— Ну как знаешь, — пожал плечами Хмырь. — Всё, погнали, пожалуй, кто по домам, кто по делам, — и неожиданно хохотнул. — А ведь в стабе никто не поверит, ни в то, что мы со стронгами в команде работали, ни в то, летающую элиту валили. Я б точно не поверил.
Танк скупо улыбнулся в ответ.
— Хорошо поохотились. Больше, надеюсь, не встретимся.
— Да уж, — вздохнул мур. — Твоя правда. Ну бывай, стронг.
Рук пожимать не стали. Колонна муров зарычала двигателями, выпустила в небо облако выхлопных газов и медленно двинулась дальше, в сторону следующего кластера.
— А мы что будем делать? — спросила Шпилька.
— А мы из тех, кто «по домам», — хмуро сказал Танк.
— А сектанты? След же…
— Домой, я сказал, — с нажимом повторил Танк. — Эту красотку с бубенцами надо Графу сдать в первую очередь. А там и след не понадобится.
Шпилька, хоть и вынуждена была признать, что Танк прав, удовольствия от перспективы возвращаться не испытывала. Ей нравилось быть стронгом, но в стабах, будь то Саратов, Энгельс или Каменка, ей было откровенно тесно. Хотелось простора, постоянной рейдерской движухи, которой с планомерным уничтожением работавших на внешников муров становилось всё меньше. Скажи ей кто-нибудь год назад, что она будет тяготиться мирной жизнью — сама бы его на смех подняла. Однако ж вот.
Тем не менее, на этот раз приказу крёстного она подчинилась. Ну правда, не тащить же погонщика обратно в его логово сектантов. Да и зачищать это логово надо не вдвоём — сектанты как бы не поопаснее внешников будут. Желательно устроить большую войсковую операцию, а лучше всего — совместную с рейдерами из обычных стабов. В конце концов, одно дело — сбежать в надежде просто выследить погонщика. И совсем другое — иметь в руках пленника, владеющего важной стратегической информацией о враге, и рисковать им.
Танк запихал сопротивляющуюся лже-Шпильку в «Тигра» и уселся за руль. Немка заняла своё место сзади, а Шпилька устроилась справа от крёстного.
— Лайма, охраняй, — бросила она овчарке, и та довольно оскалилась, глядя на погонщика.
Нападения никто не опасался — Лайма свою часть работы знала на «ура». Призвать заражённых у погонщика тоже не получится — Танк, ещё до того, как привёл сектанта к «трефовым», успел вколоть тому блокирующий способности раствор «эфки». Причём сразу двойную дозу. К тому же, Шпилька тоже непрерывно мониторила его способности и держала наготове ещё один шприц и, на всякий случай, пистолет.
Лже-Шпилька почему-то совсем не переживала из-за того, что попала в плен. Откинувшись на спинку сиденья, она прикрыла глаза и блаженно улыбнулась. Шпилька вопросительно посмотрела на Танка, тот в ответ едва заметно пожал плечами — да чёрт поймёт этих сектантов. Психи — они и есть психи.
Из Мальрока успели убраться прямо перед носом орды. Сотни заражённых, объединённых инстинктивным желанием жрать, неслись к городу, сметая всё на своём пути. Шпилька, извернувшись на сиденье, смотрела, как орда врывается в город. Ей даже казалось, что она слышит крики успевших попрятаться иммунных.
Привычный, обыденный и потому особенно циничный кошмар Улья. Сколько таких она уже видела — не счесть.
Вздохнув, Шпилька отвернулась и постаралась выкинуть из головы оставшийся за спиной город. Танк, словно догадавшись, что гложет крестницу, прибавил газу, и вскоре Мальрок скрылся за горизонтом.
Ехать предпочли кружным путём, поле рядом с промзоной вот-вот тоже должно было уйти на перезагрузку. Да и плохая это примета — возвращаться по своим следам. Уж лучше дать кругаля — потеря времени невелика будет, но и Улей зато не разозлится на ставших излишне самоуверенными иммунных.
Добравшись до деревни, где Шпильку преследовал рубер, Танк включил рацию.
— Танк вызывает Саратов. Еду к вам, у меня пленный погонщик.
Ответом были только помехи, но, спустя полчаса, на ещё одну попытку вызвать Саратов вместо треска ответил вполне себе бодрый голос:
— Саратов на связи. Танк, мы тут с ног сбились тебя искать. Ты где пропадал?
— Погонщика ловил, — буркнул стронг.
— И как успехи? — с неприкрытым интересом поинтересовалась рация.
— Успешные.
— Блондинка с тобой?
— Мы тут переругались слегка, — пожевал губами крёстный.
— Женщины, — хохотнула рация. — Так ты что, один, получается?
Шпилька и Танк удивлённо переглянулись. Крёстный нахмурился и приложил палец к губам. Шпилька кивнула — голос говорившего показался ей странно знакомым, но вспомнить, кому он принадлежит, она почему-то не могла.
— Один, — нарочито печально вздохнул Танк. — Граф не возвращался?
Рация на мгновение замолчала, словно говоривший обдумывал, как ответить. И вновь ожила.
— Не, как укатил, так и с концами.
— Понял, — нарочито бодро ответил Танк, бросив предостерегающий взгляд на Шпильку. — Ладно, сейчас подумаю, куда лучше ехать, к вам или сразу на базу.
— К нам, конечно, — излишне торопливо откликнулась рация. — Сейчас командованию передам. Не повезёшь же ты погонщика в Энгельс без охраны.
— Логично. Тогда ждите. До связи, — пообещал Танк и, закончив разговор, выключил рацию.
Неторопливо вырулил на обочину, остановился. Помолчал, сжимая побелевшими пальцами. С сомнением покосился на погонщика, вылез из «Тигра», подошёл к задней двери, распахнул её и резко скомандовал:
— Вылезай! Бесишь лыбиться! Лайма, а ты чего расселась? Иди охраняй!
Овчарка, обиженно гавкнув, подчинилась.
— Танк, тебя что, заражённый за задницу укусил? — ахнула возмущённая таким обращением с собакой Шпилька.
Крёстный, не обращая на неё внимания, сел обратно в машину и захлопнул дверцу.
— Связистов в Саратове всего четверо: Насос, Старый, Лопата и Тень, — без предисловий начал он. — Я знаю их всех, голоса отличу даже по рации. Тот, кто сейчас с нами разговаривал, ни одним из них не является.
— Мало ли что могло произойти, — пожала плечами Шпилька, всё ещё недовольная тем, как Танк разговаривал с Лаймой.
— Всех четверых выбирал лично Терминатор, и я не вижу причины, по которой он решил бы их поменять, — проигнорировал крестницу Танк. — Но обрати внимание — про тебя не было сказано ни слова.
— И что? — удивилась Шпилька.
— А то, что перед тем, как ехать за тобой, я связался с Саратовом и предупредил Насоса. Да и Ли должна была заехать туда после того, как мы рубера завалили. А этот… чёрт лысый про неё ни сном, ни духом. Понимаешь?
Шпилька покачала головой.
— В общем, можешь считать меня параноиком, но собственному ощущению, что что-то идёт не так, я верю больше, чем логике, — выдохнул Танк и вдруг со злостью ударил по рулю ладонью.
Шпилька хотела было возразить, но прикусила язык, вспомнив, как в своё время Танк, чудом избежав засады в Москве, постоянно беспокоился о том, что муры могут догадаться, что поймали не всех — и оказался абсолютно прав.
— Тогда что будем делать? — вместо этого спросила она.
И в который уже раз за последний год напомнила себе, что в Улье лучше перебдеть. Быть живым параноиком всяко лучше, чем мёртвым умником.
— А делать мы будем вид, что ничего не заподозрили, — словно топором рубанул Танк. — Я, как ни в чём не бывало, повезу этого хмыря в Саратов. А вы с Лаймой отправитесь туда же немного другим путём — через помещения бывшей базы змеёнышей.
— Их же замуровали… — начала было Шпилька и замолчала, догадавшись.
— Нет, — покачал головой Танк. — Жнец хотел, чтоб все так думали — на случай, если кто-нибудь захочет попасть в нынешний Саратов этим путём. Но для своих лазейку оставил — как раз на такой случай, как наш. Так что слушай сюда, и слушай внимательно.
Спустя полчаса Танк высадил Шпильку с Лаймой у неприметного холма.
— Удачи, — напоследок пожелал.
— Пригодится, — вздохнула Шпилька, провожая взглядом удаляющегося по дороге «Тигра».
При мысли о том, что придётся возвращаться в подземные казематы внешников, ей становилось, мягко говоря, нехорошо — слишком сильны были впечатления от первого визита. Ферма, клетки с заражёнными, операционные — и безжалостные, лишённые всякой морали люди в скафандрах. Улей жесток, в нём смерть привычна и цинично обыденна, но всё-таки естественна и является следствием случайности или ошибки. И только внешники умудрились превратить её в бездушный, размеренный конвейер.
