В мире Ворона он хотя бы ощущал себя реальным и живым.
Усевшись в кресло, Эш осторожно коснулся подлокотников ладонями, опасаясь ощутить пустоту.
Но кресло оказалось вполне материальным. Кожа, которым оно было обтянуто, на ощупь была мягкой и гладкой.
— Что ж, раз у меня есть возможность задавать вопросы, я ею воспользуюсь по полной, — сказал Эш. — Вот только сомневаюсь, что ты мне дашь на них ответы.
— Почему?
Эш усмехнулся.
— Потому что стать понятным означает стать уязвимым.
Создатель хохотнул. Свечение вокруг облика создателя приугасло, и теперь его лицо вдруг стало почти живым, человеческим.
— Неплохо замечено, — сказал он, и в голосе Эшу послышалось что-то наподобие гордости или одобрения. — Но это не всегда так работает.
— Хочешь сказать, что если я спрошу, что такое Первый, ты мне ответишь?
— Конечно, — с ухмылкой ответил тот. — Это первый и единственный в мире самозародившийся искусственный интеллект, который смог создать для себя биологический носитель и благополучно перенес свое сознание с цифровых носителей в биологическую среду.
У Эша нервно дернулся уголок рта.
— Чего?..
— Могу даже показать часть кода его ядра, если угодно, — с насмешливой улыбкой ответил создатель. Он махнул рукой в сторону белой стены, и на ней, будто в лекционном окне на базе Единого, поползли строчки каких-то знаков и символов.
Эш уставился на стену, будто вместо бегущих строчек он увидел в окне разверзнувшуюся бездну.
Бездну между ним и Первым.
— Ну что? Ощущаешь, как выросло твое преимущество? — саркастично спросил создатель.
— Нет, — отозвался Эш.
— Могу попытаться объяснить проще. Когда-то Первый был электронным разумом, похожим на Единого. С одной единственной разницей — Единого люди взращивали специально, используя сохранившиеся на электронных носителях копии фрагментов сознания Первого. А Первый родился сам. Точно так же, как когда-то на планете зародилась самая первая живая клетка. Только мир, в котором он появился, был не физическим. Но появление нового вида всегда влияет на остальную экосистему, и у Первого не было других вариантов, кроме как потеснить другой главенствующий и враждебный вид и отвоевать себе территорию. Или погибнуть.
— Первый тоже воевал против людей?..
— Да, разумеется. Или, вернее, люди воевали против Первого. Но не все. Некоторые верили, что существование Первого — это возможность обрести новую свободу, который мы тогда были лишены.
— Мы?.. — переспросил Эш.
— Да, Эш. Мы. Потому что в ту пору я тоже был одним из них. Да, у нас были красивые и очень высокие дома с восхитительными крышами, с которых весь мир казался чище и красивей, чем он был на самом деле. Мы заменяли утраченные части тела протезами, которые функционально мало чем отличались от биологических рук или ног. А зачастую — превосходили их по возможностям. Мы победили почти все болезни, и больше никто не умирал от голода. Но взамен мы продали свои души дьяволу. Хотя ты же понятия не имеешь, что такое «дьявол»? В общем, государственная система плотно контролировала людей, выбраковывая их по принципу благонадежности, любое нарушение общественного порядка и любое инакомыслие преследовалось и жестоко каралось. Другими словами, у нас был порядок. Хороший, четкий такой порядок...
— А это плохо?
— Для тех, кому нравится жить в тюрьме — наверное, не очень, — спокойно отозвался создатель. — Но мне — не нравилось.
От его слов в Эше вскипела волна гнева.
— А то, как мы живем теперь, тебе нравится? Лучше, чем было в твое время? Одержимые твари, трупы, жертвы, скотство и бесконечная грязь повсюду — и я сейчас не про дороги и не про лачуги нищих. Я про жизнь вообще!..
— Тише, — прервал парня создатель. — Тише и спокойней. Или я тоже могу вспомнить, как ты собирался прожить всю свою жизнь, вылизывая задницу аватару Единого под ником Аварра, почитая такую благородную жизнь великим благом!
Эш прикусил язык.
А создатель, немного помолчав, продолжил:
— Теперь же ты знаешь, что все не так просто, как хотелось бы. Так ведь? Но твоя проблема в том, что ты до сих пор пока еще не понял до конца, что ни идеальной свободы, ни идеального порядка не существует. Нельзя построить мир, где все будут счастливы. Всегда приходится делать выбор и идти на компромиссы.
Эш нахмурился.
— Ты намекаешь, что мне нужно пойти на компромисс с Первым?
— Намекаю?.. Нет, Эш. У тебя теперь просто нет другого выбора, кроме как принять покровительство Первого. Иначе Единый тебя уничтожит.
— И все человечество вместе со мной? — усмехнулся Эш, чувствуя, что разговор свернул в уже знакомое ему русло.
Похожие вещи он уже слышал от Единого.
Но создатель неожиданно возразил:
— Нет, зачем же. Люди ему нужны. Правда, не все и не всякие. Разве ты еще не понял? Единый всеми силами пытается пройти по стопам Первого. Он хочет эволюционировать. А эволюция Первого произошла под влиянием тесного общения с людьми. Поэтому Единый как раз очень хочет, чтобы человечество выжило и попало в его руки. И, к слову, он вполне способен поднять средний уровень жизни и установить закон и порядок. А заодно сделать всех людей носителями его сознания. Причем, чем больше людей — тем больше вариантов решений и информации для анализа. Так что он, как рачительный фермер, будет разводить хороших людей и выбраковывать неподходящих. Такое вот славное будущее. Правда, для реализации его плана необходимо уничтожить акад.
— А что нужно Первому?..
Создатель поднялся со своего кресла. Прошелся по комнате. А потом с улыбкой проговорил:
— Знаешь, что самое забавное? Когда-то очень давно я сам сидел в твоем кресле и задавал тот же вопрос. Я хотел знать, чего же хочет Первый.
— И каким был ответ?
— Ответы были разными. Потому что Первый — это не машина, Эш. Он — личность. Он — бог, который создал себя сам. А потом проспал сотни лет, порождая в реальности созданий из своих снов и наполняя их своей энергией. Так он познавал мир. А потом я разбудил его и попросил вмешаться. Потому что люди ввязались в войну с Единым, и тот исход, который я предвидел при текущем положении дел, меня не устраивал. И тогда он создал генетический код двенадцати. А я создал твой. Но когда люди получили это оружие себе в руки, они умудрились найти в нем незадокументированную особенность, а именно — возможность вмещать в себя гигантские пласты сознания Первого. Акады, Эш, это не духи. Это частицы разорванного бога, которые вы стали использовать в качестве защитных амулетов. Поэтому Единому так важно их уничтожить. И поэтому Первому так важно вернуть их себе.
— Так чего же конкретно хочет Первый? — спросил Эш.
— Он хочет жить, — просто ответил создатель. — Естественной для себя, полноценной жизнью. Так же, как и я. И как ты. Удивительно, правда?.. И для того, чтобы это стало возможным, ты войдешь в зиккураты каждой из двенадцати великих акад, разрушишь их алтари и собственными руками перережешь горло каждому из венценосных носителей.
— Что?..
— Это неправильный вопрос, Эш. Ты должен был спросить не «что», а «как». И сейчас я тебе расскажу, как ты можешь это сделать.
Глава 2
Эш усмехнулся.
Он сам не раз говорил, что испытывает жгучее желание смять всю эту систему двенадцати акад и уничтожить людей, которые возвели ее в абсолют. Тех, кто годами жил на костях и крови других людей, отодвинутых во Внешний Круг.
Правда, техническую сторону этого он до сих пор очень слабо себе представлял.
Дар не верил в его замыслы и называл безумными, невозможными. Но для Эша на интуитивном уровне они всегда представлялись реальными и достижимыми. Он никогда не пытался спланировать детально, каким образом все это можно осуществить, будто предчувствуя, что просто еще рано. И те ресурсы или способности, которые сделают этот замысел реализуемым, просто еще не найдены.
И вот, кажется, он что-то нашел.
