– Хватит, – потребовал Денис, наверное, через минуту. – Едем.
Нечаев кивнул, сунул ему платок и переключил внимание на дорогу.
По телефону полицейский не сказал ничего определенного, лишь упомянул аварию. Подъезжая, Денис почти уверился в том, что Ворон мертв, готовился увидеть бездыханное тело в черном мешке, вспоминал, как Роман предрекал тому смерть не от Зоны, а от собственной дури и несоблюдения скоростного режима. Денис молился всем богам, в которых не верил, только бы напарник остался жив. Пусть в реанимации, коме, где угодно еще, но с возможностью выкарабкаться и вернуться.
На пятачке перекрестка, под растяжкой «Добро пожаловать в наукоград Пущино!» с одной стороны и «Счастливого пути!» с другой, стояли три полицейские машины и одна пожарная. «Скорая» отсутствовала, а пожарные уже уезжали. Похоже, их вызвали на всякий случай. Изувеченная «Хонда» стояла посреди перекрестка. Спереди и с боков она, казалось, нисколько не пострадала, зато пятую дверь вместе с багажником вмяло в салон так, что сложились задние кресла.
– Спокойно, – прошептал Нечаев, и Денису очень захотелось его ударить.
После всех модификаций подобное мог бы сотворить с «Хондой» лишь БТР или танк, догнавший ее, стоящую, сзади на полной скорости.
Денис вышел из машины и аккуратно прикрыл за собой дверь, стараясь ни в коем случае ею не хлопнуть – почему-то это показалось важным. Один из полицейских кивнул ему и указал на белоснежный «Форд», украшенный синими лентами с надписью дорожной полиции и «люстрой». Фамилия офицера оказалась вовсе не Наливайко или Проставляйко, а Недодайко, однако Денису сейчас было вовсе не до ассоциативных коллизий. Он слушал и рассматривал угольно-черные полосы, оставшиеся на асфальте. Судя по всему, Ворон до последнего пытался остановиться.
«Машинально? Или видел впереди преграду?» – размышлял Денис и не понимал.
Самое плохое: спросить было некого – ни виновника аварии, ни свидетелей. Ворон исчез. Полицейские обнаружили разбитую «Хонду», впечатляющий след от шин на асфальте и никаких следов второго водителя.
– Судя по повреждениям – грузовик, никак не легче КамАЗа, может, груженая фура, – сообщил полицейский. – Скорее всего уже где-нибудь в Тульской области отсиживается, мы, конечно, дадим ориентировки, следы ведь и у него должны остаться, но… – Он покачал головой.
– Мне гораздо важнее найти друга, а не вопросы справедливости, – заверил Денис.
– Лобовое стекло не повреждено, трупов на асфальте не валяется, подушки безопасности сработали как надо, – с каким-то непередаваемым цинизмом в голосе перечислил полицейский. – Крови внутри две капли – незначительный порез, может, из носа пошла. Я на вашем месте проверил бы местный госпиталь. У вашего друга скорее всего шок, возможно, перелом. Вполне вероятно, его подобрала попутка и отвезла к приемному покою. Ну а если нет, зайдете в местное ОВД, напишете заявление. Будут искать.
Находись Ворон в сознании, ни в какую больницу он не поехал бы, а попросил бы доставить его домой и вызвонил Романа. Будь это так, Денис без преувеличения стал бы самым счастливым человеком на свете.
– Благодарю, офицер, – сказал он.
– Вы машинку сможете отогнать? Мы, конечно, можем ее к нам эвакуировать…
– Не надо, – заверил Денис. – Сейчас заберу.
– Давай-ка я? – предложил Нечаев. Он, как оказалось, вышел из автомобиля и, остановившись в трех шагах, внимательно слушал. Отчего-то подобное поведение неприятно царапнуло.
– У тебя не заведется, – ответил Денис.
Внутри «Энтерпрайз» практически не пострадал. Мотор заработал тотчас, стоило Денису сесть в водительское кресло. Он провел рукой по рулю и снова закусил пострадавшую губу. Груда заводского железа априори не способна на эмоции, но Денис мог поклясться, будто ощущает в салоне недоумение и обиду.
«Ворон не мог так подставиться! – билось в висках. – Он водил, как дышал!»
По корпусу постучали для привлечения внимания. Денис вздрогнул и подавил неуместное желание наорать: машине и так досталось.
– Поеду за тобой. Провожу, – сказал Нечаев, и Денис согласно кивнул.
«Хонда» обладала очень мягким ходом в отличие от «Рено», рулю она по-прежнему повиновалась идеально.
Дом словно вымер. С очень похожими ощущениями Денис возвращался в него во времена противостояния с «белыми сталкерами», когда Ворон остался в Периметре. Тогда тот тоже не собирался пропадать, просто так вышло: прикрывал отход группы и не успел уйти.
На кухне возле раскрытого ноутбука стояла кружка с недопитым кофе. На спинке стула висела небрежно брошенная рубашка: зацепилась воротником и все никак не могла сползти на пол.
Ворон собирался впопыхах. Странно, ведь, когда Денис проснулся, все выглядело обычно. Бодрый, хитро ухмыляющийся напарник сунул ему под нос кружку и необидно принялся ерничать на предмет того, что ночью нужно спать, а не решать «семейные» проблемы московских родственников (тем паче они даже не люди). На вопрос, сколько выпало отдыха ему самому, Ворон повел плечом и показал два пальца, сложив в знаке «победа».
«Мне в Зону не идти, тебе – тоже. Отоспимся на ученом совете, – заявил он и спрятал зевок в кисти руки. – Пей».
В кружке оказался не просто кофе, а его ирландский аналог.
«Не смей возмущаться. Две капли после кошмарной ночи еще никого не убивали, а пользу приносили немалую».
Денис вздохнул, заварил себе кофе и уселся за стол, пододвинув к себе ноутбук. Обычно ему и в голову не пришло бы проявлять неуместное любопытство. Вряд ли какая-нибудь страничка в Интернете могла подтолкнуть напарника к желанию уйти, но не проверить Денис все же не мог. Вкладок было штук десять, но вряд ли они могли дать зацепку: три вели на книги, которые Ворон читал с экрана, остальные – на музыку и фотографии. Он просматривал снимки – самые обычные, каких в Гугле больше, чем звезд, видимых с планеты Земля. Запрос выглядел странно: «мечта Анастасия». Посреди экрана висела совсем древняя (судя по старой бумаге и отсутствию колера) фотография. С нее смотрела девушка в темном платье и платке, из-под которого падала на грудь толстая светлая коса. Пожалуй, настолько красивых людей Денис среди сверстников не встречал. Он прошел по ссылке, прикрепленной справа от экрана, но страница оказалась несуществующей. В его распоряжении остался только образ, призрак неизвестного, вероятно, давно уже обзаведшегося внуками, если не правнуками человека: той, которую зачем-то искал Ворон.
«А ведь вчера он вернулся много позже, чем намеревался. Почему?» – подумал Денис. Утром он так и не успел расспросить: оставил на потом, только подходящего времени так и не выдалось.
Не имело смысла терзаться, как и пытаться выудить все ответы из воздуха. Денис достал мобильный телефон, завел будильник на четыре часа вечера и сделал самое умное, что сейчас мог: отправился отсыпаться.
К вечеру подтянулись общие знакомые. Наверное, из благих побуждений они старались выглядеть бодрыми и не обеспокоенными, но Денис не мог отделаться от ощущения, словно происходит нечто вроде поминок. К шести вечера стало окончательно известно: ни в пущинский госпиталь, ни в серпуховские, чеховские и даже тульские больницы мужчин, внешне хотя бы отдаленно напоминающих Ворона, не поступало. Тех троих, которые угодили в Звенигород, Клин и Калугу и хотя бы являлись брюнетами, Роман проверил лично. В морги, впрочем, тоже никого похожего не привозили.
Телефонный звонок прогремел около восьми, и от него подскочили все, кроме Дениса. Он точно знал, кто звонит – просто ощутил, и все, еще до того момента, когда глянул на экран с высветившимся номером. В любое другое время, да еще и памятуя недавние ночные мучения, он послал бы Никиту далеко и надолго, теперь же полетел на назначенную встречу, словно на крыльях, уж слишком душно сделалось в собственном доме.
Никита ждал его в главном парке Пущино у фонтана. Сидел на бортике и ел мороженое, словно самый обычный человек, знающий о трагедии, произошедшей в Москве, поскольку постольку и только из новостных каналов. Новые темно-синие джинсы и расстегнутая ветровка. Красная футболка под ней с логотипом «Найк», новенькие кроссовки и неизменные зеркальные очки, не позволяющие случайным прохожим заглянуть в глаза.
