— Всё, режим радиомолчания, — сообщил он. — За этой деревней развилка на две грунтовки. А по границе со следующим кластером идёт шоссе. Доберёмся туда — и сможем быть уверены, что нас не найдут.
Шпилька спорить не стала. Окрестности Саратова она знала плохо, в отличие от крёстного — просто потому, что для неё этот стаб, пусть и облагороженный стараниями Жнеца, всё равно оставался базой внешников и навевал не самые приятные воспоминания.
— Куда? — поинтересовался Танк.
— Пока по этой улице. Как выедем из деревни, надо будет остановиться, чтоб Лайма спокойно принюхалась.
До конца деревни доехали спокойно. У последних домов Шпилька выпустила овчарку из машины, и та, покрутившись на месте, гавкнула и пробежала несколько метров по гравийке, уходящей в поле, заросшее слегка пожухлой рожью.
— Логично, — прокомментировал Танк. — Больше-то некуда.
И скептически хмыкнул.
Вскоре гравийка превратилась в обычную укатанную грунтовку. А ещё через некоторое время на горизонте замаячили силуэты зданий промзоны и возвышающегося над ними рукава камнедробилки. Танк сбавил скорость, чтоб уменьшить тянущийся за «Тигром» пылевой след. Шпилька добила магазины «Ярыгина» и двести третьего недостающими патронами и принялась сканировать окрестности на предмет активных Даров. Пока что всё было тихо, но расслабляться она не торопилась.
На территорию промзоны въехали на минимальной скорости. Покатились по разбитому асфальту, вглядываясь в щербатые провалы дверей и окон. Миновали одно полуразрушенное здание, обогнули фундамент и кучу битого кирпича, оставшиеся от второго, и оказались прямо под стрелой камнедробилки. Здание, куда уходил нижний её конец, сохранилось неплохо — на стенах даже виднелись остатки потемневшей от времени штукатурки.
«Отличное место для засады», — мимоходом подумала Шпилька.
Танк, похоже, решил так же и взялся за рукоять торчащего из поясной кобуры пистолета. Но, вопреки ожиданиям, промзону они миновали без приключений. Уже в конце её, выехав за чудом удерживающие тяжёлые железные створки столбы — собственно, это всё, что осталось от ограждавшего ранее промзону забора, — Танк остановил «Тигра».
На этот раз перед ними расстилалось поле, сплошь заросшее обыкновенной сорной травой, среди которой не было ни единого признака колеи.
— Ну давай, псина жемчужная, нюхай. Дальше я без понятия, куда ехать.
В голосе Танка ещё сквозили остатки раздражения, но слышались и нотки зарождающегося азарта. Танк далеко не сразу после своего появления в Улье стал стронгом. До этого он несколько лет ходил в рейды. Причём строго в одиночку — ни в одной из рейдерских групп прижиться он не смог. Глубоко в Пекло, понятное дело, не залезал, но по окраинам шарился вполне успешно. Там и познакомился со Жнецом и Рубакой.
Лайма, и не подумав повернуть лобастую голову в сторону стронга, приподняла губу, демонстрируя свой фирменный оскал с заметно подросшими за год в Улье клыками. А Танк вдруг дёрнулся, витиевато матюгнулся, сморщился и торопливо зажал нос руками. Шпилька, догадавшись, что произошло, торжествующе ухмыльнулась. Хотя и удивилась немного — она почему-то считала, что своё обоняние овчарка может передать только ей.
— Да уж, — прогундосил Танк. — Теперь понятно, что такое след. Слушай, а как ты из этого амбре нужный запах вычисляешь?
— Для начала прекращаю зажимать нос, — не сдержалась Шпилька и тут же торопливо добавила. — А вообще просто думаю о том, какой запах мне нужен. От погонщика сначала пахло пыльным плащом, потом, когда он пересел на байк, добавился запах резины и выхлопных газов.
Танк, сморщившись, словно вынужден был прожевать целый лимон, осторожно разжал нос. Смешно поводил им из стороны в сторону, стараясь дышать не очень глубоко.
— Так не работает, — строго сказала Шпилька, изо всех сил сохраняя серьёзное выражение лица. — Вдыхать надо полной грудью.
Танк покосился на неё с подозрением. Всё же решился и, едва успев открыть дверь, перегнулся через порог «Тигра». Шпилька не выдержала и захохотала в голос.
— Хватит, Лайма. Давай лучше я.
Собака согласно гавкнула, а Танк разразился цветастым матом и, наконец-то, смог нормально дышать.
Шпилька, собравшись было и дальше продолжать издеваться, резко посерьёзнела, уловив отзвук чужого Дара на самой границе её радиуса чувствительности.
— Кто-то приближается. Оттуда, — указала она рукой на северо-запад.
Танк, бросив быстрый оценивающий взгляд на поле, захлопнул дверцу, развернул «Тигра» и повёл его обратно в промзону. Заехал в подходящий по размеру проём относительно целого ангара — складского, судя по трём истерзанным погрузчикам и сваленным в беспорядке палетам, — и запарковал бронеавтомобиль в тени напротив входа, прямо за высоким, частично заваленным мешками стеллажом.
— Попробуем отсидеться, — скомандовал он и добавил. — Что из оружия взяла?
Шпилька молча кивнула на валяющуюся на заднем сиденье ОСВ.
— Сойдёт, — хмыкнул Танк. — Секи Дары.
Шпилька в приказах не нуждалась. Прикрыла глаза, прислушалась к собственным ощущениям. Дар приближался.
— Снайпер, — тут же определила Шпилька.
— Ясно. Не рыпаемся.
Вскоре послышался гул мотора, и в промзону въехал монструозного вида «Урал» с кунгом вместо кузова. Выглядел он весьма внушительно: к колёсным дискам приварены изогнутые лезвия длиной примерно по полметра, кабина и кунг обшиты бронелистами, к радиатору приварена дополнительная решётка, утыканная импровизированными шипами из арматуры. На крыше кабины оборудован удобный снайперско-наблюдательный пункт, а на борту зелёной краской намалёван трехлистник, очень похожий на символ трефовой карточной масти.
— Муры, — сжал зубы Танк. — Из тех, что не пошли под власть внешников. Не из беспринципных, но бандиты — и в Улье бандиты. Значит, так, сиди в машине и не шевелись. Почуешь опасность — долби из «Байкала» без сожалений. А я тебя со стороны прикрою, кинь на меня Дар этого снайпера.
Шпилька кивнула и парой быстрых нажатий на кнопки навела гранатомёт на крыше бронеавтомобиля на проём. Танк выбрался из «Тигра» и, пригнувшись, перебежал за один из погрузчиков.
«Урал» неспешно подъехал к ангару и остановился прямо напротив входа. Темнота ангара хорошо скрывала бронеавтомобиль, но всё же Шпильке было не по себе в нём находиться. И совсем уж стало невмоготу, когда ствол крупнокалиберного пулемёта, расположенного на кабине «Урала», развернулся в её сторону, а правая дверь кабины распахнулась, выпуская наружу порядочно заросшего щетиной мужика в натовском камуфляже и с укоротом в руках.
Наставив ствол на проём ангара, мур, крадучись, двинулся внутрь. Шпилька замерла, не решаясь даже дышать, чтоб движением не привлечь к себе ненужное внимание. Но стеллаж и густая тень оказались отличным убежищем — бронеавтомобиль мур не заметил. Поводив стволом из стороны в сторону, он поднял левую руку и махнул тем, кто ждал его в машине. «Урал» неторопливо двинулся в ангар.
Едва он полностью оказался внутри, как из кунга выскочили ещё двое муров и подошли к первому.
— Что скажешь, Хмырь? — спросил один.
Мур с укоротом сплюнул сквозь зубы.
— Был здесь этот урод, задницей чую, что был.
— Ха, задницей, — поддел второй. — По брошенному байку и моя задница тоже определит, что был.
— А чё спрашиваешь, раз сам умный? — огрызнулся Хмырь и смерил говорившего таким взглядом, что тот счёл за лучшее заткнуться.
— Чё встали, чепушилы? Моцик тащите! Или до вечера копаться будете? Нам ещё бабу с видео ловить.
Шпилька побелела и едва сдержалась, чтоб не вдавить кнопку запуска на пульте. Вот так вот, здрасьте-приехали, теперь на неё ещё и муры охотятся. Нечего сказать, прижали со всех сторон. Вот же дерьмо!
Муры, тем временем, вернулись к «Уралу» и принялись выгружать из кунга потрёпанного вида мотоцикл советской, судя по всему, сборки. Лайма на заднем сиденье вздохнула, и в нос Шпильке шибанул уже знакомый запах пыльного плаща погонщика, смешанный с выхлопными газами.
