменят, чёрт возьми! — возмущается гвардеец. — Ты, лохматое чучело, брысь отсюда.
Брунт, игнорируя крики, ложиться перед ними.
— Не ори на него! — перебивает приятель. — Смотри, какой классный пёс!
— Чего? Совсем спятил!
Я успеваю проскочить мимо гвардейцев. Отзываю Брунта.
— Зачем ты его прогнал! — ругает приятеля любитель животных. — И так скучно!
Я беру пса за ошейник. Провожу пальцем по стене, как бы рисуя нужную фигуру. Делаю шаг вперед. Мы с Брунтом проходим сквозь стену.
Надо сообщить Мадлен.
— Я в здании телецентра, — говорю я. — Не бойтесь, вам ничего не угрожает. Мне нужно сделать прямую трансляцию.
— Проходите в студию пять, — четко отвечает она. — В здании всё чисто. Я запретила им сюда пускать своих людей.
Мадлен! Какая она молодец. Я быстро иду в указанную студию.
Я, Мадлен Ренар, просто счастлива. Максу удалось придти сюда. Я сделаю всё, что он скажет. Господи, теперь я буду ценить каждую минуту, проведенную с ним вместе! Как я была глупа, когда ссорилась с ним по пустякам, враждовала. Сейчас я понимаю, как тяжело ему было беречь меня от гильотины. Он охранял меня от всех врагов, всегда был моим заступником. А я, мерзавка, пыталась ему навредить. Но Макс только уклонялся от моих нападок, сам он ни разу не нанес мне удара!
Вот студия пять. Макс скоро придет сюда. А вот и он. На его лице, от челюсти до скулы узкий шрам.
Я бросаюсь Максу на шею.
— Что они с вами сделали?! — восклицаю я.
— След от лазера, — спокойно отвечает он, осторожно целуя меня.
— Все готово к трансляции! — говорю я.
Я понимаю, каждая минута важна.
— Спасибо, дорогая! — ласково благодарит он.
Я улыбаюсь.
Я, Макс Робеспьер, благодарю Мадлен за помощь! Я всегда знал, что она не разлюбила меня! Но я и думать не смел, что она способна на такое ради меня!
Сейчас я выступлю перед народом. Все экраны, даже на улице, будут показывать моё выступление.
Время до эфира пошло.
— Папенька, дорогой! — раздается возглас.
Я вздрагиваю.
Предо мной предстает Оливье Молюссон. Он бросается ко мне на шею. Поразительная смена настроения! А ведь совсем недавно Оливье хотел меня убить! Неужели новость о том, что я его отец, так подействовала на парня.
— Дорогой мой, любимый, — бормочет Оливье.
Мне становится неловко. Что подумает Мадлен?
— Это тебе, папа! — Оливье протягивает мне картину. — Твой портрет! Только что нарисовал! Это аллегория! Ты же мученик, ты сражаешься со смертью!
Мне становится нехорошо! На полотне среди пятен темных тонов смотрят белесые глаза. Вокруг них парят черные летучие мыши. Над глазами изображен светящийся могильный крест ярко-желтого цвета. Внизу черный гроб. М-да, искусство у ребенка своеобразное.
— Простите, что прерываю вашу трогательную семейную сцену, — вмешивается Мадлен. — Но надо спешить...
Оливье что-то бормочет. Еще раз обнимает меня и ретируется, явно опасаясь гнева начальницы. К сожалению, свой шедевр он оставляет мне.
— Мадлен, — начинаю я. — Поймите. это.
— Макс, я знаю, что Молюссон ваш сын, — улыбается она. — Я давно навела справки!.. Пять секунд до эфира.
Причины, почему Мадлен раньше не поделилась со мной своим открытием, мне ясны.
Я готов выступать. Еще секунда и...
— Робеспьер, именем Республики ты арестован! — раздается крик.
Мадлен отключает систему. Эфир прерывается, даже не успев начаться.
Мы оборачиваемся. Пред нами предстают Колло д'Эрбуа и Фуше в компании нескольких гвардейцев. Их лазеры направлены на меня.
Мой Брунт зло рычит на них. Он ждет приказа к нападению на врагов.
— Мадлен, как нехорошо врать! — смеется Фуше. — Когда мы просили вас объявить об акте, признающем Робеспьера вне закона, вы нам сказали, что система ни работает.
Я, Антуан Сен-Жюст, в ярости. Неужели эти сволочи схватили Макса? Светлана падает на стул и обхватывает голову руками.
— Надо что-то делать, — говорит она. — Но что? Для начала надо выбраться из кабинета.
— Ты права, — киваю я.
Я достаю свой прибор-отмычку. Маленькая штучка, похожая на ручку для письма. Стоит её поднести к замку, он сразу откроется. Понятие не имею, как эта вещица действует на прибор современных замков.
— Нас наверняка охраняют, так просто мы не выйдем, — замечает Светлана. — Удивительно, что Варен нас запер, а не поднял крик, что мы схвачены.
— Хочет прославиться или денег выпросить, — предполагаю я. — Но что же с охранниками делать?
— А если выйти не через дверь, — размышляет Светлана.
Что-то в этом есть. Но как? Жаль, что в кабинете Варена
нет потайного хода сквозь стену.
Светлана достает свой карманный комп и включает план здания.
— Мы тут, — показывает она мне.
— Нам нужно пройти через этот кабинет, и мы окажемся в туалете, — говорю я.
— Неужели нельзя потерпеть, — говорит Светлана и добавляет. — Это шутка.
Шуток я никогда не понимал. Глупости все это! А в такой момент шутить. Скорее всего, у девочки сдают нервы.
— Мы оставим взрывное устройство в бочке, — продолжаю я. — А дальше покинем здание через окно. Потом мы вернемся на нашу точку и побеседуем с гражданами врагами.
— Не забудь заблокировать входы и выходы, — напоминает Светлана. — Только когда мы уйдем, конечно.
Ладно, хватит болтать. Надо действовать.
Я достаю кислотный пистолетик.
— Отойди! — приказываю я Светлане.
Довольно опасная штуковина. Я и сам отхожу на порядочное расстояние от стены.
— Ну, раз у тебя есть такая штука, — рассуждает Светлана. — Нам не надо ломиться сквозь стену. Напугаем гвардейцев. Хотя. с таким же успехом мы могли бы напасть на них с лазерами. Ох, всё же они нас первыми прихлопнут.
Пока Светлана рассуждала, я уже успел сделать выход.
— Ничего себе! — восклицает Светлана, глядя на дымящиеся края образовавшегося прохода.
— Только руками не трогай! — восклицаю я.
— Разумеется, — кивает она. — Что я дурочка что ли?
Мы проходим сквозь кабинет. Таким же способом я делаю вход в туалет.
— Надеюсь, там никого не будет, — говорит Лемус.
Шутит она или нет. Это нам действительно нежелательно.
К счастью, повезло. Никого нет. Все, небось, собрались в
Зале Заседания, а там рядом своя уборная.
Я кладу устройство в бачок. Полдела сделано.
— Мне кажется, они догадаются, — говорит Светлана. — Поймут, что это конечная точка нашего побега. Надо бы их запутать. Сломай стену в тот кабинет. Давай, устроим там погром. Пусть думают, что мы там прибор спрятали.
Хм. Неплохая идея. Я следую ее совету. Мы устраиваем тщательный погром.
Теперь пора выбираться.
Я подхожу к окну. Как теперь действовать? Крыша дома напротив прямо под нами. Но улица разделяет её от нас. Как бы спуститься на эту крышу? Есть идея!
Тонкий прочный трос с небольшим острым крюком на конце пролетает через крышу дома под нами и цепляется за крышу гораздо более высокого дома, стоящего за ним.
Мы стоим на подоконнике. Я обхватываю Светлану за талию.
Если все пройдет нормально, мы окажемся на крыше дома напротив.
— Сейчас мы полетаем, — говорю я ей.
Светлана кивает. Явно без энтузиазма. Она изо всех сил зажмурила глаза и вцепилась в меня мертвой хваткой.
— Готова? — спрашиваю я девушку.
Она тихо бормочет что-то типа «угу». Я отталкиваюсь ногами. Мне самому это мероприятие не доставляет удовольствия. Несколько секунд и мы над крышей нужного дома. Я отпускаю веревку. Мы падаем. Я хватаю Лемус в охапку, чтобы она не скатилась с крыши.
— Спасибо! — горячо благодарит меня она. — Но всё же, согласись, слишком много прогулок по крышам для одного дня. Точнее, ночи.
