Он, по-прежнему стоя к ней спиной, пожал плечами.
— Давай же, выплесни эмоции! — прикрикнула девушка. — Обложи меня матюками! Наори на меня! Ударь!.. Хотя нет, это лишнее… А потом спокойно поговорим о деле. Точнее, поговорите — вы с Федей.
Яковлев резко обернулся.
— А вот и поговорю! — зло выпалил он.
Кэт насмешливо закатила глазки:
— Как мужик с мужиком?
И Костя вдруг остыл. Или сделал вид, что остыл.
— Нет. Просто поговорю. Насчет моего будущего, — пояснил он. — Ты права. Возможно, твои ценности не так уж и ужасны. Идти по головам и жизням ради своей мечты, ради своей цели… разве это плохо? И если мир такой… то почему я должен быть лучше?
— Рада, что до тебя наконец-то дошло! Хотя, зная твой характер, полагала, что ты будешь только истерить и…
— Где сейчас Федор Ильич? — перебил Костя. — Здесь же, в клубе?
— Да. В своем кабинете.
Он кивнул и направился к выходу. Возле двери обернулся:
— Прощай, Кэт.
Та в ответ помахала ручкой:
— Скоро увидимся, Котик! Или ты прощаешься со мной, как со своей девушкой?
Костя не ответил и шагнул за порог.
Глава 20
Федор Ильич сидел все за тем же столом, все в том же кресле. Услышав за спиной шаги, резко обернулся.
— А, это ты, — рассеянно пробормотал он и вернулся к своим компьютерным делам. — Проходи.
Костя остановился в двух шагах за спиной мужчины. Постоял, ожидая, что на него обратят внимание. Не дождавшись, сел в кресло возле стены.
— Кэт сказала, вы хотите поговорить, — осторожно начал он, — хотите что-то предложить…
Федор Ильич поднял согнутую в локте левую руку.
— Это что-то значит? — удивился Костя. — Я не понимаю.
— Это значит: «Помолчи, Константин, я занят».
— Ясно…
Толстяк еще несколько минут постучал по клавишам и наконец обернулся.
— Мы сделали это, Константин! — Он улыбался своей кривой, но довольной улыбкой. — Низкий тебе поклон и огромное спасибо! Как я и говорил, все наше дорогое и любимое правительство благополучно возвращено в город и вскоре предстанет перед…
— Они мертвы, — на полуслове оборвал его Костя.
Понтифик на мгновение смолк.
— Кэт? — одними глазами спросил он.
Яковлев кивнул.
— Эх, девчушка-болтушка! — беззлобно рассмеялся Федор Ильич. — Ну да, мертвы. И что? Это что-то кардинально меняет? Они были ублюдками и получили по заслугам.
— Все равно это неправильно. И вы мне обещали…
Федор Ильич не дослушал.
— Не будь такой тряпкой, Константин! А то девки любить перестанут, — оскалился он и, когда Костя злобно засопел, повернулся левым боком и наигранно приложил ладонь к уху: — О, слышу, Катенька тебе все рассказала? Про нас с ней?
Парень сжал кулаки. Он был готов броситься на мужчину и вырвать ему кадык, выдавить глаза, оторвать это красное ухо… Но сдержался.
— Я не буду говорить о Кэт, — отрезал он. — Лучше скажите, зачем вам все это? Кэт сказала, что из-за мести… Но мне кажется, вам банально не хватает власти! Хотите быть новым главой города!
Федор Ильич задумчиво почесал подбородок.
— Да, хочу быть главой. И, насколько помню, уже вскользь упоминал об этом, разве нет? «Меня еще можно выбрать мэром, как главного вояку!» Помнишь эти мои слова? А я помню… Но, Константин, разве это зазорно? Постыдно? Мечтать о лучшей доле? О богатстве? Не тесниться всю жизнь в малюсенькой комнатке, а жить в особняке? Кушать не синтетическую отраву, а самые гурманистые блюда? — Он замолчал, давая Косте возможность ответить, но тот лишь буравил мужчину взглядом. — Впрочем, дело даже не столько во власти, сколько в ресурсах. В человеческих ресурсах. В си-энергии.
— Это я помню. С их помощью вы хотите каким-то образом спасти Землю от столкновения с…
Понтифик расхохотался:
— Ага, Землю! Себя я хочу спасти! Себя!
Костя подождал, пока толстяк успокоится.
— Поясните, Федор Ильич..
— Думаешь, стоит? — хмыкнул тот. — Ну хорошо. Но я скажу только два слова — цифровое бессмертие.
— Что это?
— Вот видишь, как оно все происходит? — Федор Ильич выудил откуда-то из карманов пачку сигарет, протянул ее Косте, но затем, вспомнив, что тот не курит, отдернул руку. — Каждый мой ответ порождает только новые вопросы. — И закурил.
— И все же?
— Какой же ты бываешь нудный, Константин! — выпустив облачко дыма в его сторону, констатировал толстяк. — Цифровое бессмертие, честно говоря, это такая замороченная фигулина, что мне просто лень рассказывать… А-а-а, ладно, черт с тобой, слушай, пока я курю! Постараюсь коротко и просто. «ЦБ для чайников», так сказать.
Федор Ильич заложил ногу за ногу, откинулся в кресле и стал пускать к потолку неровные колечки дыма.
— Последние лет десять моя команда разрабатывает особый ЦБ-чип, который при внедрении в подопытного синхронизируется с сознанием и становится его неким цифровым дубликатом. Но самое главное — в дальнейшем чип можно перемещать между людьми, точнее, между телами. То есть, например, если со мной что-то случилось… предположим, я умер! То специально-обученные люди извлекут из меня ЦБ-чип, загрузят с него информацию — мое сознание! — в другое, заранее подготовленное тело… и вуаля! Дядя Федя снова бегает босиком по лужам! — Понтифик рассмеялся. — Впрочем, до окончания разработки еще далеко, пусть мы и сделали уже очень многое по этому направлению. Многое, но — мало!
Костя внимательно слушал, попутно размышляя о том, что за последнее время он узнал столько информации, сколько не узнавал за всю свою жизнь. И эту информацию еще надо было переварить!
— В будущем мы планируем запустить ЦБ-чипы в какие-никакие, но массы, — тем временем продолжал говорить Федор Ильич, — поэтому идея просто взять любое случайное тело и переместить в него чужое сознание не прокатит — гуманность, мать ее! Простой народ — рабы, которым эта процедура будет не по карману, — взбунтуется от такого своевольного распоряжения чужими жизнями! А мы не хотим кончить, как наше бывшее правительство… Хоть мы и защищены лучшими программами безопасности и армией андроидов, но на любого правителя всегда найдется свой «Федор Ильич», который все эти защиты и программы запросто взломает или обойдет. Дохлая элитка не даст соврать! А мы не хотим кончить, как они, — повторил толстяк. — Поэтому выход — в заигрывании с массами, а также в серийном производстве биоников и перемещении сознания только в них.
Понтифик замолчал, наслаждаясь едким дымом и с веселым прищуром косясь на парня.
— Еще около года назад мы добились невероятного успеха, создав полностью функционирующий, но, увы, единичный экземпляр бионика, — вновь заговорил он. — Но дальше этого дело не пошло — для исследований требовались нейросети, эксперименты, си-энергия, рабочая сила… И, как ты понимаешь, ничем подобным мы с командой не располагали! По крайней мере, в тех объемах, при которых можно было рассчитывать на относительно быстрый успех. Даже не то, чтобы на быстрый, а вообще — на успех! И тогда мы пошли к правительству. Точнее, я пошел. С предложением о сотрудничестве. И — не поверишь! Оказалось, в это же время в недрах секретной правительственной лаборатории тоже разрабатывался подобный чип, над которым корпела аж целая бригада ученых!.. Но то ли там идиоты работали, то ли лентяи… В общем, моя команда за десять предыдущих лет сделала больше, чем правительственная — за тридцать!
Федор Ильич замолчал. Не найдя рядом пепельницу, потушил окурок об стол и бросил его в угол.
— Но нас обманули. Меня обманули! Сотрудничество? Не-е-ет! В правительстве решили, что выгоднее украсть все наши наработки, а меня самого кинуть в тюрьму. Не входил я, видите ли, в их планы!.. Решили сгноить меня и присвоить себе все мои заслуги… А я люблю жизнь и хочу жить вечно! Поэтому мне пришлось силой вернуть все свое. Все украденное. И даже чуть больше. И теперь у меня есть все необходимое, чтобы продолжать исследования — люди, энергия, нейросети… И ты — постчеловек!
