— Черногорская бригада наверняка стоит на ушах в полном составе, — мрачно кивнул Стефан, уроженец здешних мест. — Вдобавок к полиции в полном составе.
— Никто не стал бы полагаться только на местных копов и нацгвардейцев, — добавил я, задумавшись. — Уверен, сюда вообще стянут все лояльные оппозиции силовики. Через Адриатику наверняка переправили из Италии элитные подразделения Корпуса карабинеров. Могли передислоцировать какие-то центральноевропейские и франко-германские части. Да и без ЧВК вряд ли обошлось.
— Вот именно, — кивнул Миро. — Границы на замке, все на стреме, нервы как струны, пальцы на спусковых крючках. Если мы просто возьмем и сядем в аэропорту Подгорицы — то окажемся в каталажке, не успев даже ступить на землю. И это в том случае, если нас, а особенно тебя, Дима, просто не пристрелят на месте.
— О посадке в аэропорту не может быть и речи, — покачал головой я. — Попробуем высадиться на пустошах, в окрестностях, так, чтобы нас не заметили.
— Ты сам в это веришь? — иронично прыснула Рина. — Уж не знаю, как твои евразийские друзья вообще собираются объяснить вхождение этого корабля в охраняемое воздушное пространство. Но если они попробуют тихо высадить нас возле какой-то рощицы или у тихого болотца — радары нас мгновенно засекут, и это вызовет даже больше подозрений, чем если бы мы просто сошли на землю в аэропорту!
— Она права, — кивнул Миро. — Нас сразу же найдут и прищучат.
— У нас нет выбора! — раздраженно ответил я, понимая, что они правы. — Я прекрасно понимаю, что нас рано или поздно обнаружат! И что скорее всего это случится рано! У меня вся надежда на то, что к тому времени мне удастся выйти на связь с Лаурой, и она убедит своего отца прислушаться к моим предостережениям, и переключить внимание на настоящую опасность!
— Лучше бы она как следует напрягла свои хваленые ораторские способности, — мрачно проговорила Рина. — На месте местных вояк, приведенных в повышенную боеготовность перед саммитом, я бы для перестраховки вначале перестреляла кучку подозрительных типов, высадившихся зачем-то втайне в окрестностях города с неизвестного транспортника. А потом уж выясняла бы их личности и мотивы. А уж если в вас, ребята, они признают того самого Войцеховского и его подельника Лайонелла — то разговор будет совсем уж коротким.
— Да. И вот еще что. Ты что, правда собираешься высаживаться на этой хреновине? — Джером с тревогой покосился на бронетранспортер, на крышу которого Миро с Илаем и Рэем успели кое-как присобачить танковый парашют. — Что-то я не уверен, что она приспособлена для таких штук!
— А она и не приспособлена. Те, что приспособлены, называют «боевыми машинами десанта». А это — обыкновенный бронетранспортер, — вынужден был признать я. — Но выбор у нас невелик. Пятерым из нас придется десантироваться в бронике.
— Там может быть сильный ветер. Время для прыжка не самое лучшее, — заметил Илай, которому, как и мне, приходилось участвовать в десантных операциях в составе корпуса «Крестоносцы». — Парашют может отнести нас хрен знает куда.
— Подожди. Ты сказал — «пятерым»? — переспросила Рина. — Не семерым?
— Нет. Пятеро — это и так многовато для БТР-а. Два добровольца будут прыгать в этом, — пояснил я, кивнув на евразийские боевые скафандры, закрепленные ближе к кабине.
— В них вмонтированы парашюты? — непонимающе нахмурился Джером, подозрительно косясь на громоздкий скафандр, уже знакомый по Мериде.
— Нет. Но в реактивных ранцах хватит заряда, чтобы затормозить нас перед падением. И даже переместить ближе к цели, — объяснил я.
— Ты сказал — «ранцы затормозят»? — Джером ощутимо побледнел. — Вместо парашютов?
— Да, — пояснил я, и, уловив его дикий взгляд, заверил: — Мне приходилось высаживаться так в Легионе.
— И как? — спросил он, буравя меня таким взглядом, будто пытался окончательно разобраться, полностью ли я спятил.
— Я был тогда под сильными биостимуляторами. Сам знаешь. Страха не чувствовал. Иначе — конечно, обосраться можно было бы, и не раз. Но, если припомнить, я тогда даже ничего себе не сломал. Жестковато, конечно. Но экзоскелет амортизирует приземление и предохраняет от переломов. Если повезет.
— Кто будут эти два счастливчика? — хмыкнула Рина, и тут же красноречиво подергала протезом. — На меня даже не смотрите.
— Я сделаю это, — кивнул я.
— Мне тоже приходилось делать это в «Крестоносцах», — отозвался Илай. — Так что…
— Ну уж нет! — запротестовал Джером, с опаской и ненавистью глядя на бронекостюм. — Не хватало нам еще аттракциона «Летающий пастор»! Мне в этой штуке уже раз приходилось парить яйца в Мериде. Справился тогда — справлюсь и сейчас. Раз уж я взялся прикрывать этому упрямому сумасшедшему сукиному сыну спину, так буду делать это до конца!
— Ты уверен? — уточнил я. — Для этого десантная подготовка все-таки не помешала бы…
— Да уверен я, уверен, мать твою! Давай лучше еще раз обсудим чертов план, если это вообще можно так назвать! Падаем где придется, поднимаем руки вверх и кричим: «Не стреляйте нас, мы на вашей стороне?!»
— Звучит неплохо, — хмыкнула Рина. — Только ты не успеешь произнести столько слов прежде чем тебя превратят в швейцарский сыр. А если серьезно — на что мы вообще рассчитываем, Дима?
Комментарий Рины был здравым, чего не скажешь о моем ответе на него, полдюжины крайне слабых версий которого вертелись на языке. Но я так и не успел вымолвить ни слова. В этот момент из динамика над нашими головами донесся встревоженный голос Мей.
— Прием! Вы слышите меня?!
— Слышу, Мей! — крикнул я в ответ. — Мы уже подлетаем к цели?!
— Вы близко. Но произошли изменения. Придется сворачивать операцию.
— Что?! Нет, нет, нет! — запротестовал я негодующе.
— Только что поступило сообщение из Подгорицы о закрытии воздушного пространства.
Я коротко переглянулся с Джеромом, и мои кулаки невольно сжались. Все мои мысли, вопреки кажущейся собранности, были сосредоточены лишь на одном — на Лауре, и на моих к ней безуспешных звонках.
— Что там происходит?! — рявкнул я, не в силах даже изобразить самообладание.
— Мы не знаем точно, — призналась кореянка, но голос ее звучал встревоженно. — Поступают разрозненные сообщения об интенсивной перестрелке, возможно — в окрестностях замкового комплекса Бесац на Скандарском озере. Вы знаете что-то об этом?! Это как-то связано с вашей просьбой вас туда доставить?!
Соображать приходилось быстро.
— Что за Бесац?! Там может сейчас быть кто-то из лидеров оппозиции?!
Некоторое время Мей молчала — видимо, с кем-то совещалась.
— Есть неподтвержденные данные, что там проходило закрытое совещание лидеров оппозиции. По нашим данным, там могут быть Боттом, Йоргенсен и Фламини. Может быть — кто-то еще. Что вы об этом знаете?! — требовательно спросила она меня. — Хватит уже играть в молчанку! Все это зашло слишком далеко!
Я отчетливо услышал каждое ее слово. Но лишь одно отпечаталось в моем сознании особенно явно и громко. «Фламини». Я отчетливо припомнил слова Лауры во время нашей с ней последней встречи о том, что она сейчас помогает отцу. А затем в моей памяти всплыли длинные гудки, звучавшие во время тщетных попыток до нее дозвониться.
— Это — покушение на них, Мей! — вскричал я. — Спецслужбы Содружества хотят уничтожить их руками Сопротивления! Сопротивление — это проект Патриджа! У меня есть доказательства! Знаю, что это звучит дико, но ты должна мне поверить!
На этот раз молчание длилось долго. С каждой секундой я все более погружался в отчаяние, понимая, что сказал слишком мало, что времени слишком мало, что евразийцы мне не поверят, не разберутся во всем этом хаосе, а если бы даже разобрались — их интересы и намерения вовсе необязательно совпадут с моими.
— Дима, ты не мог ожидать, что мы позволим втягивать себя в игру такого уровня «в темную». Тебе следовало посвятить меня во все заранее, — прогнозируемо отозвалась Мей с ощутимым раздражением и волнением.
