Подал он ее как–то необычно, ладонью вверх. Я немного удивленно посмотрел и сделал тоже самое. Наши ладони встретились и я увидел в его глазах необычную теплоту. Он прижался ко мне плечом, хлопнул свободной ладонью по спине.
— Меня зовут Леший, брат, — торжественно произнес он.
Вторым подошел Влад. Все повторилось, пожатие это необычное и объятие.
— Я Сокол, — сказал он. — Рад, что ты с нами, брат.
— А я говорил, что он придет! — радостно сказал Михаил, подходя — Я Бурый!
— Холод, — коротко, как обычно и говорил, представился Олег.
— Это ваши прозвища? — спросил я, когда они одевали рюкзаки.
— Сейчас пока идем до места, я тебе все объясню, — сказал Игорь.
* * *
— Понимаешь, — рассказывал Игорь, он же Леший. — Мозг, такая хитрая штуковина, что ему для того, чтобы принять что–то новое, а тем более не совсем логичное, нужна некая точка отсчета, чтоб было легче перейти в другое состояние. Поэтому, идя в Поиск, мы применяем эти имена, которые ты слышал.
Он поправил рюкзак и продолжил.
— Поверь так легче. Это проверено, и не только нами. Да кстати. Тебя то, как называть, есть какое–нибудь прозвище?
— Да как–то …
— Ладно, решим. Парни! Как Макса звать будем?
— Перо, — сказал идущий сзади Влад. — Он же пишет, журналист.
— Скальд, — отрывисто сказал Холод.
— Отлично. Мне нравиться! — хохотнул Бурый.
— А тебе? — спросил мен я Леший.
Я кивнул. Мне думалось почему–то, что дадут какое–нибудь прозвище типа «Салага». А так ничего, нормально.
— Ну вот с именем определились. Теперь дальше. Не знаю, почему ты пришел, но ты пришел. Как ты там себе это объяснил, не суть. Главное ты прошел это испытание. Теперь ты один из нас. При чем хочешь ты этого или нет.
— Даже так? А если я не захочу идти в следующий раз?
— Попробуй, — улыбнулся Леший. — Нет, я не спорю, один раз, ты может, и выдержишь, а потом …
— И что потом?
— А потом вдруг сильно надоест все вокруг. Люди, окружение. И тебя потянет сюда, в поле. В общем, ты это ощутишь в любом случае.
— В смысле?
— Зима впереди. Зимой мы не ходим в Поиск.
— Почему?
— Слишком длинные ночи, — загадочно ответил Леший. — Опасно. Ты все сам увидишь, поймешь, отчего я так говорю. Что не поймешь, спрашивай. Отныне для тебя открыты любые темы для вопросов.
Я вновь кивнул и задал вопрос, мучивший меня все то время, что я ходил с ними:
— О чем угодно могу спросить?
Леший тоже кивнул в ответ.
— Блин. Тогда скажи, зачем вы стоите по часу на одном месте? С какой целью? Да и другая хрень? К чему все это?
— Согласен, со стороны это смотрится странно. Но смысл в этом есть поверь, — Леший пристально взглянул на меня. — Ты вот ничего не видел, пока ходил с нами, так?
— Ну, так.
— А все равно пришел, — он поднял руку, останавливая мои объяснения. — А ты уверен, что там, где ты был, ничего не было? Или просто не было ничего, что можно пощупать или хотя бы увидеть?
Я нахмурился в задумчивости.
— Вот. А между тем, в последнем Поиске ты был в одной из сильных аномалий. Мы называем такие Блудильнями.
— И что это?
— Это такие места. В которых можно, как говориться, заблудиться в трех соснах. Если ты не заметил, рядом с тобой постоянно находился кто–то из нас.
— Может быть, — протянул я, роясь в памяти. — Не помню.
— Это было именно так. Остался бы один, устали бы мы, тебя потом искать. И не факт, что нашли бы.
— Как–то …
— Не очень вериться? Просто ты еще лишь СМОТРИШЬ вокруг. А надо ВИДЕТЬ.
— В смысле? Что значит «видеть»?
— Ты вот сейчас идешь, и просто смотришь по сторонам. Что ты увидел?
Я оглянулся. Хмыкнул, не совсем понимая сути вопроса.
— Ну? — спросил Леший вновь.
— Поле вижу. Лес за ним.
— А то, как идут остальные, тебе странным не показалось?
Я глянул на парней. И, правда, хотел же об этом спросить, зачем они так ходят друг за другом, почти след в след?
— Это я уже давно заметил, — сказал я. — И зачем это?
— Зачем это, я объясню потом. Главное, что ты не заметил, что тебе место было оставлено в колонне, — Леший показал на и вправду большее расстояние между Холодом и Соколом. — Ты просто поперся рядом, даже не задумавшись, а зачем мы так ходим. Вот также ты не замечаешь и другое.
— Люди, живущие простой жизнью, никогда не замечают того, что происходит буквально у них под носом, — продолжил сразу же Леший, не оставив мне времени для вопроса. — И ты не видишь. А нужно просто быть внимательным, не пытаться классифицировать происходящее, занести его в похожие явления, а просто видеть и все.
— Как это не очень понятно, — негромко сказал я, занимая свое место.
— И это хорошо, что новички ничего не понимают, — обернувшись, встрял в разговор Холод. — тут стариков иногда еле удерживаем от безрассудства.
Он с укором посмотрел мне за спину. Я тоже обернулся и увидел смущенно улыбающегося Бурого.
— Холод прав, — подтвердил слова того Леший. — Тут иногда такие вещи происходят, недолго и с катушек спрыгнуть.
— Понимаешь, — продолжал он. — Нужно знать несколько вещей, чтоб понимать, о чем это я говорю. Вот, например, ты видишь человека, как ты сказал, бессмысленно стоящего по часу на одном месте. И что ты подумал? Самое мягкое, это то, что он чудик, верно?
Я промолчал.
— Ты занес это явление в ряд похожих. Этот ряд называется «чудаки». А ты попытался понять, что происходит? Зачем он так стоит? Или ты просто занес нас всех в категорию «они того».
Леший покрутил у виска.
— Это работает мозг. Он делает мир вокруг нас понятным. А все явления, которые он не может классифицировать, автоматически заносятся в категорию «странные». И согласись, ты, да и многие другие люди, просто стараются избегать таких вещей.
— Ну, я не со всем согласен…
— А ты когда — нибудь об этом задумывался? Почему люди бояться темноты? Почему не любят находиться в лесу одни? Почему? Вот и нам ты наверняка определил категорию, не суть какую, но определил. А зачем? А чтоб мы стали ПОНЯТНЫЕ. Но что–то все равно гложет, не так ли? Есть противоречия, которые не укладываются в термин «дураки»?
Я опять предпочел промолчать. Игорь, тьфу, Леший, говорил странно. Но что–то цепляло, прослеживалось какая–то странная идея в его словах…
— И поэтому ты не безнадежен. Обычно люди просто ОТБРАСЫВАЮТ все то, что не укладывается в их картину мира. Понятного и знакомого положения вещей. Поэтому ты и пришел к нам.
Леший помолчал, глядя на поле.
— Так вот, как я и сказал, первое, это внимательность. Все мелочи, любые мелкие детали, нужно рассматривать по отдельности. И лишь потом пытаться понять картину в целом. И не подгоняя детали в свою гипотезу, а строя гипотезу на деталях.
— А все–таки, на что конкретно обращать внимание? — задал я вопрос.
— Трудно сказать. Что попадется. На все, что кажется необычным.
— Я так понимаю, это не единственное, что я должен делать? Какие еще есть условия? — меня немного разозлило то, что мне, хотя и в общем–то по делу, но прищемили нос. Но почему–то это и злило. Какое–то необъяснимое, иррациональное раздражение.
— Ну, во–первых, поменьше распространяться о нас, и о наших делах.
— Это такая тайна?
— Нет. Мы не делаем из этого великого секрета. Просто ты сам будешь выглядеть в глазах людей, скажем так, не совсем нормальным.
«Резонно», — подумал я.
— И еще. Нужно усвоить несколько простых вещей. Базовых, так сказать.
Он взглянул на меня, сделав паузу для моего вопроса, но я промолчал.
— Одна из главных вещей, которой нужно научиться, это ОВД.
— Что это?
— Остановка внутреннего диалога. Просто жизненно необходимое для аномальщика умение.
— Молчать что–ли? — опять как–то резковато спросил я. Из–за множества непонятных вещей, наверно, и прорывалось временами раздражение.
— Молчать, — ответил тем временем Леший, не обратив на мой тон никакого внимания, или сделав вид, что не обратил. — И не только не говорить. Но и не ДУМАТЬ.
— Сильно! — искренне удивился я. — И как это сделать?
— Вот так. Не думать и все.
Я нахмурил лоб. Не думать. Я честно попытался это сделать. Но через несколько секунд после начала этой попытки, я поймал себя на мысли: «Не думать».
— Ну, как? — немного насмешливо спросил меня Леший.
— Блин. Не получается. Это вообще — то реально? Или к этому я должен стремиться?
— Вполне реально. В нашей группе это все умеют, — в его голосе проскользнули нотки гордости. — Только по первости это всегда сложно. Но способ есть.
— И какой?
— Представь перед собой лужу. Она будто состоит из нефти, черная и непрозрачная. Закрываешь глаза. И все мысли, которые лезут в голову, кидай в эту лужу, топи их там. Лови и кидай.
