Радио. У меня все время было радио на плече, а я его не тронул даже.
— Дрика?
— Да, это я. Я его убила?
— Наповал. Ты его не просто убила, ты мне башку спасла.
— Что мне теперь делать?
Умница не ожидал. Она же в панике бежала, я видел. А тащила с собой снайперский «штайр», и где-то залегла. Там дальше тоже кучи и уже кусты появляются снова, там она где-то и укрылась. Что я говорил про кочан капусты недавно? Говорил же. Что попадет. Не в кочан, так в башню кому-то.
Что ей делать, что ей делать? А где она вообще?
— Ты где?
— Прямо за тобой. — она запнулась. — Ну, если ты сейчас лицом к машине, то я на шесть часов. Я тебя сейчас не вижу.
— Понял.
Я пока не лицом к машине, но скоро буду. Голова кружится, висок болит. Прикасаюсь к нему рукой и опять ругаюсь. Потому что больно. И кровь на руке. И я счастлив, потому что когда я дернулся, тот гад промахнулся, пуля от башки отрикошетила, хоть и рассекла до кости. Что делать? На глаза течет, кстати, мешает. ИПП. Вытаскиваю его из кармана, выдираю нитку с пластмассовой бусинкой. Так, подушечку, и прижать, как можно сильнее, так не течет.
Где Тима? И где этот был, которого Дрика? Наверняка все это время за машиной прятался, а я его и не заметил. И не услышал. А он услыхал, как я пополз, и высунулся. Меня не убил, а сам словил в башню. Тима, ты бы тоже высунулся, а? Я ведь если не убью тебя сейчас, то ночей спать не буду, кушать не смогу. Ты, сволочь, мне свою жизнь насквозь задолжал.
Захлопали частые выстрелы у меня за спиной, один за другим, раз десять подряд, потом голос в радио:
— Он убегает!
Дальше мне и объяснять ничего не потребовалось. Ни кто убегает, ни куда. Я даже не понял, откуда силы взялись вскочить на ноги, и даже раненая почти не волочилась, а нормально меня несла, только болела дико. Тима не будет отбиваться. Тима — трусливое чмо, не как его покойный папа. Он бежит, и бежать он может только за насыпь, у них там машина наверняка, больше ее спрятать некуда. Я дикими скачками похромал до переднего бампера, успев отметить, что туша Марка, похожая на выброшенного на берег и тонущего в крови кита начинает шевелиться, но даже это меня не остановило. Пластиковое цевье «зига» со стуком встретилось с вертикально стоящим бампером, я прижал его рукой — иначе не попаду, все ходуном ходит.
Вон он, вскакивает на ноги. Дрика не умеет по бегущему стрелять, мажет, но Тима трус, она его прижала к земле. Метров сто всего до него, рукой подать. Я плавно подвожу к нему красную точку, беру маленькое упреждение, и провожая его бег стволом, начинаю раз за разом давить на спуск.
Попал я первой же пулей, словно не винтовка, а мое сознание ее послало. Тима дернулся, его повело в сторону, и я всадил в него весь остаток магазина, одну за другой, сначала в стоящего, затем в упавшего. Вздохнул с облегчением, обернулся к уже поднимающемуся на ноги Марку, залитому кровью почище меня и уставившемуся на меня изуродованным пулей лицом с дикими мертвячьими глазами. Спокойно, сам не знаю почему, словно стараясь растянуть этот момент, перекинул магазин с пустого на полный, прицелился в середину лба, и выстрелил. И огромное зыбкое тело Марка обрушилось на землю еще раз.
— Что с Джеффом? — послышался жалобный голос Дрики в рации.
— Умер Джефф. — ответил я. — Совсем.
И выстрелил еще раз, целясь в шевелящееся светлое пятно в проеме окна «Такомы».
Пытавшийся убежать и убитый мной тоже воскрес, почему-то с опозданием. Наверное, и умер не сразу. Тим воскресать не стал — стреляя по его неподвижно валяющейся на песке туше, я целился в голову.
Я попытался командовать, но пришедшая в себя голландка сбила меня с волны, занявшись перевязкой. Рана на ноге страшно болела и выглядела плохо — выходное отверстие пришлось на переднюю часть бедра, но вообще мне надо было благодарить судьбу за такой исход. Пуля не задела ни кость, ни бедренную артерию.
— Тебе надо к доктору. — твердо сказала Дрика, наматывая бинт, пока я сидел на земле, прижимая к голове марлевую подушку.
Кровь продолжала течь, в ушах звенело, ощущение было такое, что кто-то пытался забить мне в голову гвоздь и время от времени возобновлял свои старания.
— Тошнит? — спросила она меня. — Голова кружится? В глазах двоится?
— Нет. Просто голова раскалывается.
— Странно было бы, если бы не болела. — заметила она. — У тебя до кости разрыв от виска до затылка. И ухо как ножом сверху надрезано. Что это?
— Дужкой очков, наверное. — пожал я плечами.
Странно, дужка мягким пластиком у них была покрыта. Наверное, слишком сильно их рвануло. После бедра она взялась за мою голову. Обработала чем-то рану, замотала бинтом, затем обработала и заклеила ухо, сунула в руку большой марлевый тампон, смоченный в спирту и сказала:
— Сотри кровь с лица, ты на зомби похож. А вообще тебе к врачу надо, в рану что угодно могло попасть. Даже если нитки из штанины, то может быть нагноение.
Я кивнул благодарно, провел мокрым тампоном по лицу. В воздухе тяжело запахло алкоголем. А затем выругал себя сам — позволил ей заботиться обо мне, не поинтересовавшись, как девушка сама себя чувствует. Тем временем она скинула на песок свой бандольеро и задрала майку — весь ее правый бок наливался краснотой, по которой были рассыпаны пятна ссадин.
— Ты как? — спохватился я.
— Нормально. — поморщилась она. — Ударилась, когда перевернулись.
— Ребра целы?
— Не знаю. Но переломов быть не должно, если только трещины.
— Ага, здорово просто.
Перевернувшись сначала на четвереньки и шипя от боли, я поднялся, балансируя на одной ноге. Надо каким-то костылем обзавестись, не смогу я так перемещаться… Только прыжочками колченогими. А перемещаться придется. Допрыгал, опираясь на перевернутую машину, до заднего борта кузова, огляделся. У домика какие-то доски и палки навалены, можно попробовать оттуда что-то выбрать.
— Дрика, ходить нормально можешь? — спросил я.
— Могу. — ответила она, обернувшись.
— У них машина должна быть за насыпью. — сказал я. — А ключи от нее или у этого… — я указал на убитого самой Дрикой. — … или в замке зажигания. Надо ее сюда пригнать. Только осторожно! Не думаю, что там люди есть, но теперь здесь всякие твари бегают.
— Я поняла. — все так же коротко ответила она.
С ключами я угадал, они обнаружились в боковом кармане брюк у убитого. К моей радости, девушка обшарила его без особой брезгливости, да и после первого в своей жизни убийства особой рефлексии не проявляла. Но еще не вечер, на самом деле, это она с виду всегда такая спокойная, а адреналина в ней сейчас не меньше ведра. Посмотрим на нее, когда отходняк начнется.
Я смотрел вслед, подтянув к себе «штайр». Сопровождать не смогу, но может прикрыть придется. Дрика постепенно удалялась, при этом она прихрамывала и держалась за ушибленный бок. Труп Тима она обошла по большому кругу, наставив на него ствол «хеклера», затем скрылась за насыпью.
Как завелась машина, слышно было издалека. Затем большой пикап появился из-за насыпи и малым ходом направился ко мне. Дрика за рулем выглядела сущим ребенком, укравшим папину машину, чтобы прокатиться — настолько этот грузовик был громоздким. Она остановилась рядом, и дальше я начал распоряжаться.
Сначала вытащили из кабины «Такомы» труп Джеффа. Зацепили тойоту тросом сбоку, дернули, она с грохотом встала на колеса. Затем мне удалось открыть водительскую дверь и мы с трудом вытащили тело и перевалили его в кузов трофейного грузовика.
В Джеффа сразу попали три пули, через лобовое стекло. Одна ударила его прямо в горло, еще две — в грудь, в самую середину. Тот, кто стрелял, умел это делать. Еще несколько пуль досталось ему позже, когда засада наперегонки палила по перевернутому автомобилю. В меня попала лишь одна, высоковато целился противник, а вот Джеффу, уже мертвому, здорово досталось. Ну и я добавил, после того, как он вернулся к не-жизни.
Жалко. Очень жалко. Хороший он мужик был, а самое главное — пару раз мою башку спасал. А я его прикрыть не сумел. Хоть отомстили за него. Не знаю, понимает ли он это там, где сейчас находится, или нет, но мне кажется, что я даже мертвый бы радовался, если бы знал, что отомщен. Не знаю.
Мы с Дрикой, два инвалида, вытащили из «Такомы» все наши вещи, и вещи Джеффа, и забросили их в кузов. Точнее, вытаскивала больше Дрика, а я лишь укладывал, сидя на откинутом заднем борту.
— Что дальше будем делать? — спросила она.
— Сначала трофеи соберем с убитых. — ответил я. — Затем поедем в промзону полигона.
— Зачем? — удивилась и даже перепугалась она. — Разве эти не с полигона были?
— Это почти случайные там люди. — покачал я головой и показал пальцем на валяющийся в пыли труп Тима. — Все из-за этого ублюдка случилось, полигон здесь ни при чем. Надо разбираться.
