– Правительство узнало о нас и решило прикрыть лавочку?
– Снова нет, – сказал Ворон. – Меня интересует, имеет ли отношение к игре один конкретный человек. Лишь это, могу поклясться, если хотите.
– Оставь, – махнул рукой собеседник. – И не обижайся. Просто я предпочитаю хотя бы отчасти знать, с кем имею дело.
– А не с Мастером ли в таком случае говорю я?
На несколько мгновений над их столиком повисла тишина, разбившаяся вдребезги, когда собеседник произнес:
– Вряд ли.
Ворон поморщился. Похоже, он зря терял время.
– Мастер появится только в том случае, если он в вас заинтересован, – прищурился собеседник. – А вы точно птица столь высокого полета, чтобы вами интересовались, рантье-киллер-сталкер Игорь? Уверены? – Его глаза смеялись, губы тоже растянулись в довольно приятной улыбке. – Должен признать, заинтриговать вы умеете.
– Птица? – Ворон наклонил голову к плечу. – Пожалуй, это предположение прям в яблочко.
– Нас представил Арлен, – напомнил собеседник. – И если я Мастер, то…
– Он в доле, – договорил за него Ворон.
– Вот-вот, – пожал плечами собеседник. – Знаете, я не удивлюсь, если это так. Наш сорвиголова сам на себя не похож. Я не столько поначалу удивился его скоропостижному исчезновению на четыре месяца – бывает, знаете ли, игра затягивается, – сколько его сосредоточенно-задумчивой физиономии.
– Кто его знает…
– Предложи кто-нибудь гонку по ночной трассе до Чехова на автокарах, Арлен вызовется; реши рискнуть здоровьем в подпольном борделе или сделать пару ставок на боях без правил – будет в числе первых. А сейчас… ты погляди, просто степенный отец семейства, – хмыкнул собеседник. – Впрочем… игра – она такая. Душу вынимает. Я сам несколько месяцев как чумной ходил, если бы не партнер по бизнесу, прогорел бы точно, а то и монахом куда уехал – на Валаам или Хамбын Хурэ.
– То есть вера как таковая вас не волнует?
– Скорее побоку на все эти течения. Вера – состояние души, как ни называйся, кому ни молись. Хоть христианин, хоть мусульманин, хоть язычник или даже сатанист – все одинаковы, просто объект поклонения назвали по-своему и доводят себя до просветления разными способами, – отмахнулся собеседник. – В Шаолинь я бы подался хоть сейчас, но кто ж возьмет? Да и в себя я пришел уже изрядно. У меня нынче иная задача: пятерым отпрыскам образование обеспечь, а потом хоть в астрале растворяйся.
– Нирване, – поправил Ворон. – По астралу бродят.
– Так ты еще и мистик!
– Лишь отчасти, – хмыкнул Ворон. – Но вот в монахи не пойду, предпочитаю грешить и получать удовольствие от процесса.
– Мастер у каждого свой, – резко переменил тему собеседник. – Меня вот степенная дама привечала. Арлена – деваха с зеленым ирокезом на голове, он таких любит. Виктора вообще клерк какой-то. И зря ты думаешь, будто они всех под одну гребенку. Вовсе нет, в том и суть. И приключение у каждого свое, да такое, что и не думал, будто такое возможно.
– Очутились в Камбодже без денег и документов?
Собеседник покачал головой.
– Поверь, если кому-либо и устроили подобное приключение, то оно не ограничилось бы попыткой добраться до посольства. Если ты становишься героем игры, то главным, а значит, обязательно появятся террористы, секретные документы, а в конце ты спасешь принцессу и убьешь главу наркомафии.
– Какой бред… – Ворон прикрыл глаза рукой.
– Но многие жаждут подобного, – развел руками собеседник. – Самая суть игры в преодолении собственных комплексов: понимании, будто все возможно, даже голливудский сценарий собственной жизни.
– Прогендерные мифы любят все… – задумчиво проговорил Ворон.
– Вы интригуете все сильнее, Игорь, – внезапно перейдя на «вы», заметил собеседник. Он постоянно чередовал обращения «вы» – «ты». Это раздражало. Ворона, предпочитавшего «выкать», – особенно. – Только не говори, будто ты еще и психолог.
– Вовсе нет. Так… нахватался по верхам. Вся информация отыщется в Сети при определенной настойчивости и желании анализировать. Мальчики падки на легенду про убийство дракона. Девочки – на сказку о красавице и чудовище. Самое забавное начинается, если мешать одно с другим, но не взбалтывать…
Заливистый смех, прозвучавший с той стороны стола, заставил Ворона удивиться. От собеседника он не ожидал подобной реакции.
– Знаешь, Игорь, пожалуй, пора заканчивать, – начал тот. Похоже, настроение у него резко изменилось. Либо же он очень искусно играл. Ворон уже понял, что с этим странным Петром, которого он почему-то не мог называть мысленно по имени, все очень непросто. – Ох, да не морщись ты так. Ненавижу выканий. Я с удовольствием выпью с тобой на брудершафт, раз ты такой приверженец официоза.
– Когда не буду за рулем.
– Фи… тоже мне герцог по крови. Не похож ты на пай-мальчика.
На подобное замечание впору было обидеться, но Ворон предпочел «укусить» в ответ.
– Водительскими правами обеспечена большая часть людей, но водят они как последние животные, – заметил он. – Так вот я не хочу им уподобляться.
– Ладно-ладно. – Собеседник поднял руки на уровень груди и показал ему ладони. – Понял, что на слабо тебя не взять.
– Возникновение одного лишь желания взять меня на слабо говорит о неуважении.
– Ну, прости, не смог удержаться, – рассмеялся собеседник. – Испытание действительно разное у всех. Я могу рассказать лишь о том, что случилось со мной, если тебе интересно.
Ворон кивнул:
– Более чем.
– Только не перебраться ли нам туда, где хотя бы пожрать дают, – произнес собеседник.
– Алеманский дворик? – предложил Ворон. – Я видел неподалеку кабачок, обещающий немецкую кухню.
– Значит, туда и направимся.
* * *
Первым, что встречало посетителей, стоило открыть дверь, оказалась огромная бычья голова над барной стойкой. Собеседник коротко хохотнул. Ворон тихо выругался. Голова, впрочем, была вырезана из добротного куска дерева, а рога выполнены из зеленого камня, имитирующего то ли мрамор, то ли малахит (издали и не определишь). Подошедшая же в следующий момент администратор в национальном баварском костюме окончательно скрасила неприятное впечатление, порожденное ассоциацией с «клубом самоубийц».
Девица оказалась прехорошенькой блондиночкой с широко распахнутыми серыми глазами, белозубой улыбкой и вырезом, который мог быть и поскромнее. А после того, как она заговорила низким грудным голосом, развернуться и уйти стало невозможно, даже если бы дизайном заведения занимался все тот же чучельник.
– Приятное разнообразие, – заметил собеседник, разглядывая самое настоящее седло, висящее в нише, и подкову, выгравированную в середине столика, к которому подвела их администратор. Ворон не слишком удачно замаскировал смех кашлем.
Меню приятно удивляло. Не раздутый талмуд, а всего лишь лист обещал отсутствие такой гадости, как огромный стоп-лист, и намекал на качество и свежесть подаваемых блюд.
Пока готовились свиные ребра, они цедили безалкогольное пиво, и хоть собеседник и решил взять его лишь из чувства солидарности и старательно морщил нос, однако признал, что оно весьма неплохое. На брудершафт в правильном понимании традиции они не пили – просто соприкоснулись кружками.
– Я тебя потом поцелую, – пообещал собеседник. – Если захочешь.
Ворон рассмеялся.
– Итак, мое приключение… – Собеседник проводил мечтательной улыбкой молоденькую официанточку в пышной ярко-красной юбке выше середины бедра и в столь узком жилете, что дух перехватывало. Девица, уловив взгляд, покраснела, а затем очень быстро принесла заказанные блюда.
Разговор прервался по естественной причине. Ребрышки оказались превосходны, как и фирменный соус, поданный к ним.
– Кем ты мечтал стать в детстве, Игорь? – внезапно спросил собеседник.
– Конечно, космонавтом.
Собеседник рассмеялся.
– Я из того поколения, которое не мечтало стать биржевыми воротилами, валютными проститутками или биллами гейтсами, – усмехнулся Ворон. – Впрочем, возможно, год рождения и не главное.
